Читать онлайн «Правда против лжи. О Великой Отечественной войне». Страница 22

Глава 5. Победа под Москвой

П. Лебедев писал, что сталинский режим «оказался…неэффективным даже обеспечить защиту собственного государства в условиях объективно вовсе не критических…» (ЛР. 17.05.2002). Надо же додуматься назвать военно-политическую ситуацию 1941 г. «не критической». Тогда Британский объединенный разведывательный комитет предсказывал, что Германии для захвата Украины и Москвы «потребуется от трех до шести недель, после чего наступит полный крах Советского Союза» (В. Сипполс На пути к великой победе Л 985. С.24). Начальник имперского генерального штаба Дж. Дилл полагал, что «с русскими будет покончено в течение шести-семи недель». Британский посол Ст. Криппс заявил: «Россия не устоит перед Германией дольше трех или четырех недель». 23.06 военный министр США Г. Стимсон предположил, что немцы будут заняты войной с СССР «минимум один и максимум три месяца». Морской министр Ф. Нокс считал, что Германии потребуется для разгрома России «от шести недель до двух месяцев» (25). По Гудериану, немецкое «верховное командование думало сломить военную мощь России в течение 8–10 недель, вызвав этим и ее политический крах» (205).

В начале войны враг торжествовал. 3.07 Гальдер написал: «Не будет преувеличением, если я скажу, что кампания против России была выиграна в течение 14 дней» (Т.З. С.79). 4.07 Гитлер заявил, что практически СССР уже проиграл войну, а 9.10 он провозгласил: «Я говорю об этом только сегодня потому, что сегодня я могу совершенно определенно сказать: этот противник разгромлен и больше никогда не поднимется». К декабрю германские войска захватили 1,5 млн. кв. километров нашей земли, прошли по ней 900–1200 километров. Там жило 77,6 млн. человек, собирали 38 % зерна, производили более 68 % чугуна, 58 % стали, добывали 63 % угля. Немцы подошли к Москве. Но в декабре их остановили и разбили. Почему случилось это «чудо»?

Многим тогда казалось, что победа в руках Гитлера, что нашим людям в 1941 г. надо было по примеру ряда европейских народов проявить некое здравомыслие, смириться с немецкой победой и оккупацией: ведь все рухнуло, ничто уже не может остановить чудовищного врага и спасти СССР от поражения. До сих пор многие чужеземцы не могут понять наших людей, того, что русское чудо скрывалось в их душах, в их неистребимом желании быть непокоренными, отстоять свободу и независимость своей Родины. Наша победа была обусловлена высоким моральным духом народа, его непоколебимой стойкостью, великим патриотизмом и героизмом. Огромным напряжением ума и воли, всех своих нравственно-духовных и физических сил в ходе трагически сложившиеся борьбы, не дающей, казалось бы, никаких оснований рассчитывать на успех, он шаг за шагом приближался к победе.

Летом 1941 г. вермахт, нанеся ряд тяжелых поражений Красной Армии, все же не смог добиться решающих успехов. С первого дня войны она начала путать немецкие планы. Наши войска героически обороняли Брест, 41-я дивизия вместе с пограничниками 5 суток удерживала Раву-Русскую. Чувствительный удар по германским войскам был нанесен в районе Перемышля. Захваченный немцами в ночь на 23 июня он был освобожден 99-й стрелковой дивизией и удерживался до 28-го июня. Немцы не смогли уничтожить главные силы Красной Армии западнее Днепра, что было основой целью «Барбароссы». Они окружили ряд советских корпусов, но те и в окружении продолжали отчаянно сражаться. Наши солдаты, ведущие неравные бои с захватчиками, даже зная, что они наверняка погибнут, сражались до последней возможности, веря, что Россия победит. Без этой святой веры не было бы нашей победы. 17 июля 1941 г. у моста через речку Добрость вблизи деревни Сокольничи молодой артиллерист Сиротинин Николай Владимирович добровольно вызвался прикрыть отход наших войск. Из замаскированного в кустах орудия он расстрелял идущую на 476-м километре Московско-Варшавского шоссе колонну немецких танков и пехоты. «Его ранило еще в начале боя, и он вел огонь, истекая кровью…В соседнем березовом лесочке немцы рыли 57 могил для убитых в этом поединке с русским артиллеристом» (Лг.7.01.1960). Офицер 4-й танковой дивизии Ф. Хенфельд отметил в своем дневнике речь немецкого полковника, по приказу которого «четверо офицеров опустили в свежевырытую могилу тело героя»: «Полковник перед могилой говорил, что, если бы все солдаты фюрера дрались так, как этот русский, мы завоевали бы весь мир. Три раза стреляли залпами из винтовок». Стратегическим успехом Красной Армии явилась задержка почти на месяц немецкого наступления в районе Смоленска. Воюя с не запланированным врагом упорством, наши войска задерживали их на день-два больше, чем те рассчитывали. Манштейн в «Утерянных победах» признал, что дивизия «Мертвая голова» в июле в районе Себежа-Опочки «несла колоссальные потери… и после девяти дней три полка пришлось сводить в два» (197). Германские генералы через 15 лет назовут июль 1941 г. месяцем обманутых ожиданий, больших успехов, не ставших победой.

