Читать онлайн «ПОСЛЕ КОММУНИЗМА. Книга, не предназначенная для печати». Страница 55

Экономическое могущество элитаризма основано на эксплуатации «третьего мира», а также — в меньшей степени — трудящихся собственных стран[129]. Однако по мере развития элитаризма эксплуатация в форме наемного труда уступает место другим, в том числе неофеодальным и неорабовладельческим формам, происходит быстрое расслоение трудящихся масс и потеря ими качества пролетариата, а также прямое вытеснение из сферы производства и маргинализация.

Таким образом, в условиях элитаризма социалистическая революция — в мирной или же немирной форме — необратимо теряет «классическую» экономическую основу и социальную движущую силу, и без мощного воздействия извне, со стороны социалистической системы и «третьего мира», становится все менее возможной[130].

Современная экономика элитаризма характеризуется наличием огромного избыточного капитала. Для того чтобы сохранять себя в качестве капитала, он должен постоянно находиться в процессе расширенного воспроизводства (в рамках инвестиционного цикла).

Специально организованным резервуаром для сохранения и воспроизводства этого избыточного капитала служит так называемый военно-промышленный комплекс. Эта обособленная часть, выделившаяся из промышленного капитала, является подчиненным укладом в рамках элитаризма. Хотя верно то, что интересы ВПК являются определяющими по отношению к стратегическим установкам администрации США и других стран элитаризма, сами эти интересы являются определяемыми, подчиненными по отношению к интересам правящей элиты. В этом смысле прав был М. Болдридж, который говорил во время годового собрания АСТЭС в 1985 году: «Поверьте, что ВПК не управляет нашими экономическими отношениями!»

Гонка вооружений «вмонтирована» в современную форму воспроизводства системы производительных сил и производственных отношений элитаризма, и ее приостановка внешними, внеэкономическими средствами повлекла бы катастрофические экономические последствия для экономики Запада. Поэтому любые реальные меры по ее ограничению должны включать в качестве главного элемента «запасной выход» для избыточного капитала — глубоко продуманную и взвешенную альтернативную форму экономического воспроизводства элитаризма.

Наши предложения по ограничению и сокращению вооружений в их нынешней форме, не оставляющей выхода для ВПК, не просто игнорируют основные интересы правящей элиты, — они грубо противоречат этим интересам. Поэтому они будут отклоняться ею вне зависимости от любых наших уступок в военной и политической сфере.

Уже из того, что сказано выше, становится понятным: мы абсолютно превратно представляем себе природу противостоящей нам общественной системы, движущие силы и характер ее развития, возможности и перспективы, мы игнорируем ее подлинные центры власти, адресуясь вместо этого к третьестепенному «административному» укладу, мы не понимаем системы ее подлинных экономических и политических интересов, выдвигая на переговорах заведомо неприемлемые предложения и идя на существенные (для нас) уступки, которые несущественны для партнера; наконец, мы практически не знаем и глубоко недооцениваем идеологию нашего противника. Существует настоятельная необходимость переосмысления всего комплекса проблем обеспечения безопасности в современных условиях.

Однако на самом деле вопрос гораздо глубже. Речь должна идти о переосмыслении основного содержания современной эпохи и основного ее противоречия.

Человечество переживает переломный, переходный период не просто между двумя формациями, а между двумя эпохами своей истории, двумя качественно различными типами общественного развития. Содержание первой эпохи — «предыстории» (Маркс) — становление и развитие частной собственности, включая высшую и последнюю ее форму, капитал. Содержание второй эпохи — сознательное уничтожение частной собственности, в ходе которого общество как бы проходит все формации предыстории «в обратном порядке».

Революция 1917 года послужила исходной точкой переходного периода между эпохами. Однако его важнейший, наиболее сложный и опасный этап только начинается.

