Читать онлайн «Пророки и поэты». Страница 14

Шекспир не верил в свой гений, и он ему не доставлял никакой

радости. О своей посмертной славе он не подозревал, да и нужна ли она

ему была? Судьба и природа ремесла обрекали его быть автором

исключительно ненапечатанных произведений, и он принимал это с большой

готовностью. Причина понятна. Для елизаветинца напечатанная пьеса

это вещь, утратившая всякий коммерческий интерес. Она всеобщее

достояние. Только безнадежно устаревшая пьеса могла "принадлежать

автору", но, кажется. Шекспир и этим правом не пользовался, на свое

творчество он смотрел как пайщик театрального коллектива и не более, а

не в интересах пайщика давать доходную пьесу в руки конкурентов.

Но мог ли человек шекспировского ума и шекспировской мощи пренебрежительно относиться к своему Божьему дару? Можно допустить, что во времена Шекспира драматургия была делом "второсортным", а актерская профессия и того хуже, но трудно себе представить, чтобы гений не осознавал свою гениальность. Да, у него можно найти много слов о призрачности театрального искусства. Да, это его стихи:

Жизнь - это только тень, комедиант,

Паясничавший полчаса на сцене,

И тут же позабытый!

Но мог ли ограничиваться этими мыслями поэт, созданный "из вещества того же, что наши сны"? Мог ли не оценить себя человек, о котором его вечный друг и соперник всего через несколько лет после его смерти написал: "он принадлежит всем временам"?

Шекспир не любил ханжество, лицемерие, спесь, угрюмость, мрачность. Это был веселый, жизнерадостный человек, сознание которого не омрачалось видением ужасов жизни. Противопоставляя шекспиризм байронизму, Гете остроумно заметил: "Жизнерадостность Шекспира стоит Байрону поперек дороги".

Друг отца, вспоминая о юном Шекспире, говорил: "Вил был добрый, честный малый, он всегда любил шутить со мной". Величайший юродивый мира, он вообще любил шутить с публикой, скрываясь под разными масками.

- Истина посредине, - подытожил судия Эглинтон. - Он призрак и он

принц. Он - все во всем.

- Именно так, - подтвердил Стивен. - Мальчишка из первого акта

это зрелый муж из акта пятого. Все во всем. В "Цимбелине", в "Отелло"

он сводник и рогоносец. Он действует и отвечает на действия.

Влюбленный в идеал или в извращенье, он, как Хозе, убивает настоящую

Кармен. Его неумолимый рассудок-это Яго, одержимый рогобоязнью и

жаждущий, чтобы мавр в нем страдал, не зная покоя.

По свидетельствам современников, он отличался деликатностью, терпимостью, великодушием, был прям в общении, обладал инстинктом справедливости. Бен Джонсон свидетельствовал, что это был человек честной, открытой и свободной натуры, а Драйден говорил о "всеобъемлющей душе Шекспира".

Он был человеком честной, открытой и свободной натуры, обладал

великолепной фантазией; отличался смелостью мысли и благородством ее

выражения; поэтому он писал с такой легкостью, что по временам

следовало останавливать его; "Sufflam inandus erat" {Его надо

сдерживать (лат.).}, - как сказал Август о Гатерии. Он обладал умом

большой остроты, но не всегда умел держать себя в узде.

В отличие от Бена Джонсона, тщательно отделывавшего свои пьесы, Шекспир был "быстрым пером", притом не темного "автоматического письма". "Его мысль всегда поспевала за пером, и задуманное он выражал с такой легкостью, что в его бумагах мы не нашли почти никаких помарок", - писали его друзья Хеминг и Конделл. О том же свидетельствуют немногие строки вставки к "Томасу Мору", написанные скорее всего рукой Шекспира.

Неустанный труд, быстрое перо и copious industry - обильная продуктивность, по словам Вебстера, - сделали Шекспира. Но все это лишь крона дерева с мощным корнем, именуемым "дар Божий".

Шекспир не был посторонним ко всему, что его окружало; в

характере его имеются зачатки и наклонности изображаемых им людей.

Был ли Шекспир оптимистом и гуманистом? Шекспир был человеком, великим человеком, а мировидение крупной личности не укладывается в марксистские примитивы. Шекспир был огромным миром - свободным, открытым, пластичным, противоречивым, хаотичным, необузданным, дерзким, бурным, неистовым, амбивалентным, но - главное - всевидящим, пророческим, вещим. Я не буду здесь заниматься дотошным анализом, к какому художественному, философскому или этическому направлению принадлежал Шекспир - пусть этим занимаются профессионалы, - но я убежден в том, что главное направление, к которому он принадлежал, именовалось Шекспиром.

