Читать онлайн «Теневой народ». Страница 13

Я решил исправить евреев, но я не хочу их иметь больше, чем их есть в моем государстве. Я делаю все, чтобы доказать мое презрение к этой подлейшей нации мира.

Евреи являются нацией, способной к самым ужасным преступлениям. Я хотел сделать из них нацию граждан, но они негодны ни к чему, кроме торговли подержанным добром. Я был вынужден провозгласить закон против них за их ростовщичество и крестьяне Эльзаса передали мне свои благодарности».

Немецкий полководец Гельмут фон Мольтке (1800–1891 гг.) подчеркивал, что «евреи образуют свое общество и, подчиняясь собственным законам, умеют обходить законы страны, их приютившей.

При расследовании краж, редко еврей не бывает замешан или как сообщник, или как укрыватель краденого. Для накопления богатства для них все средства хороши. В войне 1812 года евреи были шпионами у обеих сторон, предавая при этом каждую их них».

Известный венгерский композитор Ференц Лист (1811–1886 гг.) заявил: «В час опасности для страны, еврей, открывая или закрывая свою мошну, способен или ее поддержать, или содействовать ее поражению.

Настанет момент, когда все христианские нации, среди которых живут евреи, поставят вопрос, терпеть ли их дальше или депортировать. И этот вопрос по своему значению так же важен, как вопрос о том, хотим ли мы жизнь или смерть, здоровье или болезнь, социальный покой или постоянное волнение». Выдержки из высказываний всемирно известных людей можно было бы продолжить[61].

Во многих европейских странах разрабатывались различные варианты избавления от еврейства. В 1652 году голландская Вест-Индская компания выделила Жозефу Нунезу да Фонсеке земли на острове Курасао для создания еврейской колонии. Евреи переезжать на остров не пожелали. Во-первых, там грабить было некого, кроме своих соплеменников, но это запрещено иудаизмом. Во-вторых, не хотелось расставаться с уже захваченными позициями в Европе. Поэтому попытка предоставить иудеям «землю обетованную» не удалась.

В 1654 году Англия пыталась поселить евреев в своей колонии Суринам, а Франция — в Кайенне, но по тем же причинам эти попытки тоже оказались неудачными.

В 1903 году английский министр колоний Дж. Чемберлен предлагал лидерам сионистов для еврейской колонизации Уганду.

Первую попытку переселить евреев на «историческую Родину» в Палестину предпринял в 1799 году Наполеон, но евреи уезжать из Европы никуда не желали.

Оказавшись в составе России, евреи сразу же начали использовать веками проверенные методы мошенничества и обмана для завоевания русского рынка и разорения местных купцов. С помощью своих соплеменников из Австрии и Германии они беспошлинно начали завозить иностранные товары и продавать их в России по более низким, чем русские купцы, ценам. Таким образом, наносился ущерб казне России, разорялись русские купцы и русская промышленность.

Московские купцы в письме к Екатерине II просили пресечь деятельность этих контрабандистов. Они просили запретит жидам торговать за чертой оседлости, изгнать уж поселившихся, и исключения тайно записавшихся в московское купечество.

Императрица удовлетворила просьбу московских купцов. Указом 1796 года жидам было предоставлено право записываться в купечество только в пределах Белоруссии, Екатеринославского наместничества и Таврической губернии. Впоследствии евреи, пробывшие в 1-й гильдии десять лет, получили право приписываться в купечество по всем городам вместе с членами их семейств и приобретать недвижимое имущество.

Приписанным к купечеству разрешалось содержать у себя приказчиков. Пользуясь этим, еврейские купцы под видом членов семьи и приказчиков перевозили с собой за черту оседлости сотни соплеменников. В Москве к началу XX века целые квартал перешли в руки иудеев.

С помощью Распутина еврейских купцов «приписывали канцелярии Петербургского градоначальника». Это позволяет любому еврею-купцу с огромной семьей и слугами совершенно беспрепятственно проживать в столице[62].

В 1865 году черта оседлости фактически была размыта Правительство предоставило право иудеям — «механикам, винокурам, пивоварам и вообще мастерам и ремесленникам проживать повсеместно в Империи».

Сотни тысяч евреев сразу же записались в мастера, ремесленники и поселились в стратегически важных промышленных и торговых центрах России. Большинство из них не имело ни малейшего отношения к труду ремесленника.