Уничтожение частной собственности осуществляется в двух противоположных общественных формах — коммунистической и элитаристической. Главной движущей силой каждой из форм при их возникновении выступают два противоположных класса капиталистического общества — пролетариат и финансовая элита. Борьба коммунистической и элитаристической общественных систем — это качественно новая форма классовой борьбы в наступающей второй эпохе истории. Однако, в отличие от классовой борьбы, которая, при всем ее значении, была лишь формой разрешения противоречия между производительными силами и производственными отношениями, — противоборство коммунистического и эли-таристического субъектов общественного развития является основным противоречием и непосредственным источником развития в новую эпоху.

Коммунизм и элитаризм проходят в своем развитии одни и те же этапы, закономерно обусловленные объективной структурой уничтожаемой частной собственности. Однако в возводимом на ее месте здании нового общества каждая система реализует один из двух противоположных общественных идеалов. Коммунистический, эгалитарный идеал социальной справедливости противостоит элитарному идеалу индивидуалистической свободы.

Слово «идеология» мы привыкли произносить с пиететом. Действительно, идеология, когда она базируется на теоретическом основании, то есть является научной — это громадная, мобилизующая, преобразующая сила. Но стоит ей оторваться от этого основания — и она шаг за шагом начинает превращение в свою противоположность.

Для Маркса и Энгельса понятие «идеология» имело негативный смысл, закономерно стояло рядом с понятием «идеализм». Идеализм в практической политике, самогипноз в области пропаганды — это еще не худшие следствия подмены теории идеологией.

Политику коммунистических партий во всем мире объективно объединяет то, что она, как это определено «Манифестом», должна быть направлена на уничтожение частной собственности.

Однако, это единство лежит в сущности их политики. На поверхности явлений, — поскольку структура частной собственности в Чехословакии, Вьетнаме, Анголе, Аргентине, Великобритании, Японии различается глубочайшим образом, — политика каждой партии неизбежно должна быть особенной, не похожей ни на какую иную. Глубина этих объективных различий на самом деле неизмеримо превосходит то худосочное разнообразие, которое ныне служит поводом для разброда и организационной разобщенности.

Идеология, которая пыжится предстать теорией, сначала возводит национальные особенности политики в ранг своих принципов, а следующим ходом провозглашает их законом коммунистической теории. Так производятся на свет «австромарксизмы», «еврокоммунизмы» и сонмы иных «измов».

Новая интеграция международного коммунистического (и шире — рабочего) движения насущно необходима — но она может осуществиться только на основе коммунистической теории, которая ныне утеряна им и которая должна быть ему возвращена.

Для спасения человечества от нависшей над ним угрозы самоуничтожения интеграция международного коммунистического движения является необходимым, но недостаточным условием. Нужен конструктивный диалог с самым широким спектром политических сил, прежде всего — с новым массовым демократическим движением на Западе.

Однако, если стороны вступают в контакт только в роли носителей определенной идеологии, тогда возможен лишь один вид «диалога» — идеологическая борьба. Поскольку же какое-то согласие политически необходимо — оно достигается лишь на доидеологическом «общечеловеческом» уровне в его банальном варианте, в вопросе о том, что мир — это хорошо, а война — плохо. Но это абстрактная, чрезвычайно слабая основа для развития контактов, диалога, политических договоренностей и совместных действий.

Подлинной основой для этого должна стать Марксова теория частной собственности, в которой осуществился не имеющий и поныне аналогов синтез двухтысячелетнего развития европейской мысли. Достаточно вспомнить, что одним из источников марксизма служит классическая немецкая философия, различные части которой образуют теоретический фундамент большинства сколько-нибудь значительных политических, общественных, культурных движений современности.

Даже среди тех, кто по различным причинам не полностью приемлет теорию и методологию Маркса, понимание его непреходящего вклада в общечеловеческую культуру имеет широчайшее распространение. Это справедливо в первую очередь для представителей так называемых альтернативных движений, либералов и радикалов, многих клерикальных партий и т. д.