Читать онлайн «Путин — «приемный» сын Ельцина». Страница 14

Козырев бодрился, но не мог не понимать, что экзамен ему предстоит серьезный. Ельцин требовал, чтобы МИД РСФСР из шутейного ведомства, каким оно было при СССР, как можно скорее превращалось в серьезного дипломатического игрока. Но для этого необходимо было иметь опыт, которого Козырев не имел. К тому же он видел печальный пример Шеварднадзе, который, обладая солидным внутриполитическим багажом, стал министром иностранных дел СССР, будучи совсем не знаком с внешней политикой и дипломатической практикой, с плохим знанием русского и незнанием иностранных языков. И, увы, вошел в историю внешних сношений как худший министр. Козырев хотя и знал языки, но просидел двадцать лет фактическим помощником у одного из заместителей министра в центральном аппарате и не имел как практики работы за рубежом, так и никакого политического опыта. И это в отличие от их знаменитого предшественника Громыко, который пришел к руководству МИДом с дипломатического поста номер один — посла в США. О таких, как Козырев, карьерные дипломаты обычно говорили: «Он не работал в поле», то есть в посольствах. Выяснилось также, что ни Шеварднадзе, ни Козырев не обладали так необходимым дипломату чувством служения Отечеству. Первый, потому что Отечеством для него была Грузия. Второй — потому, что родился и рос в Брюсселе и чувствовал себя человеком мира. Глухим тихим голосом без эмоций он постоянно поддакивал зарубежным партнерам «да, да» и оставил после себя заросшее пустоцветом дипломатическое поле. Потом были «суворовец» Иванов и, наконец, последние десять лет довольно жесткий Лавров. Последние двое по стилю — смесь первых трех. Известно, как Лавров обозвал «долбаным мудаком» британского коллегу Мили-бенда за его попытки поучать Россию, как вести себя с грузинским президентом — русофобом и лунатиком Саа-кашвили.

Козырев не смог, да и не желал выстраивать выгодных для России отношений с бывшими советскими республиками. Он безоговорочно признал эти новые национальные государства сферой американских интересов. Особенно невнятной была ельцинско-козыревская политика в отношении важнейшей для нас Украины. Ее буквально бросили под ноги агентуре Вашингтона из числа радикальных галицийских националистов.

Очевидно, не понимал этот мидовский чиновник средней руки, что есть немцы, которые могут спокойно жить только с ножом у горла или под сапогом. Что американцы не прекратят экспансии, если их не загнать обратно на материк за океаны. Что англичане — имперская нация по инстинкту. Что за сто лет до убогого Ельцина император Александр III прозорливо завещал нам не искать союзов, кроме как с собственными армией и флотом. При каждом обострении обстановки внутри страны Козырев по заданию Ельцина стремглав мчался в Вашингтон искать защиты от политических оппонентов. Он, как и его патрон, пытался доказать, что во лжи есть правда, если ложь во спасение. Только чьего спасения? Похоже, что их собственного благополучия. И прав его преемник Иванов, не единожды вопрошавший в сторону Козырева: «Кому они с Ельциным служили?»… Что не России, то это точно!

Вот таких два «творца» внешней политики новой России отправлялись на Американский континент с первым зарубежным официальным визитом.

Сразу после обеда лимузин Ельцина подъехал к парадному подъезду Белого дома. Встречал его сам Буш, хотя мысленно все еще не мог смириться с тем, что это конец прежних отношений с Горбачевым. Церемония приветствия прошла в Розовом саду. В своей речи Буш заявил, что, «принимая первого президента Российской республики, мы не должны забывать того, кто положил начало отважной политике гласности и перестройки. Я хочу совершенно ясно сказать, что мы будем продолжать поддерживать тесные отношения с президентом Горбачевым». Затем прием продолжился в Овальном кабинете. И здесь Бушу передали записку с сообщением все от того же от агента Грека о грядущем в ближайшее время государственном перевороте с целью свержения Горбачева, с содержанием которой хозяин Белого дома тут же познакомил гостя. Ельцин воспринял тревожную информацию спокойно и предложил позвонить Горбачеву. Заказали разговор с Кремлем, но связаться с Горбачевым не удалось. Поручив помощнику разыскивать президента СССР, Буш и Ельцин продолжили беседу. В этой ситуации разговор естественным образом закрутился вокруг темы о силах, которые хотят возвратиться к эпохе социализма. И здесь «Остапа понесло»:

— Господин президент, я клянусь, что Россия не допустит изменения хода истории и марксистский эксперимент у нас больше не повторится. Верьте мне! Но я рассчитываю на вашу всестороннюю поддержку.

