Читать онлайн «О русской грязи и вековой технической отсталости». Страница 11

Насколько глубоко непонимание истинно прекрасного, можно видеть в известном стихотворении Дмитрия Кедрина "Красота": "Эти гордые лбы винчианских мадонн я встречал не однажды у русских крестьянок..." Загипнотизированный авторитетом великих мастеров Возрождения, наш поэт считает выпуклые, рахитичные лбы "гордыми". Находя их у заморенных работой и голодом русских женщин прошлого, что, в общем-то, вполне естественно для плохих условий жизни, он проводит знак равенства между мадоннами и ими. А по-нашему, врачебному, чем меньше будет таких "мадонн", тем лучше. В нашем веке начинается возвращение к этим канонам — ярко выраженные рахитички составляют темы живописаний Мюнха, Матисса, Пикассо, Ван-Донгена и иже с ними. Мода современности ведет к признанию красоты в удлиненном, как бы вытянутом теле человека, особенно женщины, - явно городском, хрупком, слабом, не приспособленном к физической работе, успешному деторождению и обладающем малыми резервами сил. И опять появляются "гордые" рахитичные лбы, непомерно высокие от отступающих назад жидковатых волос, некрасиво выпуклые, с вдавленной под лоб переносицей. И опять идеальный женский рост в 157-160 сантиметров сменяется "городским" в 170-175, как бы специально для контраста со странами, где у бедно живущих народов "экономный" женский рост в среднем около 150 сантиметров».[54]

Раз уж мы коснулись современности, вспомним и идеал нынешних творцов моды: чтобы рост был как в одном современном кино «от 180 и выше», «ноги от зубов», чтобы тощая и с маленькой грудью. Слава богу, хоть вышла из моды легендарная «Твигги» («веточка») - совершенно безгрудая, изможденная, с тонкими ручками подростка. А между тем сотни девушек умерли от голода и недоедания, чтобы уподобиться своему идеалу.

Но ведь и кукольный образ Барби не намного полезнее. Равно как и тот образ «красоты», который наказывается телевизором, бесконечными конкурсами красоты и выборами «мисс-чего-то-там», давно получившими в глубинке название «конкурс мисок».

Э.Мунк «Крик». 1893. Картина Мунка «Крик» - один из столпов современной европейской культуры. Но если к ней внимательно присмотреться, то у героя знаменитого полотна найдешь все признаки вырождения

Может, и правы наши бабки, когда брюзжат: мол, утверждается какой-то нездоровый идеал женщины, плоскоживотый и узкобедрый. Типаж женщины мало жизнеспособной, не энергичной. Которая ни детей не родит здоровых, ни домашнего хозяйства не потянет.

Не будем забывать, что генофонд Европы был чудовищно обеднен инквизицией. Общее число ведьм, сожженных инквизицией с XIII по XIX век, называют: от «всего» миллиона до «целых» 15 миллионов[55]. Даже «всего миллион» — это невероятно много при тогдашнем малолюдстве. А ведь убивали в первую очередь тех, кто красивее и интереснее. Опять обратимся к Ивану Ефремову:

«...Страшный мир европейского позднего Средневековья, словно отрезанный от всей просторной и прекрасной земли, тонувшей во мгле отравленного злобой, страхом, подозрениями религиозного тумана. Тесные города, где в ужасной скученности и грязи жило стиснутое крепостными стенами рахитичное население, променявшее чистый воздух полей на нездоровую безопасность. Но в полях обитатели небольших деревень тоже жили под вечным страхом грабежей, внезапных поборов, голода от частых неурожаев. Запуганные люди находились в жестоких клещах военных феодалов и отцов церкви, более мстительных, изворотливых и дальновидных, чем владетельные сеньоры. Непрерывные угрозы всяческих кар за непослушание и вольнодумство сыпались от власти светской и духовной на головы, склонявшиеся в покорности. Ужасные муки ада, придуманные больным воображением, сонмы чертей и злых духов незримо витали над психикой легковерных и невежественных народов, давя ее неснимаемым бременем.

