Читать онлайн «Великая оболганная война. Обе книги одним томом». Страница 87

После этого и выступил Сталин. Приведу его тост полностью:

«Не думайте, что я скажу что-нибудь необычайное. У меня самый простой, обыкновенный тост. Я бы хотел выпить за здоровье людей, у которых чинов мало и звание незавидное. За людей, которых считают „винтиками“ великого государственного механизма, но без которых все мы — маршалы и командующие фронтами и армиями, говоря грубо, ни черта не стоим. Какой-либо „винтик“ разладился — и кончено. Я подымаю тост за людей простых, обычных, скромных, за „винтики“, которые держат в состоянии активности наш великий государственный механизм во всех отраслях науки, хозяйства и военного дела. Их очень много, имя им легион, потому что это десятки миллионов людей. Это — скромные люди. Никто о них ничего не пишет, звания у них нет, чинов мало, но это — люди, которые держат нас, как основание держит вершину. Я пью за здоровье этих людей, наших уважаемых товарищей»[1071].

И что же здесь оскорбительного? Попытки переиначить этот тост в сторону неуважения к простым людям просто несерьёзны, хотя нередко встречаются.

Впрочем, не исключено, что кто-то из фронтовиков действительно счёл себя оскорблённым этими сталинскими словами. Подавляющее большинство ветеранов войны — люди достойные и уважаемые. Но, увы, в семье не без урода. Расстрелянный за шпионаж в пользу США и Англии предатель Олег Пеньковский, Солженицын или Астафьев тоже являются фронтовиками.

Стремилась ли сталинская пропаганда превратить граждан Советского государства в безропотных «винтиков»? Вспомним фильмы того времени. В большинстве из них мы встречаем физически и духовно сильных, энергичных людей, не боящихся отстаивать своё мнение. Вот фильм 1941 года — «Валерий Чкалов». Там герой и легенда поколения 1930-х, нарушая все инструкции и запреты, пролетает под Троицким мостом в Ленинграде. За это его сажают под арест и отстраняют от полётов. Но киношный Чкалов, как, впрочем, и реальный, уверен в оправданности своего поступка. И действительно, в условиях войны практика ведения воздушного боя на предельно малой высоте оказалась исключительно эффективной и спасла немало жизней наших лётчиков.

Подобных примеров можно привести множество. Все средства пропаганды «тоталитарного режима» были направлены на воспитание по-настоящему свободного и гордого человека, чуждого угодливости и презирающего бюрократическую рутину. Не послушный винтик системы, а гордая и непокорная личность служила примером для подражания молодёжи в сталинском СССР. Только с такими людьми, не боящимися проявлять инициативу, принимать самостоятельные решения и нести за них ответственность, и можно было победить в той великой войне.

В советское время к филиппикам в адрес «буржуазных фальсификаторов истории Второй мировой» в нашей стране относились с изрядным скепсисом. Мы были воспитаны в уверенности, что «помнит мир спасенный»; никому и в голову не приходило, что однажды победивших нацистскую чуму советских солдат начнут называть убийцами, насильниками, мародерами и пьяницами, что солдатские захоронения в Восточной Европе окажутся под угрозой, что красную звезду приравняют к свастике.

Однако именно это происходит сегодня — ведь в пересмотре истории Второй мировой войны заинтересованы очень многие как за рубежом, так и в нашей стране.

Наиболее активно ревизия истории проводится в прибалтийских республиках и Польше. Переориентировавшись после распада Советского Союза на США и Западную Европу, эти страны начали строить свою внешнюю и внутреннюю политику на разрыве с советским прошлым и Россией как наследником СССР. Дискриминация русских «неграждан» в Латвии и Эстонии легитимизировалась рассказами об ужасах «советской оккупации». Регулярные антироссийские демарши Польши объясняли «памятью о советских преступлениях». Если преступлений не находилось, их попросту выдумывали.

Ревизия истории Второй мировой войны в последовательно антисоветском духе стала для польского и прибалтийского руководства обоснованием антироссийской (и антирусской) политики. Первоначально поругание памяти о Победе было только предлогом, но постепенно оно стало приобретать самостоятельную ценность. Антироссийские силы просто не могут обойтись без радикальной ревизии истории Второй мировой.

