Читать онлайн «Похитители разума. Психохирургия и контроль над деятельностью мозга». Страница 33

В детском возрасте мы много бегаем, часто падаем и нередко получаем ушибы головы. Вероятность микроскопических кровоизлияний в том или ином участке мозга и повреждения каких-то клеток мозга очень велика. Следует также учесть, что все мы переболели детскими болезнями и это тоже могло в той или иной степени сказаться на работе мозга.

Известно, что каждый раз, когда у человека повышается температура, в какой-то мере это отражается на работе его мозга. Следы могут оставить грипп, корь и многие другие заболевания. Я сомневаюсь, чтобы хоть у одного человека мозг функционировал абсолютно нормально. Но это вовсе не значит, что мы настолько ненормальны, что требуется удаление дефективных клеток головного мозга. Возможны также случаи, когда некоторые люди в определенных обстоятельствах время от времени теряют контроль над собой. Все мы в определенной степени неврастеники, всех нас одолевают какие-то страхи, все мы чем-то обеспокоены, у всех у нас бывают периоды депрессии. Но я против того, чтобы по решению каких-то властей человека подвергали психохирургической операции только потому, что его энцефалограмма представляется подозрительной.

Возможно, неверна сама идея, согласно которой случайное нарушение нормального функционирования определенных мозговых центров требует хирургического вмешательства. Я убежден, что клетки мозга объединяются не по местоположению, не географически, а скорее по функциям, образуя системы. Психохирурги сосредоточивают внимание на отдельных клетках мозга и утверждают, что при наличии соответствующей аппаратуры они могут вживлять электрод в нужную точку с точностью до миллиметра. Однако нынешняя аппаратура более совершенна, чем наши знания о мозге. Можно, конечно, произвести впечатление на людей совершенной техникой, но это вовсе не значит, что психохирург понимает, что он делает.

Можно верить, что уничтожение мозжечковой миндалины сделает человека менее агрессивным, но следует помнить, что эта часть лимбической системы мозга выполняет по меньшей мере еще 29 функций. Таким образом, стремясь сделать человека менее агрессивным, можно при этом лишить его многих других индивидуальных черт.

Павлов говорил, что достоинство подходов к изучению поведения с позиций теории условных рефлексов состоит в том, что при этом человек или животное рассматривается как целостная система. Он подверг критике тех, кто хотел изменить индивида путем удаления или уничтожения части его головного мозга. Он говорил, что это все равно что ремонтировать тонкий часовой механизм с помощью зубила и молотка; таким способом разобраться в работе мозга невозможно»[206].

Когда я разговаривал с Эрвином, у меня сложилось впечатление, что он все время оправдывается перед теми, кто считает несостоятельной выдвинутую им и Марком в книге «Насилие и мозг» теорию, согласно которой человека можно излечить от агрессивности путем разрушения поврежденных клеток мозжечковой миндалины. То, что он заявил мне, было похоже на отступление: «Если то, что я написал в этой книге, действительно звучит так, как это воспринимают (я имею в виду разрушение клеток мозга с целью обуздания агрессивности), то это значит, что я очень неудачно выразился». Так он заявил мне в марте 1974 г. во время перерыва в заседаниях пятого ежегодного симпозиума по проблемам функционирования мозга, который проходил в Сан-Диего.

Меня также удивило его заявление о том, что вспышки ярости отмечаются менее чем у 10% лиц, страдающих психомоторной эпилепсией. Почти вся их книга основана на утверждении, что агрессивность обычно связана с эпилептическими припадками, которые авторы объясняют наличием поврежденных клеток в лимбической области головного мозга. Именно на этом предположении строится вся их теория агрессивного поведения[207].

«В своей книге,— сказал он,— мы упоминали не об эпилептиках, у которых не бывает приступов ярости, т. к. книга посвящена не эпилепсии. Мы рассматривали вопрос насилия. Для своей книги мы взяли 6—7 случаев, когда наблюдались приступы ярости, и попытались дать свое объяснение. Книга писалась не столько как научный труд, сколько как популярное издание.

