Читать онлайн «Пять столетий тайной войны, Из истории секретной дипломатии и разведки». Страница 19

1610 г. Что французский король пал жертвой заговора, руководимого испанцами, впоследствии утверждали такие осведомленные лица, как герцог Сюлли, друг и первый министр Генриха IV, а также кардинал Ришелье.

"Английское дело" сынов Лойолы

Еще 25 февраля 1570 г. папа Пий V обнародовал буллу об отлучении Елизаветы от католической церкви, к которой она, впрочем, и не принадлежала, и, главное, освобождавшую англичан от присяги верности королеве. "Мы объявляем, - говорилось в булле, - указанную Елизавету еретичкой и подстрекательницей еретиков, и те, кто является ее приверженцами, также осуждаются и отделяются от христианского мира... Мы лишаем указанную королеву ее мнимых прав на королевство и всех остальных прав... Мы... запрещаем всем и каждому из ее дворян повиновение ее властям, ее приказам или ее законам". Правда, буллу никто не осмелился вручить надменной повелительнице Англии. Оригинал этого изъявления папского гнева так и остался в Ватикане, но его содержание не было пустой угрозой. Булла была издана при получении папой известий о католическом восстании на севере Англии. Правда, к тому времени оно уже было подавлено, но никто не мог предсказать, много ли англичан-католиков сохранит верность королеве, отлученной от церкви.

В 1580 г. Рим объявил, что всякий, убивший Елизавету "с благочестивым намерением свершить божье дело, не повинен в грехе и, напротив, заслуживает одобрения".

Иезуитский орден продолжал подготовку к обращению англичан в свою веру. Один за другим высаживались на английский берег иезуитские лазутчики, тайно проповедовавшие против еретички-королевы и, главное, занимавшиеся сколачиванием всех сил католической партии, подготовкой заговоров в пользу Марии Стюарт и мятежей, которые помогли бы намеченному вторжению испанской армии. По подсчетам ученых, до 1600 г. более 1000 молодых английских священников были посланы Римом в Англию.

Признанным руководителем заговоров был отец Роберт Парсонс, в 1580 г. лично возглавлявший иезуитскую "миссию", которая тайно посетила Англию. Спутник Парсонса Кэмпион был схвачен и повешен, Пар-сонсу удалось бежать. С тех пор в течение многих лет он был, по существу, главным противником Уолсингема в тайной войне, неутомимо плетя из Рима все новые и новые сети заговоров. Иезуитам удалось даже печатать подпольно в Англии памфлеты против королевы. Парсонс занялся составлением плана будущего государственного устройства Англии после победы Филиппа и иезуитов. Католические епископы должны были получить право назначать членов палаты общин английского парламента, вводилась инквизиция.

Другими видными руководителями католических заговоров были кардинал Аллен (подобно Парсонсу, английский эмигрант) и уэльсский дворянин Хью Оуэн. По слухам - быть может, и- неверным, - еще в 1571 г. Оуэн принял участие в "заговоре Ридольфи". Его роль была, правда, скромной: он должен был обеспечить бесперебойную замену лошадей на всем протяжении пути, по которому предполагала бежать Мария Стюарт. Эмигрировав, Оуэн, совместно с Парсонсом и Алленом, разработал детальный план вторжения в Англию испанских войск. В течение нескольких десятилетий скупое испанское правительство аккуратно выплачивало Оуэну значительную пенсию. И не даром. Дом Оуэна в Брюсселе, неподалеку от рынка сыров, стал шпионским центром католических держав, боровшихся с Англией. Отсюда уезжали люди, чтобы в другом платье и под другим именем появиться в лондонской таверне или дворянской усадьбе где-нибудь в Шропшире или Нортумберленде и там приняться за выполнение порученного дела. Они везли с собой письма, спрятанные в отверстии, выдолбленном в изящной трости, или в подошвах ботинок. Письма были написаны на тонкой бумаге - не раз агенту уже после ареста удавалось быстро сжевать и проглотить компрометирующий документ. Впрочем, случалось и так, что человек, покидавший под покровом ночи брюссельский дом около рынка сыров, через пару дней входил в лондонскую резиденцию сэра Френсиса Уол-сингема. И наоборот. Теперь, почти через четыре столетия, уже невозможно разобрать, на кого в действительности работали многие из агентов, числившихся одновременно в списках сотрудников секретной службы и Англии, и противостоявших ей католических держав.

Борьба шла без пощады. Оуэн и Парсонс однажды едва не попали в руки отряда английских войск, сражавшихся во Фландрии. В этом случае их участь была бы быстро решена - выдачи Оуэна правительство Елизаветы требовало еще со времени "заговора Ридольфи". В другой раз Оуэну и его агентам удалось побудить к дезертирству отряд, состоявший из солдат-уэльсцев, который вдобавок без боя сдал испанцам крепость Девентер. Командир отряда Уильям Стенли стал полковником испанской службы. Его полк, действовавший во Фландрии, пополнялся за счет эмигрантов-католиков, и заговорщики в течение многих лет рассчитывали опереться на него в случае государственного переворота и свержения Елизаветы.

