Читать онлайн «The Firm. История компании McKinsey и ее тайного влияния на американский бизнес». Страница 4

Те, кто видел Дж. О. Маккинси, отмечали его представительную внешность: под 190 см ростом и решительные манеры. А еще упрямство: страдая в период учебы в колледже приступами временной слепоты, он пренебрег мнением врача, посоветовавшего бросить курить – ведь в противном случае Джеймс рисковал потерять зрение.[15] Не важно, знал ли врач, о чем говорил; важно, что Маккинси отказался менять свои привычки.

Педагогический колледж стал всего лишь началом странствий Маккинси по царству знаний. В ходе этой одиссеи случились степень бакалавра права в университете штата Арканзас в Файеттвилле, заочное обучение и преподавание бухгалтерии в Сент-Луисе и степень бакалавра философии в Чикагском университете. Первая мировая война изменила ход его жизни, что произошло и с большинством молодых людей того времени. В 1917 году Маккинси призвали в армию. Начав службу рядовым, Маккинси на следующий год был произведен в лейтенанты. Он продолжил службу в артиллерийско-техническом управлении и объехал всю Америку, работая с поставщиками военных материалов.[16] То, с чем пришлось столкнуться, шокировало его: неэффективная и неорганизованная система поставок оскорбляла его натуру педантичного бухгалтера. Перед ним встала проблема острой нужды в квалифицированном управлении, но где в то время можно было найти такое управление?

После увольнения из армии в 29 лет Маккинси продолжил расширять перечень удостоверенных дипломами знаний. За одно десятилетие ему удалось получить степень магистра бухгалтерии в Чикагском университете и место доцента бухгалтерии в том же университете. Маккинси также стал сотрудником бухгалтерской фирмы Frazer and Torbet, созданной его коллегой, профессором Джорджем Фрейзером. Но и это не все. В 1923 году Маккинси – вице-президент Американской ассоциации университетских преподавателей бухгалтерского учета, а в 1926 году – профессор бизнес-политики в Чикагском университете.

Это последнее назначение оказалось первым намеком на то, что человек, знающий бухгалтерию, может быть не просто бухгалтером, что цифры могут не только рассказывать о прибылях и убытках, активах и пассивах, но раскрывать историю предприятия и его возможные перспективы. До того времени бухгалтерию считали летописью прошлого. Маккинси обратил бухгалтерию к будущему и сделал ее инструментом эффективного управления.

Маккинси встретил Элис Полли Луизу Андерсон из Сиу-Сити, штат Айова, в Чикагском университете, когда она училась бухгалтерии в группе, где он преподавал. Уже на втором занятии Элис сказала Маккинси, что уходит из группы, поскольку решила, что преподаватель ничему больше ее научить не сможет.[17] Она завоевала сердце Маккинси своей смелостью, и в 1920 году они поженились. В 1921 году родились близнецы Роберт и Ричард.

Но основным в жизни Маккинси была не семья, а честолюбивые устремления. Его сын Роберт вспоминает, что отца, всегда помнившего о юношеской бедности, вечно не было дома. Хотя к 40 годам Джеймс Маккинси стал очень богат (однажды он арендовал на лето ферму с двумя полями для игры в поло и, в конце концов, переехал в элитный район Чикаго, в квартал 1500 по Лейк-Шор-Драйв), он отказывал детям в игрушках, считая их «неважными» покупками.[18]

Джеймс Маккинси был трудоголиком. Однажды он заметил, что все свои ланчи, половину завтраков и треть обедов съел, беседуя с перспективными клиентами.[19] А когда он находился дома, детям не разрешали его беспокоить: «Папа работает». Маккинси умел проявлять сердечность и приветливость, но использовал эти качества только в трудовом процессе. Литература и культура его совершенно не интересовали. Будучи членом многих местных клубов, он вступал в них не ради социальных или выходящих за рамки обычной жизни удовольствий, а ради профессиональных контактов.

