Читать онлайн «Нацизм и культура. Идеология и культура национал-социализма». Страница 15

Все им сказанное не имело никакого отношения к идеологии и воспитанию. А может, и имело?

Лидер штурмовиков кивнул Отто Деннигу, сказав: «Благодарю!» Касалось ли это рассказанной истории или сообщения о предстоявшем бракосочетании? На этом он, видимо, собирался закончить дискуссию. Для Вернике услышанного было вполне достаточно, однако дискуссия продолжилась. А он подумал:

«Вот как обстояли дела раньше, теперь же все стало проще. Жизнь и здоровье не поставлены более на карту, только комфорт. Что остается, так это внутреннее чувство долга, и у кого этого нет, тот не с нами. Некоторые дали слабину под воздействием родственников, плюшевого дивана и личного комфорта. Или же из-за влияния жены, которая держит ушки на макушке и которая беспокоится по ночам, не желая оставаться одна.

По вечерам каждый устраивается поудобнее в кресле, вытягивает ноги и отдыхает с мыслью: «Наконец-то я дома». Такое, однако, не должно стать самоцелью и мировоззрением. Кратковременный отдых должен служить накоплению энергии для новых боев и движения вперед…»

Можно ли найти такое поле деятельности, где могли бы участвовать жены и молодые женщины, где каждый был бы знаком с каждым? Тогда у некоторых может появиться и иное отношение к делу. И вот три-четыре человека высказали такое пожелание. Остальные присутствующие только кивали в знак согласия, а один из них тут же выдвинул программу: загадывание шарад, игра в «возвращение домой на рассвете», исполнение боевых песен…

Отто Хальман сказал ухмыляясь:

— Размахивание знаменами, патриотические речи, а затем аплодисменты. Не так-то просто все это, парни. Ваше предложение звучит подобно тусклым репликам каких-нибудь завсегдатаев кегельбана. Если уж что-то делать, то с понятием и чувством, во взаимосвязи с другими мероприятиями. Скажем, после обеда занятия спортом, а по вечерам — культурный досуг, ответственность за проведение которого следует возложить на штурмовика Дитриха. Тогда мы и увидим, как следует понимать указания фюрера об интеллектуальном развитии.

— Слушаюсь, шеф. Программу представлю послезавтра к вечеру, — ответил тот на одобрительный кивок лидера.

(Андерлан Хане. Противник установлен! (Боевые эпизоды из жизни СА.) Мюнхен, 1937.)

«Понимая необходимость обновления народа, национал-социализм рассматривает семью в качестве основы государства. Чтобы понять важность этого положения и правильно его оценить, следует более подробно ознакомиться с концепцией «семьи». Говоря о семье, мы имеем в виду не только родителей и детей. К семье, в истинном понимании этого слова, относятся не только те, кто носит одну фамилию, владеет общей землей или другим имуществом. Обычные родственные отношения также не исчерпывают концепцию. Семья включает в себя все духовное и физическое, родовое, присущее определенному кругу лиц. То, чем мы стали, чего достигли, не является нашей собственной заслугой; в конечном итоге этим мы обязаны нашим родителям и всем предкам, неся в себе их наследие. Короче говоря, мы обязаны всем этим тем духовным ценностям, которые нам переданы и которые мы передадим нашим детям и детям наших детей. И все вышеназванное относится к семье, значение которой в жизни нации всецело признается новым государством. Мы всегда должны иметь в виду, что не являемся конечным звеном в сложной цепи наследственности таланта и способностей и что мы обязаны передать это дальше в чистом и неиспорченном виде для продолжения того, что мы называем семьей, и стремиться к улучшению этой наследственности с тем, чтобы немецкий народ мог успешно развиваться, сплачиваясь семьями.

Совершенно ясно, что в этом смысле на каждом из нас лежит громадная ответственность. Так же как мы не можем допустить упадка и гибели этой великолепной наследственности, а вместе с тем и нанесения ей вреда, мы должны стремиться к преодолению, искоренению, а то и уничтожению всего плохого и мешающего. Каким образом у отдельного индивидуума должно появиться четкое понятие о его ответственности перед народом? Может ли он постичь это без точного знания своей наследственности и физического состояния и, более того, без осознания собственного существования и бытности своих предков? Конечно же нет! Тот, кто живет только одним днем, кто индифферентен к своим корням и своему происхождению, кто не осознает важности слов «предок» и «потомство» в их глубоком понимании, не может считаться ответственным членом народного сообщества.

