Читать онлайн «Против Виктора Суворова (сборник)». Страница 5

Вышеизложенные планы — это планы первых операций. Но для осуществления этих планов нужно выстроить войска у границы. В мирное время войска находятся в пунктах постоянной дислокации, совершенно необязательно находящихся близко к возможному театру военных действий для осуществления запланированной операции. Соответственно, план действий на случай войны предусматривает не только описание направлений ударов, выделенных для нанесения ударов войск, но и описание процесса развертывания (выше я несколько раз уже употреблял этот термин). Развертывание предусматривает погрузку войск, назначенных для операции, в вагоны и отправку по железной дороге на ТВД, где ожидаются военные действия. В процитированных мною отрывках документов присутствуют элементы планирования такого рода. Например: «На румынской границе оставляется заслон в 3 стрелковые дивизии, опирающийся на укрепленные районы; в резерве фронта за ними располагаются 2 кавалерийские дивизии из СКВО». СКВО — это Северо-Кавказкий военный округ. Войны не происходят с бухты-барахты, всегда есть период политической напряженности, кроме того, по воззрениям Первой мировой и 30-х годов между объявлением войны в той или иной форме и началом активных боевых действий присутствует период развертывания, когда обе воюющие стороны проводят мобилизацию, грузят войска в вагоны и отправляют к границе. Напомню, что между датой официального начала Первой мировой войны 1 августа 1914 года и началом широкомасштабных боевых действий 17 августа 1914-го был более чем двухнедельный период, когда боевые действия велись мизерными по сравнению с мобилизуемыми армиями силами, период, когда противники только готовились вступить в схватку. После того как мобилизованные и кадровые части приедут к границе, штабы начинают запланированные наступательные операции. В период между началом войны и активными боевыми действиями на границе находятся так называемые «армии прикрытия». Это не советское изобретение; то, что Владимир Богданович не в курсе дискуссий мировой военной мысли 1930-х годов об «армиях прикрытия» и «армиях вторжения» — это исключительно его проблемы. Европейская военная мысль после Первой мировой войны не стояла на месте, и в разных странах активно дискутировались новинки технического прогресса, их возможное применение в начальном периоде войны, эволюция самого начального периода. Предполагалось, что, в отличие от первых дней Первой мировой войны, в будущей войне каждый из противников будет не просто прикрывать границу от вылазок противника, но и пытаться сорвать стратегическое развертывание, доставку войск к границе для проведения операций начального периода войны. Первоначально считалось, что задачи по срыву развертывания возьмет на себя авиация. Потом пошли дальше и предположили, что в период мобилизации и развертывания «армии прикрытия» могут попробовать вести активные боевые действия силами мотомеханизированных соединений, фактически превращаясь из «армий прикрытия» в «армии вторжения». Подчеркну еще раз, что это не советское изобретение, Суворов слышал звон, но не знает, где он. Параллельно прорабатывались возможности проведения скрытого развертывания и мобилизации не в момент объявления войны, а в период политической напряженности. В 1939 году, еще до начала войны, был издан фундаментальный труд профессора Меликова «Стратегическое развертывание», где он подробно рассказывает об «армиях вторжения», обильно цитируя… иностранных военных мыслителей. Да что говорить, Шарль де Голль в своей книге «За профессиональную армию» указывает на возможность ее применения в качестве «армии вторжения». Он прямо указывает на преимущества применения механизированных сил в начальный период войны: «Профессиональная армия приступит к выполнению возлагаемой на нее роли прежде всего в течение той фазы конфликта, когда противники объединяют средства для своих активных выступлений и формируют силы для первых столкновений. То начальное преимущество, которым она в силу своей организации будет обладать, позволит ей захватить в свои руки инициативу как залог победы в первые же дни конфликта». (Голль Шарль де. Профессиональная армия. М.: Госвоениздат, 1935. С. 56.)