Вот, в общем-то, и все, что известно о личной жизни Маккинси. Но следует подчеркнуть несколько моментов. Во-первых, Маккинси считал, что секреты компании можно обнаружить в ее бухгалтерских документах. Он гордился тем, что написал книгу о составлении подробных бюджетов и прогнозировании, поскольку верил: компания может по-настоящему достичь пределов своих возможностей, только строго придерживаясь принципов основанного на фактах анализа. Впрочем, его протеже Марвин Бауэр впоследствии расширил представления McKinsey & Company о бухгалтерском учете – настолько, что компания стала позиционировать себя как антагонист бухгалтерских аудиторских компаний. По мнению Бауэра, бухгалтеры – роботы, действующие в соответствии с правилами, а вот консультанты – свободные мыслители, видение и креативность которых выходят далеко за пределы балансов. При Бауэре компания McKinsey начинала с цифр и затем выводила результаты изучения бухгалтерских данных в перспективу.

Во-вторых, используя собственный опыт как доказательство осмысленности своей концепции, Маккинси привлек к себе людей, стремившихся достичь в жизни того же, чего достиг он. Они хотели подняться над своим зачастую скромным происхождением, стать богатыми и значительными. Маккинси стремился к успеху, соединяя способность к безжалостной концентрации внимания и воли с умением нарушать правила. И в начале жизненного пути он решил, что обретет мощь, говоря правду. Уильям Ньюман, работавший с Маккинси в 1930-х годах, писал: «Он был совершенно уравновешенным. Никаких следов бедного детства на ферме в Озарке, ни малейших. В детстве он испытал бедность, которая, думаю, оставила на нем свою отметину. Он хотел и преуспеть, и иметь деньги, испытывая удовлетворение от того, что может тратить их, не задумываясь».

В 1941 году издатель Time Генри Люс опубликовал в журнале Life редакционную статью, в которой ввел понятие «Американский век». Люс описывал глобальное экономическое и политическое доминирование Америки, приведшее ко Второй мировой войне. И был прав в буквальном смысле: действительно, несколькими десятилетиями ранее начался американский век.

Строительство железных дорог и одновременное распространение телеграфа в США в середине и второй половине XIX века способствовали созданию первых в мире действительно «массовых» рынков. Если руководитель ставил перед собой крупные задачи, его компании не приходилось ограничиваться обслуживанием только местных покупателей. Такая компания могла охватить целый континент и территории за его пределами, если у нее были средства, необходимые для создания должной организации и соответствующей логистики.

Специалист по истории экономики Альфред Чандлер в вызывающей размышления книге «Scale and Scope» («Масштабы и размеры») отметил важнейшие изменения, которые стали известны как вторая промышленная революция. Название книги свидетельствует о происходивших в американском предпринимательстве изменениях в масштабах производства и одновременно о размахе распределения. Эти синхронные революции-близнецы в течение жизни одного поколения преобразили США из аграрного общества в генератор индустриальной энергии. В 1870 году на долю США приходилось 23 % мирового промышленного производства. В 1913 году эта доля подскочила до 36 %, и США по объему промышленного производства обогнали Великобританию.[20]

К 1920 году, когда электричество было подведено только к трети американских домов и лишь в одном доме из пяти имелись канализация и сливной туалет,[21] американский истеблишмент взял курс на радикальную, беспрецедентную экспансию. Этот курс повлек за собой дилемму, которая с тех пор одолевает лидеров бизнеса: как увеличивать размеры предприятий, сохраняя контроль над ними.

Переход от предприятий, производящих один продукт и управляемых собственником, к сложным и крупным национальным корпорациям – трудная задача. Во-первых, надо построить производственные мощности, достаточно большие для того, чтобы обеспечивать экономию за счет масштабов производства. Во-вторых, надо вкладывать средства в маркетинг национального масштаба и в усилия по сбыту, которые гарантировали бы объемы продаж, сопоставимые с возросшими масштабами производства. И, в-третьих, надо было нанять, обучить людей управлению чужим бизнесом и доверить им управление. Таких людей называют менеджерами, и в первой половине «американского столетия» их ощутимо не хватало.

Выгоды, полученные удачливыми инициативными людьми, оказались значительными. В отраслях, где инициативу проявили одна-две компании, они и захватывали господство на очень долгое время. В эту группу вошли такие известные организации, как Heinz, Campbell Soup и Westinghouse.[22] Мания слияний, продолжавшаяся десять лет (1895–1904), привела также к возникновению ряда корпораций, каких свет прежде не видывал: 1800 компаний перемолоты и превращены в 157 мегакорпораций,[23] в числе которых такие столпы американской экономики, как U. S. Steel, American Cotton, National Biscuit, American Tobacco, General Electric и AT&T.[24]