Читать онлайн «Практическая политология: пособие по контакту с реальностью». Страница 19

10. Смотрите телевизор. Депутаты газет не читают, а читают дайджесты прессы с поиском по своей фамилии, но вечерние новости смотрят. Так что если Дума вдруг обсуждает нечто странное (проект о проверке всех авиапассажиров на алкотестере перед посадкой), скорее всего это очередной асимметричный ответ Екатерине Андреевой. Новостное законотворчество системы «вечером в телевизоре – утром в повестке» будет отличаться завлекательным названием, большим количеством инициаторов (всем хочется поучаствовать) и налетом общей бредовости. Часто такие инициативы вносят от имени целой фракции. Безвредный способ и причаститься актуальному, и ничего не поломать – принять постановление. Думские постановления и заявления (особенно по внешнеполитической тематике) не значат вообще ничего, на них обращать внимания не надо.

Источник: статья опубликована в газете «Ведомости» №3512 от 22.01.2014 под заголовком: [битая ссылка] Путеводитель по законодателю

Обыкновенно гражданам, возмущающимся очередной законодательной новацией, любят говорить: а вы закон-то читали? Увы, кто начинает играть в игру «достаточно ли хороший вы специалист, чтобы говорить об этом», всегда окажется проигравшим: если определение степени вашей компетенции в руках вашего оппонента, то вы никогда не будете достаточно компетентны, чтобы вас допустили к дискуссии, которую власть имущий хочет монополизировать или прекратить.

Да, в большинстве случаев имеет смысл прочитать тот или иной обсуждаемый проект или хотя бы пояснительную записку к нему. Но иногда, как в известном романе сказано, не обязательно видеть труп, для того чтобы сказать, что человек убит. Реформа РАН – самый выразительный такой случай.

Мы имеем внесение проекта закона 28 июня и окончательное принятие его Государственной думой 18 сентября, Советом Федерации 25 сентября и подписание президентом 27 сентября – это со всеми задержками, продлениями сроков и волнующими виражами между вторым чтением и третьим. Из форм общественной дискуссии – тайные совещания некоторых академиков с некоторыми депутатами под руководством Николая Булаева (координатора реформы с думской стороны – бывшего скромного ректора рязанского института повышения квалификации учителей, в депутатстве приобретшего себе для неизвестных целей докторскую степень), а также протокольные встречи президента Фортова с президентом Путиным под телекамеру. При таких условиях что написано в законе – совершенно неважно.

Автор этих строк со своей скромной кандидатской степенью не имеет ни малейшей личной заинтересованности в развитии судьбы академии по тому или иному сценарию – будучи примерно так же далек от членства в академии любой формы, как от звания мастера спорта. Но у автора имеется свой скромный маленький фрагмент научного знания, который ему не менее дорог, чем другим графен, берестяные грамоты и непарные хромосомы. Этот научный факт состоит в том, что никакой закон, что бы ни было в нем написано, не может воплотиться в жизнь, не пройдя предварительно через публичное обсуждение.

Обычно это понимают в том смысле, что публичность выявит и позволит исправить допущенные авторами ошибки. Но это даже не самое важное. План по спасению жизни на Земле, будь он написан самими ангелами, не спасет человечество без согласия самого человечества. При этом сам план может не измениться ни в одной букве – процесс обсуждения важнее его документационного результата. Это кажется некоторой мистикой – как процесс хлебопечения тому, кто не понимает действия дрожжей. (Ингредиенты ведь те же самые что на входе, что на выходе! Почему бы не есть просто муку с водой – это же быстрее!) Но это такая же истина, как то, что трение янтарной палочки о шерсть вызывает электрическую искру, а раскладывание узоров из янтарных палочек искры не вызывает. Даже если навезти тонну шерсти и грузовик янтаря. Даже если шерсть самая лучшая, от девственных аргентинских лам, а янтарь напрямую из Калининграда. Даже если расстрелять всех участников раскладывания и набрать новых, прогрессивных. Это не работает.

