Читать онлайн «Молох (сборник)». Страница 33

4

Здесь, в свою очередь, все же надо понять, что если мы отпилим пилой или разобьем молотком солидную часть лучшего на сегодняшний день компьютера — ни о каком восстановлении его функций, ни о какой «регенерации» не будет и речи. Даже «раны компьютеров» не хотят «заживать», и здесь мы видим основное преимущество биологического строительства перед компьютерной инженерией. Но время вернуться к фантазиям давних лет, раз ученая коллегия уже хочет обсуждать эту тему серьезно. Добавлю еще, что определенные виды раздражения (изученные лучше всего благодаря трепанации черепа) мозговой коры дают полностью когерентные воспринимающие эффекты; раздраженный мозг реагирует, например, таким воспроизведением конкретного воспоминания, что оперируемый «чувствует себя», например, в театре, «видит» какую-то сцену и «слышит» какие-то ведущиеся на ней разговоры. Другое дело, что адресно добраться до определенных зафиксированных памятью в мозгу происшествий мы не умеем. Для долговременной памяти придумали научные названия, но в деле локализации таких следов в памяти до сих пор еще ведутся споры среди специалистов.

Итак, чтобы кратко выразить суть, а также по чисто деловой причине — из-за нашего невежества в вопросах функционирования мозга, сознания, потребности во сне, сновидений и т. д., — всякое «подключение чипов» к мозговой субстанции сегодня я посчитал бы совершенно преждевременным. Не говоря даже уже о принципиальных возражениях моральной природы, поскольку результат таких экспериментов на человеке имел бы, как я думаю, криминальные последствия. А животные, например шимпанзе, не в состоянии будут нам что-то рассказать о переживаниях после имплантации «чипов». Впрочем, периферические имплантаты животные уже получают, но это — для изучения их поведения и жизненных функций на воле. Это особая сфера, которой я здесь не коснусь.

Чтобы закончить, еще раз загляну в «Диалоги» ради цитат из включенной в них моей самой большой дерзости, которая носила название «Пересадка психических процессов человека на мозговой протез». В пределах памяти компьютера эта процедура абсолютно банальна, просто тривиальна, поскольку весь запас или «жесткого» диска, или дискеты можно произвольно переносить, размножать в многочисленных экземплярах и, кроме того, небольшой компьютер умеет имитировать (только с определенным замедлением) функции большого (как известно, машина Тьюринга может на бумажной ленте реализовать как data processor каждый вычислительный алгоритм, каждую рекуррентную функцию). О подобных «перемещениях полной информации» прямо из мозга в мозг речи нет. (Я, правда, не думаю о способах, используемых людьми, ведь разговаривая, во время письма, печатая, фотографируя и показывая фотографии, а также дотрагиваясь и т. д., мы не делаем ничего иного, как занимаемся передачей соответствующей информации лингвистическим, визуальным каналом и даже обонянием и, если кому-то хочется, эротическим каналом.)

Что же, однако, с «мозговой пересадкой»? Филонус сказал, что:

«В принципе этот процесс основан на подключении к живому мозгу, то есть к нейронной сети, сети другого типа, электрической сети (или электрохимической). Естественно, сначала люди должны научиться конструировать такие сети, сложность которых порядка 10 миллиардов функциональных элементов, то есть порядка сложности мозга, и это благодаря „общей теории сети с внутренней обратной связью“, которая будет для этого необходима. Сама пересадка же должна была бы состоять из значительного числа следующих друг за другом этапов…»

Уже сорок лет назад я сдержанно писал:

