Читать онлайн «Россия и Запад. От мифов к истине». Страница 18

«Странное зрелище представляли эти столь знаменитые ромейские воины, храбрость коих подчинила Восток и Запад. Налицо было скромное число мужей, да и то одетых в рубища и удрученных скудостью, лишенных вооружения и вместо мечей и военного снаряжения имевших при себе колчаны и секиры, конники без коней… Давно уже цари не выступали в поход, поэтому у военных людей, как не несших действительной службы, отнято было содержание и денежные выдачи. Они имели робкий вид, не имели мужества и казались не способными ни на какое предприятие…»

В 1071 г. под Манцикертом сельджуки наголову разнесли византийцев. Правда, Роман сумел заключить с победителями приемлемый мир на условиях крупных денежных выплат. Однако столичным тузам стало жалко денег. Возмущение народа по поводу катастрофы они постарались перенацелить персонально на царя, низложили его и убили. Что, в свою очередь, возмутило армию. И началась междоусобица. Чем и воспользовались сельджуки, захватив Сирию и большую часть Малой Азии.

Византийская смута завершилась в 1082 г. – победил ставленник военных Алексей Комнин. Положение империи, окруженной врагами, было трудным. Но, надо сказать, далеко не критическим. Раньше бывало и хуже. Печенеги далеко уступали по силе аварам или болгарам – это были всего лишь беженцы, разгромленные и изгнанные из Северного Причерноморья половцами. А опасность со стороны турок была куда меньше, чем от персов или арабов – держава сельджуков мгновенно рассыпалась на эмираты, передравшиеся между собой. Фактически северные и восточные соседи только клевали границы разбойничьими набегами. Казна империи за века накопила столько богатств, что ее не смогли разворовать несколько поколений временщиков. Имелись и талантливые люди.

Но Алексей Комнин, ставший императором из-за популярности своих предков-военачальников, сам их качествами не обладал. Зато был убежденным «западником». И именно это обстоятельство стало для Византии еще одним гибельным фактором. Вместо мобилизации национальных сил царь принялся кардинально перестраивать внешнюю политику, стелиться перед Европой. Когда в Эпир вторглась банда норманнских пиратов, изгнать их помог флот Венеции. Из собственных интересов, ее пиратская база на Адриатике никак не устраивала. Но Алексей так возрадовался, что в порыве благодарности даровал венецианцам право беспошлинной торговли по всей Византии. Запустил иноземцев кормиться и размножаться.

А зимой 1091 г. стало известно, что готовят очередные набеги печенеги и сельджукский вождь Чаха. Алексей совсем запаниковал и обратился к папе и королям Запада с позорным посланием. Писал: «Империя христиан греческих сильно утесняется печенегами и турками… я сам, облеченный саном императора, не вижу никакого исхода, не нахожу никакого спасения… Итак, именем Бога умоляем вас, воины Христовы, спешите на помощь мне и греческим христианам. Мы отдаемся в ваши руки, мы предпочитаем быть под властью ваших латинян, чем под игом язычников. Пусть Константинополь достанется лучше вам, чем туркам и печенегам…» Манил деньгами, национальными богатствами, церковными сокровищами.

Кстати, помощи не потребовалось. В апреле того же года византийцы при помощи половцев разгромили и уничтожили печенегов. А Чаха был убит в сваре с другими сельджукскими вождями, его поход вообще не состоялся. Но император самозабвенно продолжал переговоры с Западом об «общих угрозах». И в 1096 г. началась «совместная контртеррористическая операция», известная как Первый крестовый поход. Правда, он проходил под флагом еще не демократических, а христианских ценностей, ну да какая разница?

На ромейской земле «союзники» в полной мере показали себя. Грабили, своевольничали, угрожали. Император же унижался и заискивал перед ними. При переговорах с норманнским князем Боэмундом привел его в комнату, где лежали кучи драгоценностей. Боэмунд ахнул: «Если бы мне владеть такими богатствами, то я давно бы повелевал многими землями». А Алексей пояснил, что все это предназначено ему в подарок, только пусть дружит с Византией. Разумеется, крестоносцы от халявных даров не отказывались. Без проблем побили разобщенных сельджукских эмиров, захватили Сирию и Палестину. Но соблюдать интересы Византии отнюдь не собирались. Ее представителя при крестоносной армии Татикия быстро выгнали вон. И угнездились на занятой территории полными хозяевами примерно так же, как нынешние американцы в Ираке.

