Читать онлайн «Черный сад. Армения и Азербайджан между миром и войной». Страница 42

На самом деле, вероятно, решение Кавбюро было продиктовано далеко идущими соображениями как экономического, так и колониального характера. Ленин и Сталин сделали Нагорный Карабах элементом новой запутанной мозаики автономных областей и республик, которая шла на смену старой царской системе однородных губерний. Новые области должны были стать экономически жизнеспособными территориями, и все прочие соображения отходили при этом на второй план.

Так, скажем, на Северном Кавказе жителей равнинных и горных районов – таких, как кабардинцы и балкарцы, – воссоединили в границах одной автономной республики. Эти народности ранее не имели этнических связей, но планировалось, что они станут работать плечом к плечу на новых стройках социализма и поведут отсталые горные племена к светлому будущему. Решение оставить Карабах в составе Азербайджана было продиктовано той же экономической логикой.

Особенно на руку это было тысячам азербайджанских и курдских пастухов-кочевников, которые регулярно перегоняли отары овец на высокогорные пастбища Карабаха летом и спускались на равнины Азербайджана в зимнее время (8). В этом смысле образование Нагорного Карабаха точнее было бы назвать результатом политики "объединяй и властвуй". Причем советская разновидность подобного объединения сама по себе таила в себе немалую опасность, потому что стимулировала острую конкуренцию между новыми партнерами.

Маленькие империи

Непредвиденным побочным продуктом изобретенного Лениным нового административного устройства страны стало то, что новая система, привязав национальность к территории проживания, консервировала внутри себя национализм в скрытой форме. СССР был образован как федерация республик, названных по национальности. Каждая "союзная республика" (в 1922 году их было четыре, а после 1956 года – пятнадцать) сохраняла элементы суверенитета, включая формальное право выхода из состава Советского Союза. Все они имели свой флаг, герб, гимн и политические институты.

Большинство атрибутов суверенитета имели, впрочем, чисто декоративный характер и мало что значили в условиях жестких ограничений однопартийной системы авторитарного государства. Но при этом они подчеркивали и без того очевидные национальные различия, формализованные самой системой. Советский Союз (в отличие, например, от США), не был "плавильным котлом". Достигнув шестнадцати лет, каждый советский гражданин должен был заявить о своей национальной принадлежности, закрепленной в печально известном "девятом пункте" внутреннего советского паспорта.

Это означало, что все люди в СССР принадлежали, по крайней мере, к двум группам, а некоторые национальные меньшинства, вроде азербайджанцев и курдов, проживавших в Армении, например, или армян, лезгинов или русских в Азербайджане, к трем. Они принадлежали, во-первых, к национальности, указанной в их советских паспортах (курды, армяне, азербайджанцы и т. д.), во-вторых, они были гражданами союзной республики – России, Армении или Азербайджана, и, наконец, гражданами Советского Союза – то есть частью "советского народа" в целом.

Уже в послевоенные годы Советский Союз обрел свой стандартный серый внешний вид. Его граждане могли вступать только в одну партию, покупать только три вида сосисок, читать только "Правду", "Известия" и "Труд". Армянину или азербайджанцу многое было привычно – будь то одинаковые жилые дома или одинаковое мыло – и в Ташкенте и в Таллинне, равно как и в Баку и Ереване. Тем не менее, подспудно существовала масса различий. После смерти Сталина, баланс экономической власти начал смещаться от центра вовне – от России к союзным республикам. Кое-кто из русских даже жаловался, что бремя империи становится слишком дорогим. Говорит реформатор горбачевской эпохи Александр Яковлев:

"[В 1970-1980-е годы] Политбюро уже не обладало такой властью, как при Сталине. Во-вторых, появилось понимание того, что нам необходимо дать республикам некоторую степень свободы. В итоге они обрели бы определенную ответственность и перестали бы вечно клянчить: "Дайте денег, дайте денег, постройте то, постройте это". Все чаще звучала идея заставить республики платить за себя – ведь они работали, они зарабатывали свои собственные средства. Понимаете, советская империя была очень странной империей. Россия доминировала политически, но экономически она страдала, все делалось вопреки экономическим интересам России" (9).

