Читать онлайн «10 мифов об СССР». Страница 34

Войска не были подготовлены к боевым действиям в сложных условиях, в частности к позиционной войне, к прорыву УР, к действиям в суровых условиях зимы и в лесу.

Взаимодействие родов войск в бою, особенно в звене рота – батарея, батальон-дивизион, являлось наиболее узким местом.

Основной причиной плохого взаимодействия между родами войск было слабое знание командным составом боевых свойств и возможностей других родов войск.

Пехота вышла на войну наименее подготовленной из всех родов войск: она не умела вести ближний бой, борьбу в траншеях, не умела использовать результаты артиллерийского огня и обеспечивать свое наступление огнем станковых пулеметов, минометов, батальонной и полковой артиллерии.

Артиллерия, танки и другие рода войск также имели ряд недочетов в своей боевой выучке, особенно в вопросах взаимодействия с пехотой и обеспечения ее успеха в бою.

В боевой подготовке воздушных сил резко выявилось неумение осуществлять взаимодействие с наземными войсками, неподготовленность к полетам в сложных условиях и низкое качество бомбометания, особенно по узким целям.

Подготовка командного состава не отвечала современным боевым требованиям.

Командиры не командовали своими подразделениями (выделено мной. – А. К.), не держали крепко в руках подчиненных, теряясь в общей массе бойцов.

Авторитет комсостава в среднем и младшем звене невысок. Требовательность комсостава низка. Командиры порой преступно терпимо относились к нарушениям дисциплины, к пререканиям подчиненных, а иногда и к прямым неисполнениям приказов (выделено мной. – А. К.).

Наиболее слабым звеном являлись командиры рот, взводов и отделений, не имеющие, как правило, необходимой подготовки, командирских навыков и служебного опыта.

Старший и высший комсостав слабо организовал взаимодействие, плохо использовал штабы, неумело ставил задачи артиллерии, танкам и особенно авиации.

Командный состав запаса был подготовлен исключительно плохо и часто совершенно не мог выполнять свои обязанности…»[287]

Низкий уровень дисциплины и организованности, подрыв доверия рядовых подчиненных к офицерам, офицеров – друг к другу и к вышестоящим начальникам открыто вышли на поверхность в июне-июле 1941 г. и явились одной из важнейших причин паники и дезорганизации, охватившей войска, подвергшиеся ударам вермахта, а особенно те из них, которые очутились в окружении, что приводило к массовой сдаче в плен[288].

Наконец, пятая серьезная ошибка, на которую я хочу обратить внимание, состояла в неправильном планировании наращивания танкового и авиационного парка. Наибольшие темпы поставки военной техники пришлись на середину 30-х гг., что привело накануне войны к формированию его нерациональной возраст-ной структуры (перегруженность устаревшими типами машин)[289]. Если учесть, что тогдашняя военная техника, особенно производившаяся в первой половине 30-х гг., не могла выдерживать длительных сроков эксплуатации (невысокое качество ходовой части, слабая трансмиссия у танков, низкий моторесурс двигателей у танков и самолетов), а производство запасных частей к устаревшим моделям прекращалось, танковый и авиационный парк оказался перегружен не только технически устаревшими, но также и крайне изношенными машинами.

Я настаиваю на том, что это именно ошибки, а не следствия далеко рассчитанных планов напасть первыми 6 июля 1941 г. или подставить РККА под серьезное поражение, дабы психологически оправдать военно-политический альянс с Гитлером, как о том рассуждают авторы некоторых фантастических романов о войне. Конечно, если выхватывать отдельные из предъявленных мной претензий, то такие выводы возможны – и в зависимости от того, какую из этих ошибок изолированно рассматривать, можно будет сформулировать и очередную оригинальную гипотезу о коварном замысле Сталина. Но в совокупности они представляют собой именно то, чем и являются – нагромождением ошибок, вытекающих из проникновения формально-бюрократического подхода и некомпетентного вмешательства в военную стратегию и строительство вооруженных сил, в подбор и расстановку кадров, что, в свою очередь, вытекает из общего факта глубокой бюрократизации государственной власти.