В начале 80-х годов иезуиты подготовили очередной заговор (названный ими "английское дело") с целью убийства Елизаветы и возведения на престол Марии Стюарт. А узнал об этом заговоре Уол-сингем на этот раз скорее благодаря счастливой случайности - находке небольшого зеркальца. Его владелец - лазутчик нового испанского посла дона Мендосы - был в 1582 г. задержан английскими властями. При обыске у него и обнаружили зеркальце, за задней крышкой которого были спрятаны важные бумаги.

Вскоре были получены дополнительные сведения из Шотландии. Там был арестован Джордж Дуглас - романтический поклонник Марии Стюарт, на которого она возложила выполнение различных поручений. Под пыткой в Эдинбургском замке он признался в том, что шотландская королева ведет переписку с католическими державами с помощью французского посла Кастельно де Мовиссьера или людей из его свиты. После этого разведчик Уолсингема Генри Фагот сумел поступить на службу в штат французского посольства и, кроме того, подкупить Шере-ля - доверенного секретаря посла.

Через Фагота Уолсингем узнал, что главным организатором нового заговора стал Френсис Трокмортон. При его аресте были обнаружены списки участников заговора, планы вторжения.

Это был человек крепкой закалки. Из окна своей камеры в Тауэре Трокмортону удалось выбросить игральную карту с несколькими наспех написанными фразами. Он извещал своих сообщников, что будет все отрицать, несмотря ни на какие пытки. Однако Трокмортон переоценил свои силы и мужество. Он с негодованием отверг предложение о помиловании, если добровольно сообщит все подробности заговора. Уолсингем приказал подвергнуть его самым жестоким пыткам, мрачно заметив в одном из своих писем: "Я видел, как удавалось сломить людей не менее решительных, чем Трокмортон". Пытка и обман (узнику обещали помилование взамен письменного признания) сделали свое дело: в руках правительства оказались нужные данные. В частности, выяснилось активное содействие заговору со стороны Гизов - родственников шотландской королевы.

А за спиной заговорщиков снова виднелась тень испанского посла дона Бернардино де Мендосы. Уолсингем попытался окружить его сетью своих людей. Среди них был и секретарь посла Боргезе. Даже агенты самого Мендосы, вроде врача Родриго Лопеса, приставленного подсматривать за фаворитом Елизаветы графом Лейстером, были не очень надежны. Родриго Лопес, опытный интриган, знаток ядов (полезные знания для придворного), был явно шпионом-двойником.

Дона Мендосу попросили встретиться с членами Тайного совета. В их присутствии Уолсингем подробно рассказал пораженному и разъяренному испанцу о его участии в заговоре Трокмортона. Послу Филиппа II было предложено в 15 дней покинуть Англию. В очередной схватке непрекращавшейся тайной войны Елизавета снова одержала победу.

Но и после раскрытия заговора секретарь французского посла Шерель с хорошо оплачивавшимся усердием продолжал снимать копии с переписки, которую все еще вела через французское посольство Мария Стюарт со своим главным агентом в Париже Томасом Морганом.

Заговор Бабингтона

Заговоры Ридольфи и Трокмортона были католическими заговорами против Елизаветы. "Заговор Бабингтона" был правительственной провокацией, внешне носившей форму католического заговора, В этой "эволюции" сказывалось укрепление позиций елизаветинской Англии в борьбе против Испании и ее союзников.

Может возникнуть законный вопрос: зачем при избытке действительных заговоров английскому правительству надо было фабриковать еще и мнимые? Ведь нет никакого сомнения, что в Европе была создана целая организация с центром в Мадриде, пусть неслаженная, нечетко работавшая, как и все начинания Филиппа II, но тем не менее постоянно возобновлявшая попытку избавиться от Елизаветы путем убийства, дворцового переворота или нового католического восстания.

Чего же больше даже для Берли и Уолсингема, которым было выгодно, чтобы народ считал Елизавету подвергающейся смертельной угрозе со стороны испанского короля и его союзников и соглашался поэтому ради обеспечения безопасности страны безропотно нести бремя налогов? Кроме всего прочего, Берли и Уолсингему нужно было запугивать Елизавету постоянными заговорами это был единственный способ заставить раскошелиться скаредную королеву, не раз урезывавшую ассигнования на секретную службу. К тому же действительные заговоры разыгрывались не так, как этого хотелось бы режиссерам из Уайтхолла. В них непосредственно могли не участвовать как раз те, от кого английское правительство считало особенно необходимым избавиться под предлогом их содействия испанским интригам. Участники реальных заговоров далеко не всегда попадались в сети Уолсингема. Вдобавок это были, как правило, мелкие сошки. Их примерной казнью трудно было поразить воображение народа, привыкшего к постоянным кровавым зрелищам на лондонских площадях и к выставлению на обозрение отрубленных голов, отрезанных ушей и языков на эшафотах . и на стенах Тауэра. В этом отношении "свой", продуманный и осуществленный в соответствии со сценарием, составленным в Уайтхолле, заговор имел большие преимущества перед реальными заговорами.