Читать онлайн «Мегабитовая бомба». Страница 23

7

Возникает вопрос: как тут быть? Это препятствие не является непреодолимым, однако технология и фантоматическая физиопатология должны каким-то образом с ним справиться. В настоящее время работы по обозначенной выше проблеме не ведутся активно просто потому, что имеются «большие сложности». Достаточно уяснить себе, как далеко мы находимся от «погружения в виртуальную реальность» человека, жаждущего настоящих переживаний во всей их полноте, далекой от скромных и отрывочно показываемых «виртуальных» сценок (например, по телевидению), чтобы понять, что преобразование иллюзии, из которой фантоматизированное лицо силой воли может в мгновение ока выйти, в деиллюзию, которая может стать тюрьмой для него, — это все еще задача, которую мы пока (перед входом в эру фантоматизации) решить не можем, даже если обойдем все проблемы (огромные), вызванные полной «пустотой» в тех местах видения, в которых должен был бы появиться другой человек, какой-нибудь Платон или умерший дядя или отец. Искусственного разума нет, до него нам очень далеко, но и независимо от этого необходимой оказывается такая селекция фантоматизационных программ, чтобы в них не доходило до «столкновений» импульсов, идущих извне организма (от компьютерной программы), с импульсами, идущими изнутри (не только, но прежде всего из органов, управляющих равновесием и эффектами инерции, сопутствующих ускорению или торможению).

8

Желанным пределом рассматриваемой здесь области физиотехнологии, очевидно, является, как я бы его назвал, «мир епископа Беркли», то есть такой, в котором действительно esse est percipi: существовать — это то же самое, что «быть ощущаемым». От достижения такого совершенства, которое nota bene должно скрывать в себе еще не одну неизвестную нам пока ни из опыта, ни из предвидения опасность, мы еще очень далеки. Тем не менее сам путь, само начало дороги, ведущей в сторону этой, может, райской, а может, и адской «фантоматической ловушки», уже предсказан, опознан, и даже — по крайней мере частично — опробован. Следует для себя осознать, что в нашем почти всюду охваченном рынком мире возникает, развивается и становится ценным именно то, что дает хорошие результаты производителю (по его расчетам). Именно такой расчет вызвал в мире бурное, даже лавинообразное, развитие компьютерных сетей, а одновременно — неотделимый от него, сопутствующий крупным технологическим инновациям новый тип проступков и даже опасностей не только экономического, не только политического, но и тоталитарного и даже военного уровня. Хотя бы этот пример должны иметь в виду те, от кого зависит развитие устройств и практики виртуальной действительности, чтобы в такой мере, в какой это вообще может оказаться возможным и выполнимым, заранее оснастить фантоматизационные программы какими-нибудь предохранителями. В упомянутом выше американском фильме про супермена это были просто светящиеся красные таблички с надписью EXIT (выход), а выход из иллюзии требовал только нажатия такой клавиши. Однако производители фильма должны были заметить, что надпись EXIT тоже может составлять неотъемлемую часть фикции, и что в таком случае тот, кто предполагает, что уже вышел из виртуальности и вернулся в нефальсифицированную действительность, может, по сути, покинуть одну иллюзию лишь для того, чтобы попасть внутрь другой. Именно этот фантоматический «ложный выход» я и пробовал представить на отдельных примерах в книге «Сумма технологии» 34 года назад. Там можно найти его описание… но как и тогда, так и сегодня я не смогу назвать универсальное средство, которое гарантировало бы уверенность в выходе из вымышленного мира, если только не появятся экспериментально опробованные технологические трюки, позволяющие обойти подобные ловушки компьютерных программ: это будет, однако, не конец, а скорее начало поединков вымышленного мира с реальным…

Эссе написано в марте 1997 г.

1

«Hello, Dolly!» Клонированная овца наделала много шума во всем мире. И вызвала еще больше недоразумений и страхов. Посыпались протесты против нарушения «основополагающих этических норм», в защиту «человеческого достоинства и уникальности индивидуума». Хор светских и несветских голосов призывает к абсолютному запрету клонирования или, по крайней мере, к мораторию, ибо periculum in mora [Опасность в промедлении (лат.)]. Промедление с клонированием не повредит — совсем наоборот. На обложках периодических изданий, например «Spiegel», появились батальоны марширующих ровным шагом Гитлеров и Эйнштейнов. Все это отчасти упрощает сам предмет до глупости, отчасти является типичной для нашего времени погоней за сенсацией. Эти лавинообразно увеличивающиеся глупости следует просто выбросить из повестки дня, причем на многие годы. Поскольку, если уже завтра начнется клонирование людей, ни о каких когортах Больших или Малых индивидуумов не может быть и речи. О том, во что это может вылиться, я и намерен рассказать, потому что вопрос касается в первую очередь информации, а именно двух видов ее: той, которая создает любое живое существо, и той, которая после рождения формирует его под влиянием окружающего мира. Первый тип информации по-английски называется nature. Это творение КОДА НАСЛЕДСТВЕННОСТИ. А второй — nurture — информация «приобретенная», формирующая бытие в течение жизни индивидуума. Несколько упрощая, можно сказать, что информация создает и формирует все Живое.

