Читать онлайн «Ким Филби - супершпион КГБ». Страница 31

Поток информации «Алгрэ» (расшифрованные сообщения немецкой военной разведки — абвера) начался в 1940 году и спас СИС. Мензис сразу же понял, что если СИС будет контролировать реализацию материалов «Алтрэ», часть славы достанется и ей. Представителю СИС в правительственной школе кодов и шифров подполковнику авиации Фредерику Уинтерботаму было дано указание передавать разведке наиболее важную информацию. Каждый день лично Мензис или его личный помощник Дэвид Бойл доставляли Черчиллю пакет с разведывательной информацией. Передавая Черчиллю материалы (Мензис перевозил их в специальном кейсе, а Бойл в своей шляпе), они докладывали премьеру об успехах Блетчли-парка, подчеркивая при этом свою роль в ее реализации. Черчилль высоко ценил эту информацию, по словам Уинтерботама, «по ней он вел войну», и его доверие к Мензису и СИС быстро росло.

Конечно, это не сблизило Мензиса и СИС с правительственной школой кодов и шифров, руководители которой считали, что они подчиняются Мензису лишь административно. Они знали, что происходит с их информацией и презирали СИС, которая «существует только за счет их успехов». Это чувство было настолько глубоким, что его влияние ощущалось в течение длительного времени после войны. Сэр Гарри Хинслей, привлеченный на работу в Блетчли-парк еще аспирантом, который позднее стал вице-канцлером Кембриджского университета и официальным историком британской разведки военного времени, так высказывался о СИС: «Люди, занимающиеся шпионскими делами, подобны ленивой ящерице. Им приходилось быть таковыми. А в Блетчли-парке работали непреклонные, искренние, очаровательные, профессионально грамотные мужчины и женщины. Они жили в совершенно ином мире. Имелась принципиальная разница между результатами их работы и результатами усилий «старомодных шпионов».

Спасенный результатами «Алтрэ» и завоевавший за счет этого расположение Черчилля, Мензис продолжал править одряхлевшей, некомпетентной службой, развращенной семейственностью и руководимой ничтожными людьми. СИС «созрела» для проникновения в нее Филби. Она заслужила это. И он выпотрошил ее.

Киму Филби удалось устроиться на работу в британскую разведку. При этом большую роль сыграло знание им положения во франкистской Испании, которая в то время занимала важное место в войне разведок. Официально Испания придерживалась нейтралитета, но Франко во всем поддерживал Гитлера, и поэтому германская разведка действовала в стране без каких-либо ограничений. Не желая, однако, компрометировать нейтралитет своей страны, Франко терпеливо относился к действиям и британской разведки. Подобная ситуация существовала и в соседней Португалии. Таким образом, в этих странах британские и германские сотрудники разведок сталкивались фактически лицом к лицу, что создавало большие возможности для завязывания интриг, осуществления различных провокаций, проверок и перепроверок фактов и отдельных лиц.

Следующая интрига, далекая, несомненно, от действительности, отображает ту атмосферу, которая царила на Пиренейском полуострове, когда Филби приступил к работе в испано-португальском отделе СИС. С позиций Лиссабона действовал агент, имевший псевдоним «Блинки». В один из дней он связался с резидентурой СИС в Лиссабоне: «У меня есть очень важная информация. Речь идет о новом немецком шифре. Я хочу за него 100 тысяч долларов». После проверки англичане пришли к выводу, что шифр подлинный, и заплатили требуемую сумму. Затем «Блинки» встретился с представителем немецкой военной разведки в Лиссабоне, которому заявил: «У меня есть для вас очень важная информация, которую я оцениваю в 100 тысяч долларов». Поскольку в прошлом «Блинки» был надежным источником, немцы тоже заплатили. После чего он заявил: «Я только что продал ваш новый шифр англичанам». Немцы не особенно рассердились, поскольку теперь они знали, что англичане читают их переписку. Они могли прекратить использовать этот шифр для передачи важных сведений и снабжать англичан дезинформацией, что заставит их «ходить по замкнутому кругу».

Но «Блинки» на этом не остановился. Он посчитал, что, если англичане будут знать, что немцы осведомлены о том, что они читают их шифр, это позволит им распознавать немецкую дезинформацию и уберечь себя от многих бед. Поэтому он вновь пошел к англичанам и заявил: «У меня есть для вас действительно ценная информация, стоящая не менее сотни тысяч долларов: «Я сообщил немцам, что продал вам их шифр».

