Читать онлайн «Библиотечное дело. Избы-читальни. Клубные учреждении. Музеи». Страница 53

Но ликвидация безграмотности предполагает, что выучившиеся грамоте люди будут что-то читать. Ждать, что бывшие еще недавно неграмотными бедняцкие слои деревни будут покупать книги, — утопия. Материал для чтения должны поставлять библиотеки. Мы много говорим о коллективизации сельского хозяйства, но на коллективное пользование книгой, сложившееся уже с давних времен, на библиотечное дело мы не обращаем ровно никакого внимания.

Если мы возьмем данные ЦСУ, относящиеся к 1926 г., то увидим, что в деревне по сравнению с дореволюционным временем сеть библиотек у нас не увеличилась. В РСФСР на одну библиотеку в среднем приходится 9, 9 селений. Библиотеки расположены главным образом в крупных селениях, а две трети селений находится от библиотеки на расстоянии большем чем три километра. У бедняцких слоев нет ни одежды, ни времени, чтобы ходить так далеко за книгами.

Владимир Ильич придавал исключительное значение библиотечному делу, внимательно следил за работой Главполитпросвета в этом отношении, требовал данные от РКИ, Центропечати, Моно, читал все статьи и книжки, относящиеся к библиотечному делу. В статье, писанной в 1921 г., он говорит: «… стремление к образованию и к созданию библиотек могучее, «народное» в настоящем смысле слова»[44]. Он требовал бесплатного распределения газет и книг «по библиотекам и читальням, по сети их, правильно обслуживающей всю страну, всю массу рабочих, солдат, крестьян»[45].

Прошло восемь лет. Стало ли стремление к образованию и созданию библиотек менее «народным» за эти восемь лет? Спросите политпросветчиков. Они расскажут вам, что делается на местах. Вот письмо библиотекаря из Шламского подрайона Кошкинского района Ульяновского округа Средне-Волжской области: «В нашем подрайоне населения больше 17 тысяч, колхозов и объединений, помимо сел, 37. В настоящее время проходит сплошное землеустройство, реорганизация хозяйств, принятие уставов в связи с контрактацией. Масса поднята вся целиком на перестройку общественной обработки земли в общем и переустройство нового хозяйства. Я вам хочу сказать как библиотекарь, что в нашем районе отсутствует культурная работа по колхозам, а в особенности обслуживание литературой, но масса этого требует, она мало знакома с устройством колхозов и как построить в нем свои порядки; агроном у нас один не в силах обслужить такой большой район».

Как снабжаются деревенские библиотеки? Тот же библиотекарь пишет: «Мною библиотека получена 2 марта 1929 г., книги из райбиблиотеки в количестве 180 штук, по их качеству наберем с трудом 20 %, но та литература, которая пришла, она у нас есть, она в большинстве старая по сельскому хозяйству — за 1923–1924 гг., а теперь уже другие мероприятия по сельскому хозяйству, нам таких книг не нужно, а то, понимаешь, выслали, что самим не нужно».

Надо в оправдание райбиблиотеки сказать, что она посылает то, что ей высылает Гиз. Это еще благодать, а то бывает и так, что села той же Средне-Волжской области снабжаются философскими книгами Канта.

Конечно, за время революции мы кое в чем продвинулись вперед: библиотеки, например, очищены от старой, черносотенной и религиозной литературы, которыми так насыщены были они до революции. Число книг, приходящихся на отдельную библиотеку, стало больше, а главное — развилась сеть передвижных библиотек, которая уже в 1926 г. включала в себя 25 579 библиотек, а в 1927 г. еще сильно увеличилась. В дореволюционное время эта сеть была совершенно ничтожна.

Но утешаться этим не приходится. Даже в наиболее насыщенных библиотечными книгами областях, например в Северо-Восточной области, на 100 человек пользуются библиотекой меньше пяти человек, в Центрально-Промышленной — меньше четырех. В таких же областях, как Сибирь, как Центрально-Черноземный район, из сотни жителей библиотекой пользуется лишь один человек.

Надо обратить особое внимание на такой факт. Если мы сравним по отдельным районам грамотность населения и число библиотечных книг, то увидим, что число книг и число грамотных находятся в несомненной связи, как-то взаимно влияют друг на друга.

Возьмем данные 1926 г.[46]

Что причина, что следствие? Является ли безграмотность причиной малого количества книг или малое количество книг является причиной безграмотности?

Мы — марксисты и понимаем, что такая постановка вопроса была бы схоластической. Неграмотность уменьшает напор масс на библиотечное дело, отсутствие книг питает рецидив безграмотности.

Как никак, дело в таком положении дольше оставаться не может. Партия, Советская власть, профсоюзы, вся общественность должны уделять библиотечному делу не меньше внимания, чем делу ликвидации безграмотности. Требует книг взрослое население, требуют дети. А у нас в связи с районированием сокращают библиотечную сеть, сокращают суммы, отпускаемые на снабжение библиотек. Так дольше продолжаться не может.