Три кавказские республики постепенно упрочивали свою значимость, и ряд ярких атрибутов их нового статуса как мини-государств был закреплен в новой "брежневской" Конституции 1977 года. Так, в каждой республике язык титульной нации – грузинский, азербайджанский и армянский – стал официально считаться "республиканским языком" (в случае с Грузией Москва согласилась пойти на такой шаг после массовых уличных выступлений протеста). 72-я статья Конституции подтвердила, пусть только на бумаге, право союзных республик на выход из состава СССР, а статья 78-я гласила, что "территория союзной республики не может быть изменена без ее согласия" – это и стало конституционным козырем Азербайджана в карабахском споре.

Растущая уверенность доминирующих этносов союзных республик – армян, грузин и азербайджанцев – вынуждала национальные меньшинства чувствовать шаткость своего положения. Ситуация, позволившая Андрею Сахарову назвать союзные республики "маленькими империями", нашла отражение в демографической статистике. В Армении, численность армянского населения в период между двумя переписями 1970 и 1979 годов выросла на 23%, а численность азербайджанцев в этой республике за тот же период увеличилась лишь на 8%.

Это свидетельствовало о том, что азербайджанцы, у которых темпы роста рождаемости были весьма высоки, покидали Армению. В результате армяне составили более 90% населения Армении, что сделало ее самой гомогенной республикой Советского Союза. За тот же период в Азербайджане численность этнических азербайджанцев выросла на четверть, а вот численность армян и русских фактически упала. К 1979 году в Нахичевани армяне составляли лишь 1% населения или три тысячи человек. Карабахские армяне приводили этот факт как пример медленной "деарменизации" Нахичевани на протяжении двадцатого века и как пример того, что может случиться с ними.

Еще более малочисленные народности Кавказа, как, например, курды, также жаловались на ассимиляцию. В 1920-е годы азербайджанские курды имели свою национальную автономию к западу от Нагорного Карабаха – Красный Курдистан. В 1930 году ее упразднили, и большинство курдов постепенно стали считаться "азербайджанцами". По подсчетам одного из лидеров курдской общины, в настоящее время в Азербайджане проживает около 200 тысяч курдов, хотя официальная статистика говорит только о 12 тысячах (10).

Российский эксперт по национальному вопросу Валерий Тишков комментирует: "[Союзные республики] обращались со своими национальными меньшинствами куда жестче, чем Москва. При обсуждении причин распада [Советского Союза] основное внимание уделяется политике Москвы, но крупнейшими ассимиляторами были Грузия, Азербайджан и Узбекистан (Армения в меньшей степени, только потому, что там было меньше национальных меньшинств)" (11).

Феодальные первые секретари

В 1960-1970-е годы к власти в трех кавказских республиках пришли представители нового поколения первых секретарей ЦК местных коммунистических партий. Эдуард Шеварднадзе в Грузии, Карен Демирчян в Армении и Гейдар Алиев в Азербайджане были у власти более десяти лет и создали разветвленную сеть, основанную на безусловном подчинении вышестоящему начальнику. По сути дела, они были своего рода феодальными князьями, платившими дань Москве и единолично правившими дома.

Это наследие впоследствии помогло и Шеварднадзе, и Алиеву вернуться во власть в качестве президентов независимой Грузии и независимого Азербайджана в 1992 году и 1993 году. И никого особенно не удивляло, что при одной системе оба были преданными ЦК партийными боссами, а при другой в одночасье стали служащими народу национальными лидерами. В 1998 году в Армении Демирчян едва не последовал их примеру, но потерпел поражение во втором (спорном) туре президентских выборов.

Занимая с 1969 по 1982 годы пост первого секретаря ЦК Коммунистической партии Азербайджана, Гейдар Алиев был, вероятно, наиболее успешным руководителем союзной республики в СССР. Он поднял престиж некогда непривилегированной советской республики, постоянно продвигал азербайджанцев на высокие посты в стране и мастерски льстил Брежневу. Брежнев трижды посещал Азербайджан, где его всякий раз осыпали щедрыми подношениями и устраивали ему грандиозные приемы. Однажды Алиев преподнес ему кольцо с огромным бриллиантом,- Брежнев -,обрамленом пятнадцатью бриллиантами меньшего размера – союзные республики. Говорят, кольцо обошлось в астрономическую по тем временам сумму – - 226 тысяч рублей (12). Правда, и Брежнев отплатил не менее щедро.