Поэтому пусть каждый начнет с изучения своего рода. Это потребует большой работы, в особенности в тех семьях, где нет никаких записей о родословной, но работа эта должна быть проделана. Если мы хотим быть честными, то должны исходить из того, что наша информация окажется адекватной действительности только в немногочисленных инстанциях, так что получить истинную картину не так-то просто. Как ни странно, многие люди даже не помнят, какого цвета глаза у их родителей, братьев и сестер, не говоря уже о дедушках и бабушках, и не знают, какое положение в обществе они занимали. В связи с этим каждый из нас должен поставить перед собой задачу собрать как можно больше информации о своей семье и предках, чтобы выяснить, откуда он вышел…

(Леонхардт Людвиг. Бракосочетание и расовые основы. Справочник для намеревающихся создать молодую семью. Мюнхен, 1934.)

Возвращаюсь опять к вопросу о генеалогии. Установить ее возможно только в случае единобрачия — моногамии, как основы создания семьи. Отсюда же проистекает и выявление четко различимых наследственных биологических корней рода. Свободная любовь не дает возможности проведения такого исследования, поскольку позволяет мужчине менять своих сексуальных партнерш, что может происходить довольно часто, в результате чего установление биологических корней становится сильно затруднительным, а то и просто невозможным. При свободной любви взаимное влечение вызывается эротическими чувствами и оплодотворение яйцеклеток происходит совершенно случайно, тогда как при моногамии сочетание биологических наследственных корней позволяет добиваться продолжения человеческого рода путем тщательного отбора этих корней, обеспечивая тем самым биологическую селекцию.

Биологические исследования показали, что если оба родителя или хотя бы один из них являлись носителями низких биологических качеств, то весь такой род был обречен. Некоторые индейские племена в Америке и представители народности зеро в Швейцарии рассматриваются ныне как дегенераты, вследствие как раз инфильтрации в них индивидуумов, стоящих на более низкой ступени развития.

С другой стороны, нам известны многочисленные примеры семей, в которых сохранение родовых традиций дало здоровье и обладающее высокими человеческими качествами поколение. Стоит упомянуть хотя бы клан Иоганна Себастьяна Баха из Тюрингии, пример которого может служить доказательством чрезвычайной важности поддержания хорошей биологической наследственности.

Таким образом, семья является наиболее важным инструментом евгеники. Следует отметить, что эта концепция идентична христианскому положению о «религиозно-моральной семье», которое покоится на двух столпах — «добрачной воздержанности» и «супружеской верности».

Некоторые мыслители задаются вопросом: везде ли на земном шаре люди делают свой брачный выбор, исходя из биологических принципов? Можно без труда доказать, что многие мужчины никогда ничего не знали о законе наследственности и зачаточной плазме. А проституция во все времена спокойно уживалась между понятиями «добрачной воздержанности» и «супружеской верности». Так что человечество давно бы уже оказалось на грани гибели, нарушая вышеупомянутые законы.

Проказник Эрос никогда не оставлял ему времени задуматься о законе наследственности.

А теперь послушаем, что говорит врач:

— Такие высказывания не совсем корректны, так как можно легко установить, что религиозные, этические и экономические связи, при которых люди жили еще до периода индустриализации, как часто говорится, «в добрые, старые времена», заставляли людей делать брачный выбор. Естественно, люди могли и не знать о биологической силе этих связей, но это не снижало их эффективности.

Давайте пока возвратимся к истокам человеческой культуры.

Внедрение моногамии, то есть отход от беспорядочности, неразборчивости половых связей и принадлежности всех всем, означало начало зарождения наследственности. Более того, это свидетельствовало, образно говоря, о связывании по рукам и ногам и обуздании естественного влечения друг к другу различных полов — мужчин и женщин.