— Серьезность и решимость, с какой вы, господин президент, сражаетесь за демократию, впечатляет и не позволяет сомневаться в конечном успехе. Но мы ждем от вас радикальных реформ в экономике. Без них мы не сможем оказывать вам финансовую поддержку. В ближайшее время я планирую посетить Киев и Прибалтику. Как вы думаете, это не принесет огорчений Горбачеву?

— Что вы с ним носитесь, как. со старым портфелем. Вам пора избавляться от его гипноза. У нас его давно раскусили. Он уже ни на что не влияет. А эти республики де-факто уже самостоятельные. Делайте, что отвечает вашим интересам. Мы вас поддержим. И защитим республики от московских реакционеров. Их руководители это знают лично от меня. Ну а как насчет кредитов? Мы можем на них рассчитывать?

— Здесь проблема. Конгресс не проголосует за выделение вам кредитов, пока Россия остается в Союзе.

— Ясно. Значит, надо быстрее это союзное ярмо сбрасывать. Думаю, до конца года это произойдет. Конфедерация Америку устроит?

— Вам решать. Мы примем любое решение, которое не направлено против нас.

На приеме в советском посольстве после традиционных двухсот пятидесяти граммов на глазах изумленных гостей Ельцин старательно облизал пальцы от икры и стал долго и нудно говорить о себе, о том, как советский народ пугали загнивающим Западом, как он строил коммунизм, а теперь так же активно строит капитализм. Закончил обращением к Бушу:

— Вот, я думаю, что хватит нам, понима-аш… враждовать. Пора дружить. Как говорится, понима-а-ш. перекуем мечи на орала. Настанет то время, когда мы и вы порежем все танки, ракеты, авианосцы и подводные лодки… Нет, не все. Одну подлодку оставим… хе-хе. Для экскурсий на Северный полюс. Так что. понима-а-ш. предлагаю тост за встречу на последней подводной лодке!

Все заулыбались и дружно выпили. Хотя ни Буш и ни кто другой из американских гостей толком не поняли, причем здесь подводная лодка. Да и кто их, русских, поймет?!

Вечером Ельцин добавил любимого виски и пошел в одних трусах бродить по подвалам резиденции. Потом вышел на улицу и стал «ловить» такси, объяснив своей и американской охране, что хочет поехать за пиццей. Успокоился только к полуночи.

Из Вашингтона Ельцин уезжал довольный собой. Настроение было боевое: «Наконец-то меня признали как лидера огромной республики, а с Горбачевым надо кончать, — его спектакль явно затянулся».

Самолет набрал высоту, выровнялся и плавно парил над океаном. Стюардесса разнесла свежие газеты. Козырев взял авторитетную «Вашингтон пост» и обмер. На первой полосе рядом со снимком Ельцина жирно набранный заголовок спрашивал читателя: «Кто такой, этот русский? Борец с коммунизмом или мастер демагогии и стакана?»

В официальной российской прессе, как заведено, визит первого президента России в США был назван важным и успешным.

Весной 1993 года даже последнему российскому пастуху стало ясно — с Россией беда. Потом станет еще хуже, но тогда казалось, что погибель уже рядом. Инфляция за год составила 1500 процентов. Народ выживал как мог. А дельцы всех мастей пока еще не очень приметно, но уже жирели. Одураченный пропагандой Полторанина народ не понимал, что происходит и тем более что делать.

Ельцинско-гайдаровская экономика вошла в острое противоречие с советской политической системой. Дальнейшее их сожительство становилось явно невозможным. Не может так быть, чтобы в экономике правил капитал, а в политике — труд в форме Советов народных депутатов. У кого капитал, тот и управляет. Другого не дано. Попытка оппозиции через народное акционирование сгладить это противоречие результата не принесла из-за прямого обмана ельцинской клики и противодействия фактически управляющей Россией миссии Международного валютного фонда (МВФ) под руководством Джеффри Сакса.

Предполагалось, что бесплатная и всеобщая раздача приватизационных чеков населению, а потом их обмен на акции предприятий в ходе приватизации станет базой для создания истинно народной экономики. Чтобы не допустить сбоя этой схемы и не позволить дельцам скупить чеки, в законе о приватизации депутаты записали, что они должны быть именными и не подлежащими свободному обороту. Однако президент Ельцин подчинился не закону, а требованиям Международного валютного фонда и своим указом обязал Госкомимущество и Министерство финансов выпустить чеки в обезличенном виде, то есть на предъявителя. Это позволило дельцам, «браткам» и прочей мрази скупать чеки и обменивать их на акции предприятий. Вместо народной экономики получался дикий и криминальный капитализм. Ельцин и МВФ понимали, что договориться о защите своих интересов с группой коррумпированных олигархов всегда легче, чем с многочисленными владельцами народных акционерных предприятий.