Читать онлайн «Великий Хау Бен (Исторические корни башкордско-английского языка и мифологии)». Страница 11

Судите сами, насколько древним является башкордский язык, если некоторые слова из этого языка встречаются, а самое главное, соответствуют по смыслу, в других, так называемых, древних индоевропейских языках.

Имя человека, как живой материальный фетиш

[Н~ем~е]-вещь(башк.)Name-имя(англ.)

О том, что древние башкорды не отделяли имя вещи от самой вещи и считали имя продолжением предмета, которое оно обозначает, свидетельствует сохранившийся до наших дней один башкордский обычай. Суть его состоит в следующем: если в семье умирает новорожденный ребенок, то при рождении следующего ребенка родители сразу, завернув его в платок, отдают неродным людям, которые выносят новорожденного на улицу и, обойдя дом один раз, стучат в окно, приговаривая при этом: ``Вот ребенок, кто его купит?'', и называют цену (в древности, когда у людей не было денег, то естественно, существовал какой-то эквивалент), родители достают сумму и, отдав деньги в окно, из окна получают своего новорожденного, но уже как бы из чужих рук, от чужих людей. И тут же отдают снова другим неродным людям, которые повторяют то же действие. Так продолжается три раза. После чего родители дают ребенку имя Хатыбал, буквальный перевод ``купленный ребенок''. Но подлинное имя ребенка сохраняется втайне до называемого современным языком совершеннолетия, что в древности отмечалось обрядом инициации. Этот рассказ автор записал у Мустафиной Суфии, которая наблюдала этот обычай у башкордов из рода Борзен по фамилии Бикбердин Ахматулла в деревне Кусеево Баймакского района в 1948 году.

По шумерским представлениям считалось: то, что не имеет имени, не существует. Поэтому для шумеров назвать по имени было равносильно вызвать к жизни, и потому знать имя предмета означало и обладать предметом, что полностью совпадало и с башкордскими представлениями, которые считали, что имя и есть предмет. Например, имя на языке башкордов исем. Само слово исем, если его перевести, покажет нам, как представляли себе башкорды это понятие.

[Э~з] - след, [э~зл~еу] - искать, [э~зем] - мой след, исем - мое имя,

[е~с] - запах, [е~сл~еу] - нюхать, [е~сем] - мой запах, есем - содержание,

[и~с]; - память, [и~сл~еэу] - вспоминать, [намы~с] - [ми~сал] - поучение.

Таким образом, у башкордов слово исем означает ``мой след, моя память, мой запах, мое имя''. Как видим, древние башкорды считали имя продолжением человека. Само понятие ``предмет'' в башкордском языке обозначается словом [н~ем~е]. Так вот, это башкордское слово стало в древнем Шумере обозначением Первовещества, или, по-шумерски, первого бога - Намму, который породил небо и землю, чей постоянный эпитет был ``Мать, давшая жизнь всем богам''. Считать имя Nominus принадлежащим латинскому или греческому языкам, просто смешно. Когда родилось это башкордское слово, греки и латиняне были еще настоящими дикарями.

Почему скандинавы считают кордов ближайшими родственниками

Различие между анимизмом, фетишизмом и символизмом

Для того, чтобы читателю при чтении было легче понять и различать анимизм от фетишизма и символизма, мы приведем ряд сюжетов из мифологии скандинавов и башкордов, где это различие представлено наиболее полно. В древности Уральские горы представлялись людям - древним башкордам, не горами, а умершим великаном по имени Урал, Uralt - ``древнейший'' на языке германцев. Когда люди физические объекты природы наделяют качествами человека, это есть анимизм. Весной, с приходом тепла, эта гора как бы оживала и к ней прилетали лебеди, которые почитались его супругами Хумай.

В скандинавской мифологии таким великаном-первочеловеком был Эмир (что на языке кордов и означает жизнь), у башкордов тамыр - корень, ир - мужчина, а земля будет производным от ир - ер. У скандинавов земля - Erda.

На Урале по весне оживает природа и леса покрываются зеленью, но суровой зимой не прожить без обогрева, без дров, которые баш-корды заготавливали на зиму. Дрова на языке башкордов - Утын, а Отин - Один в скандинавской мифологии почитался как бог огня и считался первым сыном Имира. Если дрова и огонь считаются живыми существами - это анимизм.

И башкорды, и скандинавы в своей мифологии знают Древо мировое. У башкордов это дуб - [Им~ен], у скандинавов это дерево ясень - Иггдрасиль.

Когда звезды,. Солнце, Луна и Млечный Путь представляются как земное дерево - это анимизм. Зависимость одной стихии от другой и их родство в башкордской и скандинавской мифологиях совпадает с китайской мифологией, где земля порождает воду, вода - дерево, а дерево - огонь, который дает пепел, что есть не что иное, как рождение новой земли.

