Читать онлайн «Доктрина шока. Становление капитализма катастроф». Страница 19

В начале 60‑х годов в странах южного конуса на повестке дня не стоял вопрос о выборе между капитализмом, свободном от вмешательств, и девелопментализмом — там обсуждали вопрос о том, каким образом лучше перейти к следующему этапу девелопментализма. Марксисты призывали к масштабной национализации и радикальным земельным реформам; центристы считали главным усиление экономического сотрудничества стран Латинской Америки, чтобы превратить этот регион в мощный торговый блок, способный соревноваться с Европой и Северной Америкой. Опросы населения и результаты голосований говорили, что страны южного конуса больше поддерживают левых.

В 1962 году Бразилия сознательно двинулась в левом направлении. Тогдашним президентом страны был Жоау Гуларт, сторонник национальной независимости в экономике, стремившийся произвести перераспределение земли, повысить заработную плату и заставить иностранные транснациональные корпорации вкладывать проценты от их доходов в бразильскую экономику, вместо того чтобы вывозить их из страны и распределять между акционерами в Нью Йорке и Лондоне. Военное правительство Аргентины пыталось предотвратить подобные начинания, запретив партии Хуана Перона участвовать в выборах, но этот шаг только радикализировал новое поколение молодых последователей Перона: многие из них были готовы взяться за оружие, чтобы отвоевать для себя страну.

И в Чили — самом центре чикагского эксперимента — было особенно очевидно поражение в идейной битве. После исторических выборов 1970 года страна так быстро «полевела», что три главные политические партии выступали за национализацию основного источника доходов страны — медных рудников, которые тогда контролировали американские монополии [164]. Другими словами, «чилийский проект» оказался дорогостоящим провалом. «Чикагские мальчики» — идеологические воины, сражавшиеся на интеллектуальном фронте против противников из левого крыла, — не выполнили своей миссии. Экономические дебаты двигались к левизне, более того, сами «чикагские мальчики» оставались полными маргиналами и даже не были представлены среди партий, участвовавших в выборах.

На этом все могло бы и закончиться, а «чилийский проект» упоминался бы только в небольших исторических подстрочных примечаниях. Но одно обстоятельство спасло «чикагских мальчиков» от полного забвения: президентом США был избран Ричард Никсон. Этот президент, по восторженным словам Фридмана, проводил «творческую и в целом эффективную внешнюю политику»[165]. И ее творческий характер особенно ярко демонстрирует пример Чили.

Именно Никсон дал «чикагским мальчикам» и их профессорам тот шанс, о котором они так долго мечтали, — доказать, что их капиталистическая утопия не просто теория, рожденная на академических семинарах. Им была дана возможность перекроить страну, начав с «чистого листа». Чилийская демократия была неласкова к «чикагским мальчикам», диктатура оказалась куда благосклоннее.

Сальвадор Альенде и правительство народного единства победили на выборах в Чили в 1970 году, в их программу входила передача в руки правительства крупных секторов экономики, которыми управляли иностранные и местные корпорации. Альенде относился к новому поколению латиноамериканских революционеров: подобно Че Геваре, он был доктором наук, но в отличие от него больше был похож на скромного ученого, нежели на романтического партизана. Он мог произнести импровизированную речь столь же пламенную, как речи Фиделя Кастро, но при этом был убежденным демократом, который верил, что социалистические преобразования в Чили произойдут с помощью избирательных урн, а не благодаря оружейным стволам. Когда Никсон узнал, что Альенде избран президентом, он отдал знаменитое распоряжение директору ЦРУ Ричарду Хелмсу «заставить их экономику вопить»[166] Весть о выборах дошла также и до экономического отделения Чикагского университета. В момент победы Альенде Арнольд Харбергер был в Чили. Он написал письмо коллегам на родину, назвав это событие «трагедией», и сообщил, что «в правых кругах иногда обсуждается мысль о военном перевороте»[167].