Я. Люкейн «Сожжение ведьм и колдунов». Гравюра. Эта волна безумия каким-то чудом мало затронула Московию и Россию. Наверное потому, что мы не склонны были объявлять ведьмой каждую простолюдинку, собирающую в лесу целебные травы или моющуюся чаще одного раза в полгода

Как психологу, Гирину была совершенно ясна неизбежность возникновения массовых психических заболеваний. Деспотизм воспитания семьи и церкви превращал детей в фанатиков-параноиков. Плохая, нищая жизнь в условиях постоянного запугивания вызывала истерические психозы, то есть расщепление сознания и подсознания, когда человек в моменты подавления сознательного в психике мог совершать самые нелепые поступки, воображать себя кем угодно, приобретал нечувствительность к боли, был одержим галлюцинациями. Необыкновенное число паралитиков выло среди мужчин. Психические параличи... были попыткой бессознательного спасения от окружающей гнусной обстановки. Но еще тяжелее была участь женщин. Вообще более склонные к истерии, чем мужчины, вследствие неснимаемой ответственности за детей, за семью, женщины еще больше страдали от плохих условий жизни. Беспощадная мстительность бога и церкви, невозможность избежать греха в бедности давили на и без того угнетенную психику, нарушая нормальное равновесие и взаимодействие между сознательной и подсознательной сторонами мышления.

Заболевания разными формами истерии неминуемо вели несчастных женщин к гибели. Церковь и темная верующая масса всегда считали женщину существом низшим, греховным и опасным — прямое наследие древнееврейской религии с ее учением о первородном грехе и проклятии Евы. Кострами и пытками церковь пыталась искоренить ею же самой порожденную болезнь. Чем страшнее действовала инквизиция, тем больше множились массовые психозы, рос страх перед ведьмами в мутной атмосфере чудовищных слухов, сплетен и доносов... Чем умнее и красивее была женщина, тем больше было у нее шансов погибнуть в страшных церковных застенках, ибо красота и ум всегда привлекают внимание, всегда выделяются и падают жертвой злобы, вызываемой ими в низких душах доносчиков и палачей...»[56]

Европейская инквизиция истребляла красоту во всех ее проявлениях, даже в произведениях искусства. А вот «дикая и грязная» Россия отношение к красоте культивировала: в обрядах, в отношениях к канонам женской красоты — во всем природная естественность считалась наиболее красивой, чем уродливые европейские заимствования. Может, поэтому и в современной Европе наши женщины титулованы как самые красивые? За что огромная благодарность нашим предкам!

Говоря о «российской немытости», часто имеют в виду мусор на улицах, грязные лифты и слово из трех букв на заборах. О виде наших городов и поселений в прошлом уже говорилось выше. Что касается настоящего, то действительно, есть места на земном шаре, где подобных явлений крайне мало. Это -милые маленькие городки Германии, Италии или Англии. Правда, в Англии есть свой Ливерпуль, в Италии - довольно дурно пахнущая Венеция, не говоря уже о Неаполе.

В больших городах Европы непременно есть кварталы, в которых чисто и приятно пахнет. Но выйдите за пределы этого «почти рая», и у вас будут совершенно другие впечатления. Центр Парижа красив, чист и вымыт, здесь всегда толпы туристов и множество уютных кафешек. Но не бойтесь — отойдите подальше от Эйфелевой башни... Разрисованные граффити стены, кучи мусора, ругань, зловоние. В столице объединенной Европы — Брюсселе приемлем для человеческого взгляда центр, все остальное - это мрачные каменные джунгли. И то же самое в любом крупном западном городе.

Поскольку мне посчастливилось побывать во многих странах, не могу не удержаться от рассказа о личных наблюдениях. Да, впрочем, что рассказывать, многие у нас сейчас имеют возможность поездить по миру и сравнить. Например, лондонский Ист-Энд будет куда погрязнее московского Бирюлево. А попав в арабские кварталы Парижа, вам станет страшно не просто за чистоту своих туфель, но и как минимум за кошелек. Воскресная прогулка по древнему Неаполю просто повергла меня в шок. Я, конечно, предполагал, что итальянцы, особенно южные, скажем помягче, не совсем прямые наследники Октавиана, Брута и Марка Аврелия... Но чтобы СОВСЕМ не убирать мусор в выходной день на центральных улицах крупнейшего туристического города... Может, это, была какая-то очередная «итальянская забастовка»?