Но мы считали нужным отметить, что у некоторых индивидов приступы ярости связаны с повреждением клеток головного мозга... Мне представляется, что ничего другого я и не хотел сказать, хотя сейчас, оглядываясь назад, понимаю, что некоторые места книги действительно могут быть истолкованы иначе. Теперь вы знаете, что мы этого даже не подразумевали»[208].

Однако внимательное ознакомление с книгой позволяет обнаружить неоднократные упоминания о том, что хирургия может решить проблему насилия. В книге даже есть глава, которая так и называется: «Хирургия против насилия». В этой главе Эрвин и Марк следующим образом суммируют свои взгляды: «Все больше клинических, и особенно хирургических, данных свидетельствует о том, что разрушение небольших участков мозжечковой области головного мозга может излечить пациентов от опасной агрессивности»[209].

Когда Эрвин утверждает, что ни ему, ни Марку не приходила в голову мысль выявлять потенциально агрессивных людей при помощи глубоко вживленных электродов, чувствуешь, что готов ему поверить. Эрвин вовсе не похож на Циклопа. Приятные, непринужденные манеры, небрежный, в духе «хиппи», костюм, тяжелые ботинки, шепелявость, которая как-то не вяжется с мужчиной, которому под пятьдесят и который курит трубку,— все это придает Эрвину какое-то обезоруживающее обаяние. Кажется, что все, что он говорит, не подлежит сомнению.

Однако совсем об ином говорит книга, написанная им в соавторстве с Марком. Изложив свой план по проведению экспериментов над людьми с «неконтролируемым агрессивным поведением», Марк и Эрвин пишут, что «эти люди с вживленными в мозг электродами дают исключительную возможность наблюдать аномалии в функционировании мозжечковой части головного мозга и отличный шанс научиться обнаруживать такие аномалии»[210].

Связь между книгой Марка и Эрвина и предложением Уэста об организации Центра очевидна.

По мере того как в Калифорнийском университете страсти накалялись, взаимные обвинения стали принимать все более явную политическую окраску. В то же время Уэст начал исключать из своей программы наиболее спорные моменты. Он стал переделывать проект, пытаясь успокоить его противников. Но с каждым новым вариантом программы недоверие возрастало, а цели создания Центра становились все более непонятными и пугающими.

Чтобы отвести обвинения в том, что Центр не обеспечивает соблюдения конституционных прав лиц, над которыми будут проводиться эксперименты, Уэст объявил о создании Секции по вопросам этики и права, возглавлять которую было предложено профессору Ричарду Вассерстрому, крупному специалисту, преподавателю философии и права Калифорнийского университета. Но через месяц Вассерстром отказался работать в Центре. Его решение было вызвано сомнениями в том, что «предлагаемые гарантии смогут обеспечить исключение определенного рода экспериментов». Он также выразил опасение, что «создание Центра будет воспринято некоторыми лицами вне стен университета как подтверждение правильности их теории относительно методов борьбы с насилием в нашем обществе»[211].

Выдвинутый Уэстом на пост начальника ревизионно-планового отдела Джон Сили, известный в США социолог, заявил, что «проект плохо продуман, составлен кое-как и потому опасен; многие предложения по программе исследований были отвергнуты даже предполагаемыми сотрудниками самого Центра как недостаточно определенные, неоправданные, научно необоснованные или не предусматривающие необходимых гарантий»[212]. Он тоже отошел от этого проекта. Несколько ранее директор исследовательского отдела Администрации содействия правоприменительной деятельности Джон Гардинер заявил, что изучение проекта Центра показало, что «Центр почти не располагает научно-исследовательскими возможностями для проведения исследований такого рода и такого масштаба»[213].

В последующих вариантах плана Уэст опустил упоминание об использовании школьников—негров и «чиканос» для выявления подростков с хромосомной комбинацией XYY. Когда общественность стала все настойчивее возражать против психохирургических экспериментов, Уэст выступил с утверждением, что программа не преследует такой цели. В интервью, опубликованном в газете Калифорнийского университета «Дейли бруин» в январе 1974 г., он заявил, что «психохирургические эксперименты никогда и не планировались». Но это высказывание противоречило заявлению, сделанному незадолго перед тем директором министерства здравоохранения штата Калифорния Дж. Стабблбайном, который сказал: «В отдельных случаях психохирургические операции могут проводиться»[214].