Реформа такого масштаба, как академическая, должна была обсуждаться год до внесения законопроекта и год после его внесения: с открытыми слушаниями, заседаниями всех возможных комитетов внутри и вне парламента, круглыми столами, телепередачами с дракой в студии, выставлением сорока тысяч одиночных пикетов, статьями в прессе и тематическими сборниками, листовками на стенах и демотиваторами в интернете. Венчать эту картину общественной активности должно было бы, конечно, принятие закона парламентом, избранным хоть кем-нибудь, кроме управления внутренней политики администрации президента, и представляющим хоть какие-то общественные интересы, кроме интересов этого структурного подразделения.

Последний пункт, разумеется, самый сложный. Может ли быть легитимное обсуждение внутри нелегитимной системы? Какой реформатор из того, в чьи добрые намерения никто не верит – даже если предположить, что они у него имеются?

Вебер, как известно, различал три типа легитимации, т. е. процесса наделения власти правом властвовать. Типы эти – традиционный (основанный на предании и авторитете веков), рациональный (основанный на признанной открытой процедуре) и харизматический (основанный на вере в вождя). Осмелимся заметить, что первый и третий типы суть разновидности одного и того же – и оба они суть порождения религиозного сознания. Вера в вождя есть слабая и временная форма перехода от сознания религиозного к рациональному – потому самая яркая манифестация этого типа политической легитимации пришлась на трансформационный ХХ век. Старое доброе религиозное чувство унесло с собой из общественного обихода много полезного: веру в божественное право королей, поклонение героям, шанс на просвещенный авторитаризм и, судя по всему, этот фетиш конца прошлого века – непопулярные реформы. Образ реформатора, который, выйдя рано, до звезды, сеет свои прогрессивные семена в темные бразды, пока мирные народы пасутся вокруг на манер овечек, приходится считать таким же устаревшим, как образ государя-помазанника, вдохновляемого свыше относительно блага вверенных ему подданных. Правда, трудно бывает донести этот свершившийся исторический факт до самого государя (в той специфической информационной капсуле, в которой он предпочитает находиться) раньше, чем сама история это сделает свойственными ей грубыми методами.

Источник: статья опубликована в газете «Ведомости» №3441 от 30.09.2013 под заголовком: [битая ссылка] Законотворческий процесс: Наука обсуждать

Депутат Мизулина просит Следственный комитет наказать тех, кто искажает ее истинное мнение об оральном сексе, депутат Федоров рассказывает, что все системообразующие законы на самом деле пишут американские оккупанты, депутат Крашенинников поддерживает криминализацию клеветы. Публицисты возмущаются, хипстеры рисуют смешные плакаты, а те, кто знал этих людей в былые годы и работал с ними рядом, смотрят в ужасе – как могли они так перемениться? Мы ведь помним их совсем другими! Легко объяснять все индивидуальными особенностями или выискивать в прошлом факты, подтверждающие, что «он уже тогда такой был». Куда менее приятна мысль, что за массовым одичанием госслужащих стоят некие объективные факторы, под действие которых может попасть каждый.

Как не обнаружить себя в зените законотворческой карьеры внезапно запрещающим применение эпидуральной анестезии иначе, как по решению суда, или разоблачающим заговор инопланетян против Российской Федерации? Каковы, выражаясь научным языком, первостепенные факторы личностной деградации?

«Уединение и праздность губят молодых людей», – предупреждал Герцог из «Скупого рыцаря». Госслужащих, молодых и не очень, уединение и праздность губят еще вернее.

Под уединением мы в нашем случае будем понимать информационную изоляцию. Изоляция не носит буквальный характер: сижу, мол, в кремлевской башне, телевизор унесли, в гугле забанили. Начальство погружено в бурлящий поток информации, но он сформирован специфическим образом. В наше социально-сетевое время каждый может почувствовать себя на месте царя, от которого бояре правду скрывают: всем нам коварный фейсбук подсовывает записи тех, которых мы чаще лайкаем и комментируем. Мы подбираем себе новостную ленту по вкусу и очень скоро оказываемся в уютной вселенной, где все с нами соглашаются, понимают с полуслова и безоговорочно одобряют нашу красоту, остроумие и кулинарные способности. Так и президенты с депутатами – все, что они слышат, образует гармоничную картину мира, в которой их правоту может оспаривать только единичный идиот, отрицающий очевидное.