Можно ли заключить, что мировидение Шекспира пессимистично?

Бесчисленные "завтра", "завтра", "завтра"

Крадутся мелким шагом, день за днем,

К последней букве вписанного срока;

И все "вчера" безумцам освещали

Путь к пыльной смерти. Истлевай, огарок!

Жизнь - ускользающая тень, фигляр,

Который час кривляется на сцене

И навсегда смолкает.

Вряд ли он потерял веру в человечество, ибо никогда ее не имел. Возможно, он видел мир так же, как Свифт или Ибсен - с ужасом перед его жестокостью и нечистоплотностью. Во всяком случае Р. Роллан квалифицировал его как величайшего пессимиста. Но тот же Роллан считал, что Шекспир видел жизнь такой, как она есть, принимал ее такой, как она есть, и любил ее такой, как она есть.

У Шекспира максимальная в мировом искусстве концентрация зла, несправедливости, жестокости, насилия, злобы, но в минимальной степени его можно зачислить в мизантропы. Он считал неосуществимым идеал счастливого общества, но в деятельности ради этого идеала видел назначение человека. Я не сторонник крайности, что у него зло берет верх над добром, у него жизнь берет верх над вымыслом. У него время выходит из суставов, но и возвращает жизнь в нормальное русло. Жизнь-время-человек текуче, но неизменно. Человек - блазон, он зол, но обладает развитым чувством человеческого достоинства, он беспощаден, он способен к милосердию и любви. Пессимизм и оптимизм категории рассудка, а не самой жизни, имя которой - Шекспир.

Монолог-наставление герцога в "Мере за меру" о "смерти, что исправляет все", и о жизни, что "ценят лишь глупцы", монолог Макбета о догорающей свече и жизни - тени, монолог Гамлета "каким докучным, тусклым и ненужным мне кажется все, что ни на есть на свете" - свидетельствуют не о пессимизме героев Шекспира, а о правде их творца, сокрушающегося о homo sapiens.

В эпоху Ренессанса, якобы певшую нескончаемую осанну человеку, Монтень, Макиавелли, Боден, Шекспир-философией, политическими учениями, художественными образами - демонстрировали правду о человеке, которая и является единственным гуманизмом. В пьесах Шекспира изредка встречается Человек, но вокруг него просто кишат калибаны и "пузыри земли", водят свои гойевские хороводы развратники и блудницы, кривляются паяцы и скоты.

Накануне эпохи утопий, фаланстеров и светлых горизонтов во весь голос зазвучал гуманизм-предостережение: остерегайтесь человека, не превозносите его, "творец" может натворить такого...

Шекспир - не ответчик, а констататор. Он потому велик, что не ищет ответов, а ставит вечные вопросы, изображает вечные начала, персонифицирует непреходящие человеческие качества.

Предположение о том, что причиной пессимизма Шекспира была его безответная страсть к смуглой леди, которая разъедала и терзала гордую плоть и довела его до помешательства и нервного срыва, лишено оснований. Ни одна женщина в мире еще не стала причиной того или иного мировидения мужчины. Тот факт, что от пьесы к пьесе герои Шекспира становились все большими мерзавцами и негодяями, скорее естественный результат накопления жизненного опыта, нежели трагической любви. Из всех пьес Шекспира лишь в одной есть место, где стыд выступает как свойство человеческого характера. Но шекспировский скептицизм - вызван ли он отчаянием безответной любви или нет - уживался в нем с неукротимой веселостью гения, позволявшей ему выносить тяготы бытия.

Нет, Потрясающий Копьем - никак не трагическая фигура, вовсе не ожесточенный, несчастный и сломленный человек, нарисованный Хэррисом. Отнимите у него сарказм и веселость - и он перестанет быть собой, исчезнут хватка, горячность, сила, мрачное упоение своей способностью смотреть со смехом в лицо страшным фактам; останется лишь самая что ни на есть наводящая уныние жертва. Подумайте сами, восклицал Б. Шоу, похож ли Шекспир на обиженного неудачника! К тому же считать, что когда в словах гения слышна горечь, он презрел этот мир, - просто чепуха.

О масштабе личности Шекспира красочно свидетельствуют его отношения с Беном Джонсоном, которому Бард дал путевку в театральную жизнь. Известно, что на доброжелательную помощь Шекспира "воинственный Бен" ответил злой насмешкой. Однако, ни язвительность Джонсона, ни "война театров" не отразились на благожелательности к нему Шекспира. В отношениях с членами труппы Шекспир всегда был выше артистических дрязг и в человеческом плане всегда казался много симпатичнее задиристого приятеля. Впрочем, в конце концов норовистый Бен оплатил счета, написав панегирик ушедшему другу-сопернику.