«Я не могу представить результаты такой операции подробно, поскольку это трудно себе вообразить. Что касается проблемы столь значительной, чрезмерная осторожность не может стать недостатком. Дело в том, чтобы „индивидуальность“ сети не была нарушена. Поэтому правильным будет постепенное, поочередное подключение к нейронной сети все новых секций протеза затем, чтобы электрическая сеть не оказалась как-то „функционально поглощена“, функционально ассимилирована живым мозгом. Со временем мы придем к тому, а это и есть, собственно, наша цель, что подключенная сеть примет значительную часть всех психических процессов. Когда это случится, мы перейдем к дальнейшей части операции, то есть к этапу немедленной и постепенной редукции нейронной сети. Мы не станем ее ликвидировать, а будем только ее отсоединять так, как это делается, например, при лоботомии, путем отсечения волокон, соединяющих лобную долю с остальным мозгом. (…) Наша функциональная единица, которую представляет комбинированная нейронно-электрическая сеть, будет действовать без больших нарушений, причем электрическая сторона будет постоянно принимать медленно исчезающие функции нейронной стороны. Когда в конце концов нейронная сеть останется вытесненной, а вся нагрузка психическими процессами выпадет на сеть протеза, мы будем иметь личность человека, полностью перемещенную в глубь протеза. Его сеть вместит в себя все психические процессы, а также полное содержимое памяти, своеобразные системы предпочтений, правила движения импульсов и т. п. (…) Произойдет „электрическая пересадка „живого“ сознания на „мертвый“ протез. Это пересаженное сознание может существовать довольно долго. (…) Это перспектива „вечной жизни“ в границах „мозгового протеза“ (…)“.

Конец цитат. Потом ведется долгая дискуссия, полная этических, нейрохирургических, нейрофизиологических возражений и т. п. Здесь заинтересовавшегося я направляю к моим «Диалогам», а также к «Миру на Земле». В этой второй книге никто, наверное, не распознает массу использованной научной литературы (из области каллотомии, то есть рассечения большой спайки, объединяющей посредством 200 миллионов волокон оба наших полушария мозга) как подлинной библиографии (я пользовался ею в Institute for Avanced Study). Через много лет после написания «Диалогов» были получены результаты такого рассечения мозга «надвое», при котором в одной черепной коробке появляются две «индивидуальности» (то полушарие, в котором отсутствует центр речи, остается немым, но присутствие индивидуальности можно обнаружить). Следовательно, на пути к возникновению нового interface мозга с «компатибильной» сетью, подобной нейронной, сделаны первые шаги.

О нейронных сетях в 1954 году говорили абстрактно почти как об «общении святых», а сегодня есть книги с таким названием (например, изданная у нас «Нейронные сети» Ришарда Тадеусевича, Варшава, 1993). Есть там также и мировая библиография по предмету. Одним словом, то, что я наивно придумал, настолько вынырнуло из небытия, что ученые организуют симпозиумы и конференции по этой теме, и это склонило меня к написанию вышеизложенного.

Я предлагаю следующее определение технологической западни: это социально-бытовой результат повсеместного внедрения техногенных операций, который в зародышевой фазе был незаметен, социальное зло от которого не было предвидено, а в фазе развития — уже необратим, и предполагаемые выгоды его распространения превращаются в одно— или многообразную катастрофу, все более явно видимую и все труднее сдерживаемую столь же влиятельными решающими факторами, которым он «благодарен» своими широкими размерами и своим огромным вредом.

Прототипами «технологической западни» могут послужить следующие, приводимые в качестве «подсказки»:

А) Высвобождение ядерной энергии, осуществленное во время Второй мировой войны для создания оружия массового уничтожения (в результате ошибочного предположения, что американская сторона находится в ситуации вынужденной гонки ядерного перевооружения и отстает от нацистской стороны). Но после войны, когда была доказана человекоубийственная эффективность атомных бомб, возникли многочисленные способы применения этой энергии в «мирных целях», при котором источник ее рассматривался почти вечным, безопасным и безвредным.

Действительно, атомная энергетика постоянно (хотя и с некоторым замедлением) глобально развивается (и распространяется), угроза биосфере в результате этого нарастает вместо того, чтобы сокращаться (на что надеялись после коллапса Советов, после которого должен был наступить «новый мирный Порядок Мира»). Опасность проявилась в конце XX века по меньшей мере двояко: в виде частичной «замены» обменов межконтинентальными ударами (при помощи Intercontinental Ballistic Missiles очередных усовершенствованных поколений, спрятанных в бронированных бункерах) на обмен возможными (хотя еще не осуществленными) трансфертами с помощью International Luggage Missiles, сокращенно ILM, в виде «чемоданно-багажных» атомных бомб, образцы которых, пригодные для контрабанды и применения, уже демонстрировались в мировой телевизионной сети.