Читать онлайн «Куда пойдет Путин? Россия между Китаем и Европой». Страница 34

«Газпром» на самом деле оказался со всех сторон окружен конкурентами. Переход США на добычу собственного сланцевого газа привел к тому, что Америка отказалась от покупки сжиженного газа (СПГ) из стран Персидского залива и начала думать об экспортировании его в скором времени в Азию и Европу. Теперь Катар и другие страны Персидского залива отчаянно бросились на поиски других покупателей добываемых и сжиженных энергоносителей. Флотилии танкеров двинулись к берегам Европы, где ЕС, озабоченный диверсификацией импорта газа, с благодарностью брал товар. Особенно радовались государства Центральной и Восточной Европы, так как они годами пеклись о финансируемых Евросоюзом СПГ-терминалах на польском побережье Балтики, которые освободили бы их от российской зависимости. Торговля СПГ существовала и раньше, но не в таких объемах. Ежегодный прирост мирового экспорта СПГ на 10 % изменил международную торговлю энергоносителями, возник спотовый рынок. С тех пор как доля СПГ в общем объёме мировых продаж газа достигла одной четверти, стало возможным свободно приобретать природный газ, так же как и сырую нефть, в торговых портах Роттердама. Некоторые эксперты начали считать, что газопроводы и долговременные контракты остались в прошлом. Газовый рынок тоже будет развиваться по собственным законам и станет независимым от цен на нефть. Россия сама участвовала в формировании рынка СПГ. Из-за отсутствия газопроводной сети экспорт газа с Сахалина в Японию и другие восточноазиатские страны осуществлялся исключительно в сжиженном виде. Россия усиливала свои транспортные мощности для перевозок СПГ на Черном и Балтийском морях, для чего были переоборудованы береговые терминалы. Все же у России нет повода для особых переживаний из-за роста торговли СПГ. Эксперт по энергетике Карстен Сандер считает, что в будущем именно сжиженный газ заменит сокращающуюся добычу в ЕС. Газ из газопроводов и в дальнейшем будет необходим.

Если цена на газ больше не будет завязана на цену на нефть, то она действительно может снизиться из-за избыточного предложения и падающего спроса. На ежегодной газовой конференции, проходившей в Берлинском отеле «Адлон», кто-то громко спросил: «Кто же теперь спасет „Газпром"?» Российские энергетические бароны, занимающие места на подиуме, слегка посмеивались: Евросоюз всегда хочет выходить победителем, однако когда наступит следующий энергетический кризис, бедная ресурсами Европа снова ослабнет. Цены на энергию не упадут ниже отметки в 100 долларов, так как энергоносители еще долго будут пользоваться высоким спросом в Азии. Поскольку газ в экологическом плане остается самым чистым энергоносителем, а Запад после аварии на АЭС «Фукусима» не может ожидать возрождения атомной энергетики, то для производства электроэнергии он может делать ставку лишь на новые газоконденсатные заводы. Из всех ископаемых энергоносителей газ в наименьшей степени способствует возникновению парникового эффекта. Он даже способствует сохранению окружающей среды. Даже «Гринпис» рекомендует природный газ как единственную реальную промежуточную технологию на этапе перехода к использованию: возобновляемых источников энергии. Природный газ не загрязняет окружающую среду, гибко регулируем и надежно доступен. Запад не должен пасовать, ведь после того, как ресурсы Западной Сибири будут израсходованы на 80 %, начнётся добыча природных богатств из ларца Восточной Сибири. Так что нынешний легкий спад в добыче на действующих месторождениях будет с лихвой компенсирован. России нужны 300 миллиардов долларов инвестиций, примерно половина из которых уйдет на транспортировку газа, треть — на производство и одна шестая — на хранилища. Сейчас добыча ориентирована на Ямал, Дальний Восток и в направлении Северного Ледовитого океана. Москва рассчитывает, что 12 % необходимой инвестиционной суммы придёте Запада. Законы об иностранных инвестициях в российский энергетический сектор соответствующим образом либерализованы.