2

В своей книге «Сумма технологии», написанной 34 года назад, в разделе «Имитология» я рассматривал клонирование вскользь, а несколько шире — в подразделе «Плагиат и созидание». Уже тогда было известно, что генетический код состоит из триплетов, «буквами» этого кода служат четыре основания нуклеиновых кислот, так называемые нуклеотиды: аденин (А), цитозин (Ц), гуанин (Г) и урацил (У). Я не стану вдаваться в биохимические подробности, скажу лишь, что эти «четыре буквы» образуют соединения, по три основания в каждом, кодирующие с помощью отдельной системы (созданной из рибонуклеотидных кислотных рядов) двадцать различных аминокислот, из которых формируются трехмерные молекулы белков. Все, что передается через века и миллионы, даже миллиарды лет, что представляет собой этот неизменный процесс передачи (но при этом изменяется, а если б не изменялось — на Земле кроме бактерий не было бы и следа других существ), создано из четырехнуклеотидного «алфавита», то есть из соединенных в триады оснований А, У, Ц и Г. Но это еще не все, и даже неизвестно (между прочим, Хофштадтер [Hofstadter] занимался этим интересным вопросом), является ли КОД ЖИЗНИ арбитральным, то есть возник ли он путем «замораживания в тысячелетиях случая» или мог бы иметь иной, отличный от существующего «алфавит». Но похоже, что отбор предпочел этот алфавит, составляющий код жизни, по причинам отчасти случайным, а частью вызванным каким-то, почти минимальным, перевесом того, что соединялось, над тем, что могло бы соединиться в другой результат из алфавита альтернативного, то есть причины, видимо, заключены в самой ХИМИЧЕСКОЙ ПРИРОДЕ нуклеотидов.

Когда я писал «Сумму», о строении кода жизни (кроме того, что он построен спирально) было известно немного, и только позже, намного позже оказалось, что в коде присутствуют два (по крайней мере) вида генов: эксоны и интроны. Эксоны — это так называемые структурные гены, кодирующие белок, их «hox’овые» группы [Hox — от homeo box-containing genes — группы генов, управляющие развитием организма] руководят возникновением больших целостных форм и органов организма. А интроны, «вкрапления», ничего не кодируют, поэтому они считались «мусором» (junk ДНК), «пассажирами-зайцами», крепко уцепившимися за ряды кода жизни, ничему не служащими «нагрузками» геномов. Затем обнаружили, что чем проще организм (например, бактерия или даже одноклеточный организм), тем меньше в нем интронов, а чем сложнее, тем их больше, вплоть до человека, у которого девяносто с лишним процентов генома — это junk ДНК; а того, что кодирует жизнь, — лишь три-четыре процента. Удивительно. В последнее время стали сомневаться, действительно ли этот «мусор» ни на что не годен, и оказалось, что существуют определенные РИТМЫ, определенные ЗАКОНОМЕРНОСТИ в рядах интронов. Российские ученые заговорили о «концертной» эволюции (мол, она — как лейтмотив в музыке), а другие наконец заметили, что эти закономерности, возможно, еще более удивительны, потому что происходят от фракталов, и если исследовать изменения в их строении, окажется, что, как и в геометрии (Мандельброт [Mandelbrot] et alii) уже известных фракталов, мы имеем дело с такими «незакономерностями», которые «слегка» появляются снова и снова (эти фигуры можно найти в любой книге о фракталах: есть типичные фракталы для формы листьев, снежинок, «не во всем хаотичного хаоса» и т. д.). Я же говорю о том, что junk ДНК может неизвестным еще и сегодня образом участвовать в «плодотворящих работах» (точно не знал, но подозревал, что «слишком много этого мусора-зайцев», который везут геномы). Однако в 1963 году, когда писалась «Сумма», я и понятия не имел о junk ДНК. Общее правило таково: концептуальные направления предсказать можно, но конкретные факты, такие как junk ДНК, «предвидеть» невозможно, ибо на каком же основании?