Из этого факта вытекали также ошибки и в оперативных планах на случай войны, и в практических действиях военно-политического руководства перед войной и в ее начале. Но это – предмет специальных исследований (коих уже несть числа).

Здесь же я должен поставить перед собой вопрос – что было основной причиной катастрофических неудач РККА в первый период войны с Германией? Перечисленные мною ошибки в военном строительстве или какие-то другие факторы?

Мой ответ заключается в том, что главными факторами неудач были:

1) Объективно более низкий уровень кадрового состава, боевой подготовки, организационной структуры, системы снабжения, более низкое качество вооружений и боевой техники, отставание средств моторизации и связи РККА.

2) Утрата РККА стратегической инициативы, что позволяло вермахту разгромить по частям соединения РККА, располагавшиеся в крайне неудачной оперативной конфигурации и в дальнейшем навязывать РККА сражения по собственному плану в наиболее выгодных для себя условиях.

3) Отсутствие реалистичной концепции начального периода войны.

Даже если бы все те ошибки, о которых речь шла выше, не имели бы места, это, возможно, могло бы позволить смягчить глубину неудач первоначального периода войны, но не изменило бы принципиально хода боевых действий. Однако эти ошибки значительно увеличили цену, заплаченную за поражения и за достижение победы.

Что же касается фактически проводившейся военно-политическим руководством страны ставки на количественный перевес над противником (что не исключало также попыток приблизиться к нему и по качественному уровню), то эта ставка в основном оправдала себя, позволив непрерывно восполнять утраченные в приграничных сражениях технику и кадровые ресурсы и навязать вермахту войну на истощение. Именно истощение материальных и кадровых резервов вермахта к ноябрю-декабрю 1941 г. стало главной причиной окончательного срыва блицкрига.

Среди потока научной, околонаучной и публицистической литературы, посвященной как в целом теме Отечественной войны, так и роли И. В. Сталина в ней, достаточно редко находишь попытки взвешенного анализа действительной истории. Гораздо чаще приходится сталкиваться с произведениями двух жанров: панегириками и разоблачениями. Понять причины сложившейся ситуации достаточно легко – фигура Сталина имела (и имеет до сих пор) столь большое историческое значение и так тесно связана с самыми героическими и трагическими страницами нашей истории ХХ века, что накал эмоций, окружающий эту фигуру, вполне объясним, равно как и стремление к крайностям в ее оценке.

Однако для научного исследования свойственно стремление не восхвалять или осуждать, а понимать. Вот такого понимания нам, особенно сейчас, когда к личности Сталина привлечено огромное общественное внимание, остро не хватает.

Так действовал ли Сталин во благо и к славе русского оружия или его следует винить прежде всего в наших ошибках и неудачах? Несомненно, что Сталин стремился к укреплению военной мощи Советского государства и вложил немало собственных сил в достижение Победы. Однако во всех этих «бочках меда» содержится и своя «ложка дегтя». Но давайте разберемся во всем этом предметно и по порядку.

Несомненной заслугой Сталина является ясное понимание того факта, что без современной индустрии и основанной на ней современной оборонной промышленности интересы, да и само существование СССР, не могут быть надежно гарантированны. Разумеется, речь идет не только о понимании, многократно повторенном в его речах и статьях, но и о практической политике, направленной на создание современных отраслей промышленности в СССР. Более того, Сталин страстно рвался ускорить процесс индустриализации, всеми мерами форсировать его. Широко известно также то личное внимание, которое уделял Сталин вопросам организации производства современных вооружений.

И в то же время историк обязан сказать: именно сталинская политика индустриализации замедлила развитие промышленности в СССР. Именно его страстное желание форсировать темпы индустриализации, не подкрепленное экономическим и техническим расчетом, более того, направленное прямо против такого расчета, сорвало выполнение первого пятилетнего плана, принятые наметки которого не были достигнуты по абсолютному большинству показателей. Форсирование коллективизации привело к сельскохозяйственному кризису, бедствиям крестьянства, ухудшило продовольственное снабжение рабочих и подорвало сырьевую базу многих отраслей промышленности.