Надо через широкую сеть библиотек, читален, красных уголков, через развертывание передвижных библиотек продвинуть книгу в массы, обслужить каждого грамотного, причем обслужить наилучшим образом, сделав для него доступным все самое ценное, что имеется среди книжных богатств.

Надо прежде всего расширить сеть читален, устраивать их где только можно — при жилтовариществах, в столовых, в приемных, при мельницах, на пароходах, на вокзалах и пр., необходимо, чтобы рабочий человек мог использовать каждую свободную минуту для чтения. Надо приблизить библиотеку к детской школе, к школе взрослых. Надо приблизить ее к массам.

Надо каждую учрежденческую, каждую замкнутую библиотеку сделать библиотекой общественного пользования. Надо покончить с цеховщиной, когда рабочему-химику не дадут ни за что книгу из библиотеки текстильщиков, когда дают книгу из библиотеки металлистов рабочему-металлисту, но не дают жене его и т. д. Надо каждую дельную книгу сделать книгой общественного пользования, раз навсегда покончить, с платностью библиотек, с залогами, надо сделать библиотеки не на словах, а на деле общедоступными.

Нужно (об этом уже поступают письма от крестьян), чтобы каждый наш агроном, техник, общественный деятель, живя в самой глухой деревне, мог бесплатно получить любую научную книгу, как это имеет место, например, в Швейцарии, в Северо-Американских Соединенных Штатах. У нас же, когда библиотечная конференция обратилась в Наркомпочтель с просьбой пойти навстречу этому делу и разрешить бесплатную пересылку библиотечных книг, она получила категорический отказ: это, мол, дело Наркомпроса, а не Наркомпочтеля. Между тем, конечно, нельзя ожидать, что это дело ляжет особой тяжестью на бюджет Наркомпочтеля, ибо читатели научных книг у нас, к сожалению, не миллионами насчитываются. Главполитпросвет, конечно, вновь и вновь будет ставить этот вопрос.

Как вылезать из нашего библиотечного бескультурья?

Надо пойти по тому пути, по которому пошли в деле ликвидации безграмотности, надо поднять на это общественность, начать в День печати своеобразный библиотечный поход — «бибпоход».

В этот день каждый красный уголок, каждая изба-читальня, каждая библиотека должны устроить у себя выставку лучших книг, составить к этому дню отчет о своей работе. Надо, чтобы в День печати кончающие ликпункты и школы взрослых устроили экскурсии в библиотеки, чтобы в этот день происходили сборы пожертвований книг в библиотеки, чтобы образовались кружки помощи библиотекам — «Помби», которые смогут положить начало добровольному обществу «Помби». «Помби» будет помогать собирать книги, ремонтировать их, переплетать, будет помогать книгоношеству, ставить инструктаж красных уголков, собирать отзывы о книжках, писать рецензии на них, организовывать читки книг и газет, библиотечные выставки, экскурсии, составлять для библиотек рекомендательные списки и т. д. и т. п.

Проповедь коллективного пользования советской книгой словом и делом — вот какова будет задача «Помби». «Техмасс» должен заботиться, как продвинуть через библиотеки в массу техническую книжку. «Друг детей» должен заботиться, как продвинуть в массу детскую книжку, и т. д. Кружки «Помби» должны втягивать в помощь библиотеке широкие кадры. Надо начать дело сейчас же, в День печати, чтобы к осени порядком уже продвинуться вперед, чтобы дать немедля серьезный толчок делу. Осенью надо будет провести смотр сделанного.

1929 г.

Эпоха социалистического строительства — это эпоха, когда в корне перестраивается все хозяйство страны, когда место отдельных хозяйств и предприятий, конкурирующих между собой, занимает единое плановое хозяйство, покоящееся на строжайшем учете всех сил и возможностей; экономически все более и более смыкаются между собой город и деревня; не конкурирующие друг с другом, а поддерживающие друг друга отрасли народного хозяйства постепенно создают единое мощное хозяйственное целое. Меняет облик промышленность — убогие мастерские заменяются заводами-гигантами. Меняет облик деревня — соломенные крыши избушек исчезают, их заменяют стройные здания колхозов. Тракторные колонны перепахивают все межи. Говорят и песни поют уже не о своей «полосыньке», а об общем, о «нашем» поле; весь уклад становится иным, отмирают классы, все лучшее, талантливое не за страх, а за совесть становится на сторону коммунизма, примыкает к общей стройке новой жизни; исчезает всякая эксплуатация, все работают, но не как наемные рабы, а как хозяева, как сознательные строители социализма. Меняется быт — общественные столовые, прачечные, ясли, детсады, школы, детские организации раскрепощают женщину; общественная работа, как и работа на предприятиях, вырабатывает навыки коллективного труда и коллективной жизни; жизнь делается гораздо содержательнее и красочнее.