Читать онлайн «Молох (сборник)». Страница 50

2

Похоже на то, что нам до сих пор неизвестно, как началась жизнь. Необходимым «минимумом» были, наверное, каким-то образом возникшие репликаторы или такие соединения органических молекул в жидкой среде, которые получили способность саморазмножаться. Ибо репликация в биологии — это именно то, чем является появление живых организмов-потомков из организмов-родителей. Итак, это условие (репликация или размножение) в начале было выполнено, а на вопрос, как это произошло, мы не имеем какого-либо основанного на эмпирических доказательствах (хотя бы на модели) ответа. Поэтому мы должны принять эту самую раннюю форму жизни как данное, не подвергаемое сомнениям, мои же дальнейшие выводы ограничатся вопросом: почему жизнь в своей едва возникшей форме «ничего кроме себя самой» не сумела создать?

Здесь я позволю себе отступление, которое, правда, непосредственно к биологической проблематике нас не приблизит, но по крайней мере даст пищу для размышлений, ибо покажет, как много творений, которые мы считаем исключительно нашими изобретениями или же исключительно людьми полученными результатами научных открытий, возникло за миллионы лет до появления человека на Земле. Именно тогда, когда появилось первое поколение атомных реакторов, работающих на основе расщепления (под действием нейтронов) урана (U 235), господствовало убеждение, что на нашей планете ДО приведения в действие первой цепной реакции распада ядер таких «натуральных реакторов» быть не могло. Но позднее в Африке был обнаружен такой созданный силами Природы «реактор», который, без сомнения, работал, радиоактивно воздействуя на окружающее пространство в течение сотен тысяч лет (сейчас он уже радиоактивно «мертв»). Приведенный пример показывает, насколько мы должны быть осторожны, утверждая, что мы нечто — будь это «атомные реакторы» или «компьютеры» — впервые на планете сами придумали и сконструировали.

К сожалению, только в общих чертах известно, что первоначальная атмосфера Земли была без кислорода, что в ней содержалось много двуокиси углерода, метана и что жизнь зародилась скорее всего (как считают СЕГОДНЯ) в горячих источниках, поскольку было бы делом в наивысшей степени — до невозможности — неправдоподобным, если бы едва возникшая жизнь, как соединенные в «гиперциклы» (по модели Манфреда Эйгена) молекулы, была способна уже на заре своего возникновения приспосабливать для себя солнечную энергию. Как известно, благодаря хлорофиллу это могут растения, могли это до растений синие водоросли, но процесс выхватывания квантов солнечной радиации так сложно сконструирован, что — как я думаю — уже более правдоподобным оказалось бы открытие на поверхности какой-нибудь мертвой планеты, например Марса, автомобиля, который «как-то сам себя выкристаллизовал из залежей железной руды». Иначе говоря, фотосинтез не мог бы сформироваться в начале биогенеза. Ведь жизнь, в соответствии с нашими убогими и полными темных пятен знаниями, «сконструировала себя сама», а начальные ее этапы должны были быть избавлены от этой утонченности, которая присуща растениям в процессе фотосинтеза. Но данное замечание только отчасти является побочным, мне же для дела оно послужит постольку, поскольку возникновение биогенетической прелюдии не могло наступить «с одного замаха» и сразу в таких процессуальных формах, которые соответствуют жизни, нас окружающей и проявляющей в нас самих свою экспрессию.

В начале — или скорее на пороге биогенеза — мощность солнечного излучения была примерно на 10–20 % меньше, чем в настоящее время, и потому Земля должна была «как-то» подогреваться, в противном же случае ее сковали бы мощные ледяные панцири. Что подогревало Землю в течение четырех миллиардов лет, кроме солнечного света, точно неизвестно, поэтому и до сих пор идут споры, в которых одни гипотезы сталкиваются с им противоположными. Я же вынужден просто принять, что каким-то образом на поверхности затянутой в скорлупу планеты, уже настолько остывшей, что на ней образовались большие водные бассейны (океаны), поддерживалась температура, благодаря которой стал возможен биогенетический пролог. Тогда должны были возникнуть первые репликаторы. Повторяли ли они свои поколения благодаря какому-то тогдашнему предшественнику НУКЛЕОТИДНОГО КОДА или же только благодаря какой-то настолько упрощенной его самородной форме, что репликация вообще оказалась возможной в дальнейшем, — пока еще неизвестно. Я считаю целесообразным подчеркивать размеры нашего ученого невежества, чтобы не выглядело так, что я здесь с одной попытки намерен выяснить «все». Есть одна вещь, к которой мы сегодня имеем доступ благодаря открытию вычислительной мощности, потенциально дремлющей в нуклеотидах, а именно к тому, что олигонуклеотиды Адельмана действуют СЛОВНО параллельный компьютер, или, ТОЧНЕЕ, как огромное количество (порядка триллионов) отдельных молекулярных «нанокомпьютеров», КАЖДЫЙ из которых работает «под свою ответственность», и в том, что они нацелены на решение ОПРЕДЕЛЕННОЙ задачи, кроется разрешение загадки их последующего эволюционного успеха.