Гальдер писал 3.08: «Великие Луки. Провал наступления объясняется тем, что 251-я и, по-видимому, 253-я пехотные дивизии оказались не готовыми к выполнению такой задачи. О наступлении на этом участке больше не может быть и речи. Мы вынуждены перейти здесь к обороне…Задача выхода к Торопцу должна быть снята» (Т.З. Кн.1. С.232). 5.08: «Фюрер заявил…, что нынешнее развитие обстановки приведет, как и в прошлую мировую войну, к стабилизации фронтов» (242). 8.08: Кейтель доложил, что «тяжелое положение сложилось с командными кадрами» (253). 11.08: «То, что мы сейчас предпринимаем, является последней и в то же время сомнительной попыткой предотвратить переход к позиционной войне…В сражение брошены наши последние силы…у Киева войска группы армий несут большие потери. Здесь их придется несколько отвести назад» (263–266). Типпельскирх: «Русские держались с неожиданной твердостью и упорством, даже когда их обходили и окружали. Этим они выигрывали время и стягивали для контрударов из глубины страны все новые резервы, которые к тому же были сильнее, чем это предполагалось… Противник показал совершенно невероятную способность к сопротивлению».

В первый день войны мы потеряли около 1200 самолётов. Советские лётчики в этот день сбили более 200 немецких самолетов, совершили более 10 таранов. В изданной в ФРГ книге «Мировая война 1939–1945 годов» (1957) сказано: «Потери немецкой авиации не были такими незначительными, как думали некоторые. За первые 14 дней боев было потеряно самолётов даже больше, чём в любой из последующих таких же отрезков времени. С 22 июня по 5 июля немецкие ВВС потеряли 807 самолётов всех типов, а за период с 6 по 19 июля — 477» (472). По нашим данным, с 22.06 по 10.07 были сбиты в воздушных боях 752 самолета врага и 348 уничтожены на аэродромах, то есть всего — 1100. по германским данным, за первый неполный месяц боев немцы потеряли почти 1300 машин. К 1.12.1941 г. число самолётов сократилось у немцев на Восточном фронте с 4980 машин до 2830. Такое положение было и в танковых частях. В «Приложении» к воспоминаниям генерала Н. Попеля «В тяжкую пору» В. Гончаров пишет: «Самым тяжелым для немцев были катастрофические потери танков… С июня по ноябрь 1941 года вермахт безвозвратно потерял 2326 танков (что больше трети всего парка) и около 800 бронемашин».

6.08 Гальдер зафиксировал указание Гитлера: «Вначале должен быть захвачен Ленинград». Группа «Север» блокировала город, но не смогла взять его и соединиться с финскими войсками. Г. Жуков писал о книге Г. Солсбери «Осада Ленинграда»: «Автор тщательно отобрал и охотно описал самые мрачные, тяжелые и отрицательные факты и эпизоды. В конечном счете создается впечатление бессмысленности и ненужности жертв, понесенных жителями Ленинграда и войсками Ленинградского фронта ради победы» (Т.2. С.185). В унисон с этим настроем Д. Гранин и В. Астафьев заявили, что Ленинград не стоило защищать. А что ожидало город, если бы его захватил враг? Гитлер намеревался сравнять его «с землей и превратить в чистое поле». Это был не просто большой город, а важнейший стратегический объект, от его судьбы зависело положение Кронштадта, единственной тогда базы нашего Балтийского флота. Если бы мы сдали его, то соединились бы немецкие и финские войска, прервалась бы связь между Мурманском и остальной нашей страной, прекратились бы поставки по ленд-лизу. Захват Ленинграда обеспечивал немцам благоприятные условия для взятия Москвы, дал бы им большие военно-стратегические, политические и экономические преимущества, что привело бы к нашим огромным дополнительным потерям.

Гудериан писал: «Захват Москвы для немцев в 1941 году был гораздо важнее, чем для Наполеона б 1812 году, потому что этот город уже не стоял на втором месте после Петербурга…, а стал первым и главным городом Советского Союза…, своего рода ключом ко всей советской системе». Германское руководство считало, что после взятия Москвы советские войска не смогут продолжать сопротивление. Подготовив операцию «Тайфун» по ее захвату, Гитлер в своем приказе провозгласил: «Создана, наконец, предпосылка к последнему огромному удару, который еще до наступления зимы должен привести к уничтожению врага». Немецкие войска имели превосходство в живой силе в 1,4 раза, в артиллерии — в 1,8 раза, в танках — в 1,7 раза, в самолетах — в 2 раза. 30.09 они удачно начали наступление, создали зияющие бреши в советской обороне, окружили в районе Вязьмы 5 наших армий. Кое-кто утверждал, что о «самой величайшей трагедии за всю Великую Отечественную войну», которая произошла в районе Вязьмы, «умалчивалось, потому что она была следствием громадных ошибок Сталина и будущего маршала Жукова» (ЛР.8.08.1997). Но об этом разгроме наших войск писали в исторических работах и воспоминаниях военачальников. О просчетах Сталина говорилось более чем достаточно, ему приписывали и такое, чего не было, за что он не нес ответственности. 55-летие битвы под Москвой «Комсомольская правда» отметила гадкой статьей «Как Сталин готовился сдать Москву немцам». Нет причин обвинять Жукова за поражение под Вязьмой. До 6.10.1941 г. он командовал войсками Ленинградского фронта, когда же на Западном фронте сложилась чрезвычайно тяжелая обстановка, Сталин поручил ему руководить обороной столицы.