Англичанам это надоело. «Блинки» было сказано, чтобы он побыстрее тратил полученные деньги, поскольку завтра это, возможно, будет уже поздно: в скором времени он может попасть в неприятную историю. Однако через час после этого разговора англичанам позвонил начальник португальской секретной службы, без разрешения которого нельзя было находиться в стране. Он только сказал: «Насколько я понимаю, ваши люди угрожают моему человеку».

Филби был неспособен на подобные интриги. К работе он относился с благоговейным трепетом. Он мало что знал о контрразведывательной деятельности и должен был все осваивать в процессе повседневной работы. «Помощи сверху я почти не получил, — писал он впоследствии, — и моим главным помощником стала старший секретарь, опытная девушка, пришедшая на работу в СИС еще до войны. Благодаря ей мне удалось избежать многих неприятностей».

Как ранее уже отмечалось, первые расшифрованные материалы «Алтрэ» касались деятельности немецкой военной разведки. Мензис добился права контролировать их рассылку. Он поручил это дело пятому отделу, во главе которого стоял Феликс Каугилл, принявший Филби на работу. Мензис дал Каугиллу указание — принять все меры для защиты источника этой информации. Какая польза в расшифровке немецких кодов, если из-за небрежности работников МИ-6 немцы узнают об этом. В этом случае они могут сменить шифры или, что гораздо хуже, использовать их для передачи дезинформационных данных, чтобы вводить англичан в заблуждение.

Естественно, Каугилл принял все меры для выполнения указания. Однако в скором времени он испортил отношения с МИ-5, службой обеспечения безопасности радиосвязи и другими подразделениями СИС. Они не понимали позиции Каугилла и, по словам Филби, обвиняли его в сокрытии информации, которая могла бы быть эффективно использована другими ведомствами. Чем больше они настаивали на своем, тем более упрямым и подозрительным Каугилл становился. Любую критику воспринимал как проявление нелояльности к разведке. Эти раздоры могли бы быть прекращены на ранней стадии, если бы заместитель директора СИС Валентайн Вивьен, отвечавший за контрразведывательную работу в СИС, дал четкие указания. Но Вивьен был поглощен ссорой с другим заместителем директора, Клодом Дэнси, который считал контрразведывательную работу в военное время бесполезной тратой усилий, а сотрудников, занимавшихся этим делом, трусами и бездельниками. Каугилл видел все недостатки Вивьена и, к неудовольствию последнего, через его голову принял меры к расширению своего отдела (так в пятый отдел попал Филби).

Все это не ускользнуло от внимания Филби, который стал ждать возможность, чтобы использовать эту ситуацию в своих интересах. В этой стычке Филби старался не принимать чьей-либо стороны, не привлекать к себе особого внимания. Много работал для постижения профессии разведчика. Следует отметить, что в это время он стал увлекаться спиртными напитками. Однако даже в состоянии алкогольного опьянения Филби не терял над собой контроль: его речь и мысли были всегда в норме. Очевидно, Филби употреблял алкоголь для снятия внутреннего напряжения и при этом не боялся выдать себя. В Москве я спросил Филби об этом. Он ответил: «Я нередко спрашивал себя: как можно было так много пить и не споткнуться. И в этом не было ничего сверхъестественного. Внутри меня будто бы существовала какая-то сила, способная ощущать пределы допустимого в словах и в поступках. Как бы много я ни выпил, она помогала мне быть всегда начеку».

Внутреннее напряжение Филби, очевидно, значительно уменьшилось после нападения в июне 1941 года Германии на Советский Союз. После возвращения из Испании он, подобно многим коммунистам, попытался понять, что заставило Москву подписать пакт о ненападении с Германией. В этом деле Берджесс помочь ему не мог, О начале войны Германии с СССР Филби узнал на отдыхе, который он проводил на юге Франции. Он сразу же выехал в Лондон, чтобы обсудить ситуацию с Блантом. Один из друзей Филби по Кембриджскому университету заявил, что Блант и Филби были очень удручены создавшимся положением. Он считает, что Берджесс в это время намеревался вообще отречься от коммунизма.

Оперативный руководитель помог Филби совладать с собой. Нет сомнений, он внушал своему помощнику широко известную коммунистическую догму: Сталин не мог поверить в искренность предложения западных государств о создании антинацистского союза, он сомневался в желании Франции и Великобритании заключить такой пакт. С другой стороны, ему казалось возможным соглашение между Великобританией, Францией, Германией, Италией и, возможно, Японией против Советского Союза. В отличие от других агентов у Филби было меньше оснований для беспокойства, и нападение Германии на Советский Союз освободило его от тех сомнений, которые он на этот счет еще имел.