Секретарь Распутина Арон Симанович создал специальное бюро для поселения евреев в Москве и Петербурге. С помощью своего шефа и взяток Симанович добился права самому комплектовать состав Петербургской ремесленной управы. И эта управа заносила в мастера, подмастерья и ремесленники любого еврея.

У себя на квартире, в пустой зале, А. Симанович установил столы, якобы для подмастерьев ювелирной мастерской[63]. Сотни этих «ремесленников» занимались факторством, шпионажем, интригами, созданием тайных подрывных организаций, являлись связными.

Наряду с чертой оседлости для российских евреев были введены и некоторые другие ограничения. Им запрещалось покупать земли в сельской местности, а также арендовать имения. В отличие от Польши евреев-помещиков и арендаторов в России почти не было. Исключение составляли земли сахарных заводов. Здесь прибыль была большая и сахарная промышленность России оказалась в еврейских руках. Крупнейшими сахарозаводчиками в России были евреи Бродский, Бабушкин, Добрый, Хепнер и другие.

Евреям было запрещено оседло селиться в сельской местности. Исключения были сделаны для тех, кто там уже жил до закона. Почти в каждом селе проживали 2–3 еврейские семьи. Это были потомки «жидив-арендарив», которые были главными угнетателями украинских крестьян. Они арендовали «млыни» (мельницы — А.П.) и другие подобные предприятия. После введения казенной монополии на торговлю спиртным, шинки ушли из рук евреев. Дольше всего обирали деревню еврейские ростовщики, но с введением учреждений мелкого кредита исчезли и они. Таким образом, за сельским евреем осталась бакалейная лавка, Да коммерческие заработки.

В такой ситуации много иудеев в одной деревне было невыгодно им самим. У них появился институт «хазуки», при котором еврейские власти сами распределяли между собой всех

гоев, то есть нееврейское население данного округа, на предмет эксплуатации.

Ситуация изменилась после отмены крепостного права. Евреи получили возможность покупать землю. Всеми правдами и неправдами они скупали русскую землю и становились ее собственниками.

За сорок лет с 1860 по 1900 годы еврейское землевладение возросло с 700 до 2381057 десятин. К началу первой мировой войны площадь земли, оказавшейся в руках евреев, достигла более 5 млн. десятин. Не только европейская, но и азиатская часть России, особенно Туркестан, буквально захватывалась евреями[64].

Нет ничего удивительного в том, что сегодня евреи и жидовствующие требуют разрешить куплю-продажу земли в России. Е. Гайдар, А. Чубайс, Б. Немцов, Г. Явлинский и другие лидеры еврейских организаций очень хотят, чтобы вслед за промышленностью в руки еврейства перешла и русская земля, а ее исконные владельцы стали бы батраками еврейских помещиков.

Поэтому русский и другие народы страны должны подходить к еврейским маневрам в Государственной Думе и в их прессе с учетом горького опыта прошлого.

Принимались предохранительные меры и в области народного образования. В 1865 году число евреев в гимназиях было 3,5 процента от всех обучающихся. В 1885 году это число возросло до 11 процентов, в то время как евреи составляли только 4 процента от всего населения России. За эти же годы число евреев в университетах увеличилось в 14 раз[65].

Используя тысячелетний опыт лести, подкупа, обмана, обхода существующих законов и правил, евреи буквально заполоняли русскую среднюю и высшую школы. Поэтому одесский генерал-губернатор Гурко И. В. направил императору ходатайство об ограничении приема евреев в учебные заведения «сообразно численному отношению евреев к общей массе населения». Александр III написал резолюцию: «Я разделяю это убеждение». Однако правительство и созданная комиссия фактически положили дело под сукно. Видимо кагальные центры сумели собрать средства для подкупа чиновников.

В 1887 году министр просвещения Делянов определил нормы числа евреев в учебных заведениях: 10 процентов — в черте оседлости, 5 процентов — вне ее и 3 процента — в Петербурге и Москве. Учитывая, что за чертой оседлости проживало около 1 процента евреев, Делянов, тем самым, в 5 раз облегчил им поступление в учебные заведения по сравнению с русским населением. В 1889 году он самовольно разрушил и эту слабую преграду, разрешив принимать лучших учеников из иудеев без нормы.