Алексея и его преемников, Иоанна и Мануила Комнинов, урок ничему не научил. Их политика оставалась прозападной. Правда, пытались лавировать, играть на противоречиях – в ту пору римские папы, опираясь на итальянских норманнов, враждовали с германскими императорами. Но из дипломатических игр Комнинов ничего путного не получалось. Сближались с императорами, просили их нажать на Рим, чтобы папы прекратили враждебные грекам акции. Однако никакой помощи от Германии Константинополь не получал, зато злил пап, те натравливали норманнов совершать пиратские рейды. Или наоборот, начиналось сближение с Римом. Что раздражало германских императоров, и тоже с негативными последствиями. А вот между собой папам и германцам, несмотря ни на какую вражду, оказывалось договориться куда легче, чем с Византией.

«Друзья»-венецианцы, получив колоссальные привилегии, откровенно сели на шею, душили ромейскую торговлю. Иоанн Комнин при вступлении на трон отказался было подтвердить прежние пожалования, но Венеция тут же выслала флот, начавший разорять византийские берега. Иоанну пришлось вернуть привилегии, да еще и просить извинения, выплатить «компенсацию убытков». Комнины попытались ограничить засилье венецианцев другим способом – пустили в страну их конкурентов, пизанцев и генуэзцев, даровав и им огромные привилегии. Вышло еще хуже. В столице возникло три иноземных квартала, и не одна, а три своры хищников подминали византийские рынки.

Но и из таких уроков выводов не делалось. Комнины окружали себя советниками и консультантами из иностранцев. Вводили западные моды в одежде, западные развлечения наподобие рыцарских турниров. Перестраивали и администрацию на западный манер. Если раньше наместники-архонты были назначаемыми чиновниками, то теперь они получали куда более широкие права. Все меньше считались с «федеральным центром», превращаясь в подобие наследственных герцогов.

Внешне казалось, что именно при Комнинах Константинополь достиг вершины расцвета и благосостояния. Гавань переполняли чужеземные суда. Ширилась торговля. Состоятельные люди покупали импортные костюмы, ткани, диковинки, предметы роскоши. Сам город рос, развернулось грандиозное строительство – вельможи-взяточники, иностранцы, отирающиеся при них посредники, нувориши спешили отгрохать себе новые дворцы, виллы, персональные церкви.

Отдуваться за все доводилось простонародью. Комнины раз за разом проводили финансовые, налоговые реформы – под благими предлогами «упорядочения», «справедливости». Но эти реформы неизменно ударяли по карману бедные слои населения. Мало того, для сбора налогов тоже была внедрена западная система: их стали сдавать на откуп частным лицам. За что они имели право взимать дополнительно 14 % в свою пользу. Теоретически. А практически это выливалось в жульничества и беззакония. Откупщики-налоговики за взятки занижали суммы, причитающиеся с богатых, и перераспределяли на бедных, обсчитывали, обирали людей.

Провинция стала разоряться. Деревни пустели и забрасывались. А города приходили в упадок и заселялись инородцами – арабами, армянами, персами, евреями. Они умели «подмазать», найти общий язык с откупщиками, архонтами, скупали за бесценок недвижимость и землю, образовывая свои колонии. Ну а византийское население правдами и неправдами начало перетекать в столицу. Тут уровень жизни был совсем другим, и только здесь можно было безбедно прокормиться при тех же «инофирмах», на стройках, в порту, в услужении богачей, в преступной среде. Константинополь превратился в гигантский мегаполис-паразит, высасывающий соки из собственной страны. Значительная доля этих средств утекала за рубеж, но часть оседала в столице, что и обеспечивало видимость процветания.

Конечно, зрело недовольство. Чем пользовались проходимцы, рвущиеся к власти. В 1182 г. Андроник Комнин, объявив себя поборником народных интересов, сверг и убил своего племянника Алексея II. В 1185 г. его под тем же лозунгом скинул с престола Исаак Ангел. Но лучше не становилось. Только хуже. При Ангеле, по словам современников, «должности продавались, как овощи», «не только торговцы, менялы и продавцы платья удостаивались за деньги почетных отличий, но скифы и сирийцы за взятки приобретали ранги». Доходило до того, что начальник тюрьмы Лагос выпускал воров и разбойников с тем, чтобы ему отстегивалась часть добычи. И жалобы на него царь оставлял без внимания. А когда население столицы, терроризируемое бандитами, взбунтовалось, император позволил Лагосу сбежать.