Все это доказывает, что где бы ни жил древний человек на одной и той же ступени исторического процесса, в сходных природных условиях, везде у него возникали сходные представления о тех явлениях, в которых протекала его жизнь.

С течением времени, вследствие начала элементарной хозяйственной деятельности, древний человек научился дифференцировать крупные ассоциативные понятия на более мелкие, что позволило ему проводить более четкие (к тому времени) дефиниции.

Когда Уральские горы стали представляться не умирающим и воскресающим великаном, а только холмом, который люди насыпали над умершим Уралом - это есть фетишизм. Фетишизм - это замена оживления, одухотворения объектов природы их обожествлением. Это происходит тогда, когда люди начинают верить в невидимых духов.

Если при анимизме лебедь считалась настоящей Хумай - женой Урала, то теперь, в эпоху фетишизма, лебедь стала почитаться небесной девой Хумай, которая только на время, для того, чтобы прилететь к погибшему Уралу, надевает птичий наряд. Вообще, вера в невидимых духов порождает такой ``феномен'' как оборотничество, иными словами - способность духов переселяться из одного предмета в другой. Сказания ``Урал-батыр'', ``Хаубен'', ``Кунгур-буга'' полны сюжетами, в которых описываются перевоплощения людей в птиц, змей, где птицы разговаривают человеческим языком, имеют человеческие разум и логику, и все это есть не что иное, как фетишизм и оборотничество, что и является одним из самых ярких свидетельств архаичности башкордской мифологии.

Однако развитие человеческого сознания на этом не останавливается, и с течением времени место одушевленного фетиша занимает символ. Главное же отличие символа от фетиша заключается (если не рассматривать символ уже с философской точки зрения) в том, что символ есть не одушевленный предмет, а есть только напоминание о неком событии или человеке. Горы Урала уже не есть живое существо или оживающий весной великан, а есть только напоминание о днях давно минувших. Точно также и лебеди уже не есть ``жены Урала'', или перевоплотившиеся в птиц девушки Хумай, теперь они - символы Хумай. Символ и символизм являются важнейшими показателями развитой человеческой психики, и к этому периоду историки приурочивают создание в той или иной мере первых предпосылок к сложению впоследствие монотеистических религий.

Главным символом у древних башкордов был журавль - Торна.

О поклонении башкордов журавлю как священной птице и в более поздний исторический период, писал посланник Багдадского халифа Ибн Фадлан, посетивший страну башкордов в Х веке. Он писал, что башкорды говорят: ``они, журавли наш Господь''!

Но почему именно Торна-журавль стал главным среди богов башкордской мифологии и почему отколовшиеся от башкордов в глубокой древности норвежцы почитали в своих мифах бога Тора? Вся жизнь древних башкордов целиком и полностью проходила в упорной, жестокой, подчас кровавой борьбе с дикой природой. Короткое лето, ранние осенние заморозки и долгая зима с затяжными буранами - таковы природные условия на Урале. Башкорды в древности с нетерпением ждали весну, приносящую тепло и солнце, благодаря которым кончались их невзгоды. Зимой башкорды делали зарубки на косяках своих дверей, с тревогой наблюдая как все ниже и дальше уходит от их родной земли солнце. ``Быть может, наступит и такой час, когда солнце исчезнет с неба навсегда и не вернется?'' Как многие другие народы, древние башкорды обожествляли окружавший их мир и усматривали в каждом природном явлении первоначально самих богов, а затем их вмешательство.

В засисимости от того, вред или пользу приносило это явление древним башкордам, боги также стали подразделяться на добрых и злых. Смена климата и борьба между отдельными стихиями природы воспринималось ими как столкновение и война богов между собой. В этих битвах богов между собой древние башкорды считали одних богов своими защитниками, а других - своими врагами.

По древним башкордским представлениям, между богами идет война не на жизнь, а на смерть, и в результате пламя этой войны сожжет весь мир, всю Вселенную. Но пока мы живем равновесно, так как силы зла и добра не превышают друг друга.

Когда наступала осень, а затем холодная снежная зима, древние башкорды считали, что силы зла захватили власть над миром. Главным представителем зла и богом зла башкорды считали гуся Ках- Ках. У башкордов рода Мин (Давлеканово) до сих пор нередко гуся зовут Ках-Ках. Почему же простой гусь стал воплощать собой образ злого бога? Да потому что они осенью, улетая клином на юг, как бы завершают теплое лето. И древние башкорды, которые обожествляли природу считали, что именно гуси уносят с собой тепло и солнце, ``поедают'' солнце. Поэтому убивать гуся ([~ка~з], башкордск.) у башкордов разрешено! А лебедя Хумай и журавля - Хаубена убивать было нельзя.