Читать онлайн «Между Гитлером и Сталиным. Украинские повстанцы». Страница 16

Вот и с точки зрения автора этих строк Сопротивление заслуживает большего внимания, чем коллаборационизм. Поэтому следующая глава как раз и посвящена тому, как бандеровцы из союзников Рейха превратились в антинацистскую силу и снова стали «соратниками поневоле».

«20. VI[1943]разбиты немцы в Бережцах. Один немец перешел на сторону отряда.

Он заявил, что партия и правительство ведут Германию к погибели, и поэтому он считает их своими врагами. Хочет бороться против них. Сказал> что в стране партия и гестапо также, как украинцев, трактует его семью и сирых немецких граждан. Он собственноручно кидал гранаты в окно полицейского поста»[88].

Из отчета о деятельности отряда «Ворона» Группы УПА «Богун» за период с 11.06 по 10.07.1943 г.

22 июня 1941 г. Германия напала на Советский Союз.

Как пишет киевский историк Анатолий Кентий, «хоть, может, в подсознании некоторых украинских политиков и были отдельные сомнения относительно истинных целей нацистской политики на Востоке, однако все антикоммунистические силы украинства встретили войну с радостью и искренне стремились помочь Германии в разгроме СССР как оплота мирового коммунизма, принять активное участие в установлении “нового порядка” в Европе и во всем мире»[89].

Бандеровцы не были исключением. Военная референтура ОУН(б) подготовила восстания на территории Западной Украины. Кроме поднятия восстаний и устройства диверсий предполагалось вести разведывательную деятельность — в пользу Абвера, с которым были согласованы все действия.

В мае 1941 г. появились специальные военные инструкции ОУН относительно деятельности повстанцев в тылу врага, отрывки из которых приводятся ниже.

«Война между Москвой и другими государствами — это для нас только хорошая ситуация для вооруженного взрыва против Москвы и восстановления Украинского государства собственными силами украинского народа. (…)

4. Вооруженную борьбу ОУН организует в двух формах:

а) революционно-повстанческая акция во вражеском тылу тогда, когда Красная армия и большевистская система будет потрясена военными событиями;

б) участие в военных действиях против Москвы украинского войска, которое будет состоять из повстанческих и партизанских частей, из украинских частей Красной армии, которые выступают против Москвы, и из военных частей, сформированных в эмиграции и на освобожденных от врага украинских землях.

Борьба должна быть твердой, упорной, безоглядной и беспощадной. Героической, альказарской (крепость Альказар, прославившаяся упорной обороной от войск республиканцев в годы гражданской войны в Испании. — А. Г.). Борьба не на жизнь, а на смерть, без возврата. (…)

25. Марширующие немецкие войска принимаем как войска союзника. Стараемся перед их приходом сами упорядочить жизнь как следует. Им заявляем, что уже создалась украинская власть, ее взяла ОУН под руководством Степана Бандеры, все дела украинской жизни упорядочивает ОУН и местная власть, готовая войти в хорошие взаимоотношения с союзными войсками для общей борьбы с Москвой и для сотрудничества…

В случае, если немцы отнесутся негативно к созданию украинской власти ОУН, не признают её и назначат своих людей, заявлять на местах, что назначенные ОУН не могут передать власти, так как лишь Провод ОУН может их освободить от обязанностей.

Перед физической силой уступить, но в правовом смысле власти не передавать…»[90].

В этих инструкциях был и агрессивный расизм.

«…Украинцев-бойцов и командиров, если мы их включили в ряды своего войска, трактовать как своих (объединение), оказывать им всяческую помощь и охранять их от плена. Командиров приднепрянцев (то есть уроженцев центральных областей Украины. — А. Г.) оставлять на Западноукраинских землях, втягивать их в работу.

…При разоружении какого-то отряда провести сейчас же распределение по национальностям. Украинцев принимать к себе, хорошо настроенных к нам порабощенных Москвой народов по их желанию — тоже. Лучше из них (порабощенных народов) создавать отдельные отряды. Оказывать им (нашим и приятелям) всякую помощь и опеку (как в политической?] инструкции?]). С остатками разоруженного войска делать так: московских (то есть русских. — А. Г.) мужчин после разоружения отдать в плен немцам, не на виду ликвидировать. Другие народности отпускать до дома. Политруков и тех, про кого известно, что они коммунисты и русские — ликвидировать. То же самое (кое в чем острее) с частями НКВД»[91].