Хотя Альенде обещал вести переговоры о достойной компенсации для компаний, которые теряли свою собственность и инвестиции, американские транснациональные корпорации боялись, что Альенде — то только начало, которое укажет направление развития событий в Латинской Америке; кроме того, многие из них не желали мириться с потерей быстро растущей прибыли. К 1968 году 20 процентов внешних инвестиций США были связаны с Латинской Америкой, у американских фирм в этом регионе было 5436 филиалов и дочерних предприятий. Эти инвестиции приносили невероятную прибыль. Так, горнодобывающие компании в течение предшествовавших 50 лет вложили один миллиард долларов в добычу чилийской меди — самую большую промышленность такого рода в мире, но домой они отправили 7,2 миллиарда долларов [168]

Как только Альенде выиграл выборы, еще до его инаугурации, корпоративная Америка объявила войну его администрации. Центром этой деятельности стал специальный комитет по Чили в Вашингтоне, куда входили главные американские горнодобывающие компании, владеющие собственностью в Чили, а также фактический лидер комитета – International Telephone and Telegraph Company (ITT), которой принадлежало около 70 процентов чилийских телефонных компаний, оказавшихся теперь под угрозой скорой национализации. В деятельности комитета участвовали представители Purina, Bank of America и Pfizer Chemical.

Комитет ставил перед собой единственную задачу — заставить Альенде отказаться от идеи национализации под угрозой «коллапса экономики»[169] У них было много идей, как причинить Альенде боль. В рассекреченных протоколах заседаний комитета предлагалось приостановить выдачу американских займов Чили и «тайно вынудить крупные частные банки США поступать так же. Следует провести беседу об этом же и с другими иностранными банками. Приостановить закупки чилийских товаров на ближайшие шесть месяцев. Использовать американские запасы меди вместо покупки ее у Чили. Создать дефицит американских долларов в Чили». И так далее по списку [170]

Альенде назначил своего близкого друга Орландо Летельера на пост посла Чили в Вашингтоне, последний должен был вести переговоры об условиях экспроприации с теми самыми корпорациями, которые замышляли саботаж против правительства Альенде. Летельер, экстраверт и любитель удовольствий, обладатель прекрасных усов по моде 70‑х и неотразимого голоса певца, пользовался большой любовью среди дипломатов. В своих самых теплых воспоминаниях его сын Франсиско рассказывает, как отец играл на гитаре, напевая народные песни, в кругу друзей в их вашингтонском доме [171] Но несмотря на все обаяние и способности Летельера, переговоры были обречены на неудачу.

В марте 1972 года, когда переговоры между Летельером и ITT были в полном разгаре, Джек Эндерсон, обозреватель многочисленных газет, опубликовал ряд сенсационных статей, документально подтвержденных, о том, что телефонная компания вступила в тайный союз с ЦРУ и Государственным департаментом с целью не допустить инаугурации Альенде еще два года назад. В связи с этими разоблачениями, появившимися, когда Альенде еще находился у власти, Сенат США, в котором преобладали демократы, начал расследование и раскрыл заговор, чреватый серьезными последствиями. Оказалось, что ITT предложила в виде взяток один миллион долларов чилийской оппозиции и «пыталась вовлечь ЦРУ в тайный план, который позволил бы повлиять на исход выборов президента в Чили»[172].

Согласно отчету Сената, опубликованному в июне 1973 года, когда заговор не удался и Альенде пришел к власти, ITT перешла к другой стратегии, благодаря которой чилийский президент «не должен был продержаться свыше ближайших шести месяцев». Больше всего Сенат был встревожен, узнав о взаимоотношениях между руководством ITT и американским правительством. Показания и документы свидетельствовали, что ITT непосредственно участвовала в разработке политических планов США относительно Чили на самом высоком уровне. Высокопоставленный руководитель ITT писал советнику по национальной безопасности Генри Киссинджеру, что, «не ставя в известность президента Альенде, всем американским фондам, уже работающим с Чили, следует приостановить оказание финансовой помощи этой стране. Компания также осмелилась приготовить стратегический документ в 18 пунктах для администрации Никсона, включавший откровенную мысль о военном перевороте: «Обратитесь к надежным источникам среди чилийских военных… укрепляйте их недовольство Альенде, а затем поставьте перед ними необходимость его устранения»[173].

Когда сенатская комиссия задавала ядовитые вопросы относительно столь наглой попытки использовать силы правительства США для подрыва конституционного процесса в Чили ради экономической выгоды ITT, вице президент компании Нед Гэррити, по видимому, испытывал замешательство. «Но что плохого в заботе о самом себе?» — задал он в ответ вопрос. Комитет зафиксировал в отчете свой ответ: «Забота о себе не должна играть неподходящую ей роль, определяя направление внешней политики США»[174].