Обязательно следует добавить, каким было первое и основное различие между этими молекулярными авторепликаторами и нашими компьютерами, так как это различие не касается ни материала, ни даже программ-алгоритмов: все дело в том, что нашим компьютерам МЫ диктуем задачи, программируя их таким образом, чтобы получить необходимый НАМ результат, зато те «пракомпьютеры», биллионы которых размножились на поверхности Земли, а может, вначале только в глубине горячих терм, гейзеров, вод, подогреваемых вулканически, НИКАКИХ ПРОГРАММ не имели. Также им никто не мог навязать ни одной программы, и единственной «программой» для них был просто очевидный факт: сохраниться имели возможность только такие праорганизмы, которые могли путем деления дать начало последующим поколениям, и эти поколения-потомки мало чем отличались от своих бактерийных предков (прошу учесть, что я не знаю, можно ли те формы пражизни в хорошем смысле называть «бактериями», или прокариотами, или как-нибудь еще, но просто какое-то название я должен для них применять).

Следовательно, «вначале были микромолекулярные саморазмножающиеся» компьютеры-репликаторы. Огромное количество их должно было исчезнуть, поскольку искусство репликации находилось только в зародыше. Кроме того, мы не имеем также ни малейшего понятия, возникла ли эта пражизнь моно— или скорее полифилетично, то есть «удалось» ли Природе создать только один «стандартный» тип предбактерии или же, возможно, этих типов было больше и они должны были конкурировать друг с другом за выживание. Тот факт, что сегодня все биохимические связи жизни являются исключительно левонаправленными, говорит о том, что сразу (но тоже не наверняка) возникла «жизнь правонаправленная» и «левонаправленная» и что в этой конкурентной борьбе по причинам не совсем случайным (но здесь в эту сторону проблемы я дальше вникать не могу) победила жизнь левонаправленная. В любом случае можно, «здраво рассуждая», предположить, что биогенетические репликаторы действовали сперва довольно скверно в том смысле, что львиная доля их потомственного продукта «была ни на что не способна», то есть не выживала. И поэтому уже в этом самом раннем периоде гильотиной, отделяющей способность выживания от неспособности, была гибель, потому что то, что не сумело размножаться так, чтобы выполнить минимум условий для адаптации к окружающей среде и к другим праорганизмам, должно было погибнуть. Это кажется, пожалуй, понятным.

Здесь мы сталкиваемся, как мне кажется, с довольно таинственным препятствием, из-за которого жизнь «в реторте» мы сами создать (синтезировать) не сумеем. Препятствие я вижу в этих МИЛЛИАРДАХ ЛЕТ неустанных репликаций как непрерывного существования форм элементарных, простейших и вместе с тем таких, какие не обладали ЕЩЕ тогда даже самой слабой силой, выходящей за пределы их «экзистенционального минимума относительно размножения». Это является, как мне кажется, фатальным подтверждением моих опасений, высказанных в «Сумме технологии» тридцать лет назад, что именно гигантское время латенции жизни, просто невообразимое для человека, ДОЛЖНО было пройти, прежде чем из предбактерийной пражизни сумело вырасти целое древо видов Линнея. Уже из обнаруженных в фоссилиях палеонтологических протокодов мы знаем, что ТЕМПЫ воплощения очередных типов, отрядов, видов становились все быстрее, поскольку очень долгим был «подготовительный» период (миллиардолетний процесс становления жизни на Земле), но именно «креационный мотор ускорил» (а максимум быстроты произошел около миллиона лет назад) рост темпов возникновения всех других видов, в результате чего и появился человек разумный.