Читать онлайн «Тайные пси-войны России и Америки от Второй мировой до наших дней». Страница 26

В результате мы начали получать информацию о людях, которых воспринимали как заложников, но которые на самом деле таковыми не являлись. Маневры американской армии и другие передвижения в центре и в нижней части Тегерана, которые производили впечатление поспешных, странных или неуместных, с участием лиц, которые, по нашему убеждению, были американцами или, по крайней мере, людьми, связанными со штатами — всё трактовалось как действия с заложниками.

На самом же деле мы непреднамеренно вмешались в жёстко контролируемую секретную операцию по освобождению заложников! В результате наш отдел внезапно наводнился оперативниками из органов безопасности, которые буквально хватали наших людей, уводя их на допросы и требуя признания, кто допустил утечку информации об операции, которая должна была начаться в «Первой Пустыне» и многих других местах города. Наше вмешательство привело к значительным осложнениям при выполнении некоторых боевых задач, особенно это касалось спецопераций Совета национальной безопасности.

Советский самолёт радиотехнической разведки, Африканское Конго, Заир

В 1975 году секретный советский самолёт радиотехнической разведки упал где-то в Центральной Африке, и по понятным причинам его искало множество людей. Ценность этого самолёта для разведслужб была огромной. По ряду причин вычислили, что самолёт упал где-то в Центральном Конго, в Заире. Но, из-за многокилометровой зоны предполагаемого крушения и труднопроходимой местности даже воздушное наблюдение не дало результатов — не удалось обнаружить ни место крушения, ни каких-нибудь свидетельств его. Это был прекрасный тест для уже действующего проекта «Пламя Гриля». Если никто не смог обнаружить цель, значит необходимо использовать какие-то экстраординарные средства, чтобы определить её местонахождение и извлечь из этого хоть какую-нибудь пользу.

Кроме нас троих, работающих над этой проблемой в рамках проекта «Пламя Гриля» над ней трудилось много учёных из Стэнфордского университета и дальновидящие из учебной группы при нём. Нам выделили три автономные области в Заире, до 13 километров в диаметре каждая. Дальновидящим из Стэнфордского института и дополнительной учебной группе достались такие же участки. Поисковые команды были отправлены в места предполагаемого крушения, и самолёт сел за километр от места, предоставленного в распоряжение группы дальновидящих. Все указанные зоны находились в пределах восьми километров от фактического места крушения. Когда первые поисковые команды прибыли к месту назначения и вошли в означенный на карте круг, они столкнулись на дороге с местными жителями, несущими обломки потерпевшего крушение самолёта, которые они растаскивали по своим деревням, чтобы использовать для укрепления своих хижин.

Известно, что об этом случае доложили президенту, потому что президент США Джимми Картер в 1979 году официально заявил об этом инциденте в присутствии газетных и телевизионных репортеров, обсуждая его со студентами колледжа. Он говорил о пропаже секретного советского самолёта (бомбардировщика), возможно, с ядерными боеголовками на борту, сконструированного с учётом самых передовых технологий, и это было очень опасно, ведь первыми его могли обнаружить не спецслужбы США и других стран, но и террористические организации. Когда его спросили, каким образом нашей стране удалось обойти всех и найти самолёт первыми, президент ответил, что это было сделано при помощи женщины-экстрасенса.

К сожалению, он делал эти комментарии, держа в руках папку, на корешке которой было рельефная надпись: «Пламя Гриля». В результате нам пришлось в срочном порядке изменить своё кодовое название, и с той памятной трансляции по национальному телевидению наш проект стал называться «Центральный Путь», а впоследствии ещё раз изменил название на «Звёздные Врата».

Субмарина класса Тайфун, Северодвинск, Советский Союз

В сентябре 1979 года военно-морской офицер, работающий в Совете национальной безопасности, принёс в наш офис информацию об одной из самых важных целей, над которой нам когда-либо приходилось работать. Это была одна из первых оперативных разведывательных целей, поставленных передо мной и, несомненно, одна из самых существенных. Но вначале ни у кого из нас не возникало мыслей относительно важности цели или её роли в нашем проекте ни в политическом, ни в военном отношении; мы не предполагали извлекать из неё никаких дивидендов ни тогда, ни сейчас, ни много лет спустя.