Отчасти эти планы были реализованы, но полностью оунов-цам не дали «развернуться» немцы.

В пропаганде, нацеленной на красноармейцев и тыловые районы предполагалось использовать, среди прочих, следующие лозунги: «С началом войны бейте большевиков, которые вами командуют! Уничтожайте штабы, стреляйте русских, евреев, эн-каведешников, политруков и всех, кто хочет войны и нашей смерти! Это наибольшие враги народа! Не соглашайтесь ни минуты далее оборонять кремлевских собак, ибо гнев народа обрушится на вас! (…)

…Менять большевистские лозунги на кличи революционно-освободительные, изменяя или приставляя соответствующие слова, как, н[а]пр[имер]:

Пролетарии всех стран, соединяйтесь для борьбы с московско-еврейской коммуной!

Или: Вставайте, гонимые и голодные, против красной Москвы! Час расплаты настал! Смерть Сталину!»[92].

Бандеровский Провод рекомендовал членам Организации «.. Бороться среди украинцев с чувством милосердия к недобиткам чужих банд, которые не сложили оружия (т. е. окруженцев и партизан. — А. Г.). Борьба с ними безоглядная. Заранее распространять кличи:

Ни куска хлеба русским! Пусть подыхают приблудные! Пусть подыхает ненасытная кацапня! Мы помним годы голодной смерти! Не будьте милосердными! Для нас милосердия не было! Не помогайте московско-еврейским незванным гостям! Не забывайте, что над вами глумились палачи! Собакам собачья смерть! С большевиками по-большевистски!»[93].

Вообще, как видим, бандеровцы испытывали явную слабость к копированию большевистских лозунгов и методов ведения политической борьбы.

Как сообщает украинский историк А. Бедрий, «После начала германо-российской войны 22 июня 1941 г. ОУН немедленно активизировала свои военные формирования, чтобы собственными силами повести борьбу за Украинское самостоятельное объединенное государство. Краевой провод на Западно-украинских землях под российской оккупацией, в который тогда входили такие выдающиеся революционеры, как Иван Климов, Дмитрий Маевский, Тарас Онишкевич, Роман Кравчук, А. Застой и прочие, мобилизовал около 10 000 готовых к бою вооруженных бой-цов-националистов»[94].

Конечно, это некоторое преувеличение, но какое-то количество вооружённых националистов в дело пущено было.

Последний главком УПА Василий Кук, однако, говорил: «Никаких восстаний не было, так как в них не было никакой необходимости, да и возможности — немцы очень быстро наступали. Отряды националистов были созданы в Тернопольщине, и эта группа в самом начале войны захотела освободить тюрьму…, поскольку большевики при отступлении убивали заключенных, или, в лучшем случае, вывозили в лагеря в Сибирь. Отряд был маленький, может быть, человек сто, попытка была неудачная, группу окружили и человек двадцать из нее погибло.

Рассказы о том, что оуновцы палили красноармейцам в спину — это выдумали коммунисты, чтобы объяснить свои поражения в Западной Украине в июне-июле 1941 г.»[95].

Однако вооружённые действия украинских националистов против частей Красной армии и НКВД в начале войны — исторический факт.

Вот как об этом повествует советский историк: «Так, например, в донесениях [красных командиров] сообщается о массовом дезертирстве из наших частей призывников из западных областей Украины и Белоруссии. Сообщается не только об их бегстве, но и о том, что они, организуясь в банды, нападают на тылы, штабы и подразделения Красной Армии.

“В городе Львове членами украинской националистической организации поднята паника — организовано нападение на тюрьму, откуда выпущены политические заключенные. Этими же оуновцами повреждена связь между частями 6-й армии и управлением фронта…”

“Со стороны ряда работников местных партийных и советских организаций, а также милиции и НКВД вместо помощи частям в борьбе с диверсантами и националистическими группами отмечаются факты панического бегства с оставлением до эвакуации районов, сел и предприятий на произвол судьбы..”»[96].