Один немецкий промышленник только головой качает: хотя Россия и предприняла некоторые осторожные попытки, до сих пор она показала лишь ограниченную готовность к структурным реформам, в которых нуждается «умная» экономика. Российское законодательство слишком часто меняется, а процесс принятия решений не прозрачен. Невозможно же, в конце концов, из-за каждой мелочи бежать прямиком к Путину. Один чиновник из министерства экономики подчёркивает значение возобновляемых источников энергии. Москва тоже осознает необходимость энергетической реформы, но при этом не ставит перед собой слишком амбициозных целей по меркам индустриальной страны. Россия сделала ставку на интенсивный рост экономики при постепенном снижении загрязнения окружающей среды. В Российской экономике много изъянов. Она бюрократична, слишком централизована и не инновационна. Последней, однако, она должна стать, чтобы выстоять в условиях жесткой международной конкуренции. Этому ей стоило бы поучиться у Китая. Еще несколько лет назад Запад думал, что Китай далек от мыслей о необходимости охраны природы и проведения климатической политики. Китайцев, как считали на Западе, интересует только рост собственной экономики любой ценой. Но совершенно неожиданно курс китайской политики круто переменился в сторону усиления зашиты климата. Что произошло? Китайское руководство осознало, что развитие экологически чистых и энергосберегающих технологий имеет большое будущее. И Китай ни в коем случае не желает оставаться в стороне от этой новой индустриальной революции.

Шёпот прошёл по ряду впереди сидящих русских. Эра ископаемого топлива продлится еще долго. Добывать его, как и раньше, дешевле и технологически более выгодно, нежели из-за необоснованных страхов воображаемой энергетической зависимости, вручить судьбу экономики ветру, солнцу и воде. Россия запаниковала: она не могла позволить себе потерять свой важнейший потребительский рынок.

В 2000 году председатель Еврокомиссии Романо Проди первым из западных политиков предложил создать зону свободной торговли Россия — Евросоюз. Ядром интеграции должен был стать Энергетический альянс. В 2010 году подобное предложение Путина в Берлине было отклонено. Что же такое случилось за эти 10 лет, что обе части Европы, ЕС и Россия, настолько отдалились друг от друга? Одной из причин недоверия Запада наверняка стал страх перед русским энергетическим империализмом. В 90-е годы Евросоюз разработал Энергетическую хартию, которая в будущем должна была поставить энергоснабжение континента на стабильную основу. Россия не ратифицировала это соглашение, потому что ни с кем не хотела делить свою транзитную монополию на сеть трубопроводов, ведущих в Европу. Другие производители энергии — США и Норвегия — не поддержали Энергетическую хартию из тех же самых соображений. Амбициозная цель ЕС — с помощью Энергетической хартии обеспечить европейские концерны лучшим доступом к российским рынкам добычи — также не была достигнута.

Но ЕС неуклонно продолжал реформу своего внутреннего энергетического рынка, считая ключом к энергетической безопасности либерализацию прежде строго регулируемого энергетического рынка. Эта цель должна была быть достигнута с помощью обострения конкуренции. Так появился пакет мер по либерализации энергетического рынка[12] который в 2011 году был принят государствами Евросоюза. Согласно новым правилам на одном энергетическом предприятии разные сферы деятельности должны стать независимыми друг от друга, что укрепит их конкурентоспособность. Для энергоснабжения по трубопроводам это означает, что такие сегменты, как производство (добыча), торговля (обслуживание клиентов) и транспортировка (сети, трубопроводы), в электроэнергетике и газовом секторе больше не могут принадлежать одному предприятию. Концерн «Газпром», являвшийся производителем и поставщиком в одном лице, а также участвовавший в сбыте газа через совместные с европейскими фирмами предприятия, стал жертвой реформы, направленной на либерализацию отрасли.

Но что еще хуже: некоторые государства ЕС лишили «Газпром» права единолично управлять газопроводами, в которые монополист инвестировал миллиарды. Как крупный производитель, он еще мог надеяться стать исключением из правил и дальше вести свои газовые дела с ЕС, однако его экспансия на западный рынок была жёстко ограничена. Разъяренный Путин обвинял Брюссель в негласной экспроприации имущества «Газпрома». Россия годами мечтала о прямом доступе к «downstream»-структурам[13] Евросоюза. Посредством долевого участия в предприятиях и открытия торговых представительств в ЕС можно было бы единолично получать доходы, которыми до этих пор приходилось делиться с посредниками. Но новые правила разделения этого не допускали. Евросоюз успешно защищался от поглощения странами третьего мира.