Цель была черно-белой фотографией очень большого промышленного здания, находящегося на некотором расстоянии от воды, очевидно являющегося частью Северодвинского судостроительного завода на Белом море, около Северного полярного круга. Во время долгой холодной зимы этот порт полностью замерзал, покрываясь толстым и непроницаемым слоем льда. Рядом со зданием были свалены штабеля промышленных материалов и просматривались железнодорожные пути в обе стороны. В течение многих месяцев материалы доставлялись в здание, но вагоны всегда выходили оттуда пустыми — из здания никогда ничего не вывозили. Материалы были общими по своей природе, и невозможно было определить, для чего конкретно они могли использоваться. Здание было громадное, рискну предположить, что в то время это было одно из самых больших, если не самое большое сооружение в мире, объединяющее под одной крышей множество построек. На здании было написано «Строение № 402», и никаких других опознавательных знаков и характерных признаков оно не имело. Многочисленные агентства, получившие задание определить, что происходит внутри здания, бились над решением этой задачи ни один месяц, так и не приблизившись к разгадке, пока цель не поставили перед нами. Для того чтобы определить функциональное назначение здания, я использовал в работе дальновидение.

На первом сеансе дальновидения по заданной проблеме мне дали только ряд географических координат местоположения здания, и я определил его как очень крайний север. Цель явно находилась к северу не ближе Финляндии, но гораздо восточнее неё. Я сосредоточился на цели, но ощущал только ледяную пустыню, холод и скалы. Посреди этой пустыни я видел очень большое промышленное здание с большими дымовыми трубами, а чуть поодаль от него гавань или море, покрытое толстым слоем льда.

Поняв, что я правильно определил местность и вижу цель, Фред открыл коричневый конверт с заданием и показал мне аэросъёмку здания. Я воспринял его как очень большой навес, постройку гигантских пропорций, с неприметной плоской линией крыши. Фред тогда спросил меня, что, по моему мнению, может находиться внутри здания.

Потратив значительное количество времени на расслабление и попытку освободить свой ум, я представил себя дрейфующим вниз и медленно проникающим через крышу-навес внутрь здания. То, что внезапно последовало за этим видением, можно назвать взрывом видений. Я ощутил себя парящим в здании, размером два с половиной-три торговых центра, объединённых под одной крышей. Я неверно определил размер здания. Оно было значительно больше, чем я мог вообразить, потому что первоначально я судил по двум внутренним стенам, которые, на первый взгляд, определяли длину здания. Но они казалось лишь основанием, стенами, поддерживающими непосредственно здание и крышу. По всей их длине были пустые сегменты. Моё внутреннее зрение обрисовывало всё так, будто я нахожусь в здании и вижу это своими собственными глазами. Такое при дальновидении происходит крайне редко. Цель виделась настолько точно, что это казалось почти нереальным.

В гигантских областях залива между стенами находилось нечто, похожее на огромные секции, напоминающие обрезанные сигары или секции в форме сигар, каждая из которых представляла собой отдельную конструкцию. Вокруг этих «сигар» всюду были подмостки. Части и секции этих форм приваривались друг к другу, как если бы две формы сигары соединялись вместе в пары-близнецы. Это напоминало строительство колоссальных размеров субмарины, таких огромных пропорций по высоте и длине, каких мне не доводилось видеть прежде. Это фактически были две субмарины, соединённые боками. Вместе они не уступали по размерам авианосцу времён Второй мировой войны. Шум строительства наполнял всё здание: стук, грохот, визг, звуки высокоэнергичной электроники, излучающей сильные пучки света при сварке стальных стен полуметровой толщины. От ярких дуг пучков света, весело пляшущих по стали, здание наполнялось густым сине-фиолетовым дымом. Душ горячего металла плескался в дуге, просачиваясь сквозь бетонные перекрытия. Я был ошеломлён деталями. Их было так много, что они, по сути, отключили мой мозг. Стараясь ничего не упустить, я несколько часов после сеанса зарисовывал детали, мелькавшие в моём сознании в течение нескольких минут, которые я провёл внутри здания 402.