По пути Прибалтики и Польши после «оранжевой революции» пытается идти Украина. Символом разрыва с советской и российской памятью о войне стало создание летом 2007 года в Киеве Музея советской оккупации по прибалтийскому образцу. В число жертв «советской оккупации» создатели музея записывают, в частности, украинцев — офицеров и солдат Красной Армии, погибших в боях с нацистами. Абсурдность и абсолютная антиисторичность подобных интерпретаций не мешают внедрять их в сознание украинских школьников и продвигать их на международной арене.

В странах «старой» Европы попытки антироссийской ревизии истории Второй мировой войны носят менее регулярный характер, чем в Польше и Прибалтике. Если в странах Восточной Европы для этих целей создаются специализированные «исследовательские структуры» вроде Комиссии историков при президенте Эстонии, литовского «Центра сопротивления и геноцида», польского «Института национальной памяти», львовского «Центра изучения освободительного движения» и многочисленных «музеев оккупации», то в «старой» Европе ревизия истории ведется силами местных СМИ. Кроме того, Европарламент время от времени принимает резолюции об осуждении «коммунистических режимов». Резолюции, легитимизирующие деятельность прибалтийских и польских властей по пересмотру истории.

В Западной Европе и в США многие политики заинтересованы в том, чтобы наша страна из победителя превратилась сначала в совиновника, а потом и просто виновника войны. Таким образом, обосновывается историческая необходимость «холодной войны» и закрепляются ее результаты. И тогда России не остается ничего другого, как платить и каяться, каяться и платить, превратившись из субъекта в объект международной политики.

Как справедливо заметила британская «The Financial Times», «растущие исторические разногласия между Россией и членами Европейского Союза и НАТО отражают борьбу не только за прошлое, но и за будущее».

Именно поэтому сегодня нас пытаются лишить Великой Победы. Нам рассказывают о том, что Победа была достигнута «чрезмерной» ценой, что она обернулась порабощением Восточной Европы, что советские солдаты изнасиловали Германию, что жителей освобожденных от нацистов советских земель гнали в Сибирь.

Истории о «кровавой советской оккупации», о тождественности нацистского и советского режимов наносят серьезный урон международному имиджу нашей страны, способствуют разжиганию антироссийской истерии и угрожают национальной идентичности. Однако наладить противодействие этим «черным мифам» никак не удается — по причинам субъективного характера.

Многолетнее поругание собственной истории, начавшееся двадцать лет назад, привело к печальным, но закономерным результатам. Российская историческая наука не может противостоять деятельности специализированных «исторических» структур Прибалтики и Польши. Слишком многие историки систематической работе с архивными документами предпочитают перепевать свои старые работы, слишком многие привыкли получать зарубежные гранты под рассказы о советских репрессиях и «дьявольской политике Сталина», слишком многие вынуждены сначала зарабатывать себе на жизнь, а уж потом вести научные изыскания. И именно поэтому в ответ на регулярные обвинения в геноциде из России слышится лишь невнятное мычание.

Подобная ситуация, конечно же, является совершенно неприемлемой. В один прекрасный день в переписывание истории Второй мировой официально включатся государства Западной Европы и США. И если к этому времени у России не будет готово аргументированных возражений на рассказы о «советской оккупации и геноциде», историю нашей Победы перепишут по зарубежным стандартам.

Время не ждет. Если мы не хотим, чтобы наших дедов и прадедов называли убийцами, пьяницами и мародерами, если мы не хотим, чтобы наших детей учили плевать на могилы предков, если мы не хотим, чтобы спасших наш народ солдат ставили на одну доску с залившими нашу страну кровью нацистами, если мы хотим быть народом, а не населением — тогда нам необходимо систематически разоблачать «черные мифы» о войне и о Победе.

В книге, которую вы держите в руках, впервые с опорой на многочисленные архивные документы разбираются ключевые мифы о «советских преступлениях» конца войны.

В статье «Взять Киев к празднику!» Дмитрий Макеев опровергает популярный и важный для ненавистников нашей истории миф о том, что советское командование приурочивало взятие городов к «красным дням календаря», не считаясь ни с какими жертвами.