Кое-что из военной теории было доведено до практической реализации. В 1933 г. в Польше была проведена военная игра, в ходе которой отрабатывалось вторжение на территорию СССР с целью срыва мобилизации РККА и прикрытия мобилизации и развертывания собственных вооруженных сил. В 1934–1936 гг. на учениях в Польше, Германии, Италии, Франции отрабатывались действия армий вторжения. Изучались возможности рейдов мотомеханизированных соединений и конницы с целью срыва развертывания сил противника. СССР не остался в стороне от этих тенденций, и Генеральный штаб в 1934 г. разработал проект «Наставления по операции вторжения». Теорию отрабатывали на практике во время полевой поездки в мае 1935 г. в войска Белорусского и Приволжского военных округов.

Чтобы не быть голословным, приведу слова одного из советских военных теоретиков, достаточно ясно обрисовывающего суть вопроса:

«По этой схеме основная масса авиации, объединенная в руках главного и фронтового командования, наносит глубокие и мощные удары, высаживает авиадесанты, срывает мобилизацию и сосредоточение и потрясает тыл страны.

Конница и мотомехсоединения вторгаются на предельную глубину, дезорганизуют развертывание армии, заставляют относить его в тыл страны, производя его в неблагоприятных условиях, захватывают важные рубежи и районы, громят склады и центры управления, совместно с высаженными десантами создают крайне напряженную обстановку в тылу противника.

За этим первым эшелоном, который вторгается на территорию противника, развертывается сухопутная армия, но не по государственной границе, а на захваченных рубежах, поскольку армия и страна противника уже деморализованы, она своим быстрым наступлением довершает его разгром.

В таком аспекте, в своем развернутом виде это — схема завтрашнего дня, хотя по своим основным тенденциям она в значительной степени годится и на сегодня при условии реального учета соотношения сил и возможностей обеих сторон.

Современные оперативные доктрины наших возможных противников в той или иной степени отражают различные элементы из двух изложенных точек зрения в зависимости от их политико-экономического и военного положения.

Довольно подробное освещение дает французская военная литература, где этот вопрос находит следующее разрешение. Во введении к французскому Временному наставлению по тактическому применению крупных соединений (дополнение 1930 г.) говорится:

„Современное военное положение в Европе позволяет предвидеть, что в начале войны наличные силы будут состоять из немногочисленных армий, предназначенных для обеспечения всеобщей мобилизации у себя или для затруднения таковой у противника. Эти армии будут призваны маневрировать на свободных пространствах“.

По взглядам ряда французских авторов вырисовывается следующая возможная схема операций начального периода на франко-германском театре:

а) Быстрое вторжение на территорию противника армии прикрытия, предшествуемой и поддерживаемой воздушными дивизиями. Использование авиации мыслится не только для бомбардировочных действий, но и для „перепрыгивания через фронт“ (генерал Шаллеа) путем производства тактических и оперативных десантов.

б) Это вторжение имеет задачей: воспрепятствовать мобилизации в пограничной полосе, затруднить мобилизацию во всей стране противника и препятствовать сосредоточению его армии.

Далее — занять рубеж, удобный как для развития последующего наступления в глубь неприятельской страны, так и для обеспечения своей территории, и удерживать этот рубеж до сосредоточения главных сил мобилизуемой массовой армии». (Шиловский Е. А. Начальный период войны. Война и революция сентябрь — октябрь 1933 г. Вопросы стратегии и оперативного искусства в советских военных трудах. М.: Воениздат, 1965, С. 502–503.)

Но практического применения теория «армий вторжения» в СССР не получила. В начальный период войны предполагалось вести авиационное наступление и сдерживать возможные попытки противника сорвать «армиями вторжения» мобилизацию и развертывание. Владимир Богданович утверждает, что «вторая главная идея моей книги в том, что в День „М“, в момент перехода от тайной к открытой мобилизации, кадровые дивизии Красной Армии совсем не намеревались стоять барьером на наших границах. Прикрытие мобилизации (точнее, открытой, завершающей ее части) планировалось не стоянием на границах, а внезапными сокрушительными ударами». Далее приводятся цитаты из советских военных теоретиков 30-х. Как я уже показал выше, с теоретиками было все в порядке и в других странах. Хуже было с практиками «армий вторжения», оставшимися на бумаге.