Читать онлайн «Духовные скрепы от курочки Рябы». Страница 12

Короче, боролись-боролись попы с народом, снова плюнули и успокоились на том, что заявили, будто празднует народ в сей день не бесовщину, не Ивана Купалу, а очень даже правильный день Иоанна Крестителя. Ну а то, что они там козлами скачут, так дикие ж люди, простонародье! Как могут, так и выражают свою радость от Иоанна Крестителя!..

Или вот известная многим язычникам сладкая каша на меду с ягодами — древнейшее ритуальное блюдо, которое эволюционировало во всем известную кутью, которую наши православные теперь символически поедают на поминках, не зная ничего о языческих корнях данного мероприятия.

С обычаями вообще бороться очень трудно. Иногда кажется: вот на волне народного энтузиазма отменили мы старый мир, и это уже навсегда! Переименовали месяцы во фрюктидоры-помидоры и начали новое летоисчисление, как во времена Великой Французской революции… Детей стали Даздрапермами и Тракторинами называть, как после 1917 года… Ан нет! Проходит шальной угар, и снова возвращаются «октябри» и «августы», Святославы и Егоры, блины и масленица…

Вот пришли большевики, отменили ёлку на Новый год. А потом снова вынуждены были ввести, потому что ломать традиции, а не опираться на них — это всё равно что бороться со стихией, вместо того, чтобы оседлать волну и плыть на ней…

Даже в современной атеистической Европе, которая давно уже болт забила на все эти религии, всё равно религия осталась — теперь уже не в виде веры в небесного колдуна, создавшего мир, а в виде системы праздничных обрядов, за которыми не стоит ничего, кроме веселья.

Уже упомянутый ранее исследователь Н.Гордиенко по поводу адской смеси язычества с христианством, столь присущей русскому крестьянству, высказывался следующим образом:

«Двоеверие» сначала явное, затем скрытое, впоследствии было преодолено русским православием, но преодоление это оказалось в значительной степени формальным, и достигла его церковь ценой компромисса, посредством приспособленчества. Византийское христианство не устранило славянское язычество из сознания и повседневного обихода народов нашей страны, а ассимилировало его, включив языческие верования и обряды в свой вероисповедно-культовый комплекс.

Такая ассимиляция стала возможной потому, что христианство… содержит в себе многие элементы дохристианских верований и культов, языческих по своей религиозной сущности. Это родство христианства с язычеством, принципиально отрицаемое современными православными богословами и церковными проповедниками, создало основу для христианско-языческого синкретизма, составляющего религиозную сущность русского православия».

Что автор имеет в виду? Как произошло это слияние монотеизма с политеизмом?

«На Христа, богородицу и прочие христианские «силы небесные» были перенесены черты древнеславянских божеств-покровителей со всеми их свойствами и функциями, отражавшими характер хозяйственной деятельности и бытовой уклад жизни основной массы населения Древней Руси.

Так, например, евангельский «богочеловек» Иисус Христос, чей образ в христианском вероучении предельно усложнён и догматизирован (в нём персонифицированы такие сложные богословские понятия, как идея искупления, учение о спасении и т. д.), в сознании рядовых приверженцев русского православия основательно трансформировался. Он стал восприниматься как некое полуязыческое божество с чертами Рода и Перуна, пекущееся не о таких чисто мистических явлениях, как «спасение души», а преимущественно о земных нуждах своих почитателей. На Руси его почитали как Спаса-повелителя, которого следует побаиваться и потому регулярно ублажать жертвоприношениями, совершаемыми в храме Спаса-покровителя…

Но главным объектом поклонения приверженцев православия на Руси стал не Иисус Христос и не христианская троица в Целом (бог-отец, бог-сын и бог — дух святой), а земная мать «богочеловека» — дева Мария, которую чтут как «матерь божию», «богородицу». В сознании членов русской православной церкви она заняла — и продолжает занимать поныне — центральное место, не предусмотренное ни догматикой, ни нормами церковной жизни (канонами). Этот евангельский персонаж, которому христианским вероучением отведена далеко не центральная роль, принял на себя всё то, что раньше предназначалось Рожаницам и Мокоши. Христианская богородица стала восприниматься с чисто языческих позиций: как женское аграрное божество, являющееся стимулятором непрерывного возрождения природы, источником плодородия земли, гарантом урожая — словом, создателем основ для нормальной жизни земледельца. Поэтому вопреки христианской догматике, которая характеризует богородицу прежде всего как «матерь божию», «приснодеву», «пречистую», «все-непорочную» и т. п., православные верующие выдвинули на первый план функции покровительницы, заступницы, помощницы в делах первоочередной важности: её называют не только «утешительницей», «целительницей», «спасительницей»…»

В общем, в результате этого парадоксального переложения византийской догматики на славянский языческий лад второстепенному персонажу — Деве Марии — в русском православии оказалось посвящено больше икон, чем Христу, Святой троице и всем прочим героям христианской мифологии вместе взятым: «Одних только «чудотворных» икон богородицы [существует] более двухсот…»

В библейском же пророке Илии комфортно разместился языческий бог древних славян Перун, оттого Илия и превратился в «Громовержца». Гром и молния? Это Илья-пророк по небу на колеснице скачет!..

Николай Угодник стал покровителем урожая. А святой Власий, просто по созвучию проассоциировавшись с языческим Велесом, стал покровителем скота. Святой Зосима — покровителем пчеловодства, великомученик Артемий начал помогал от грыжи, святой Марон — от лихорадки, святой Антипа — от зубной боли, мученица Дарья решала задачу отбеливания простыней и т. д.

«Дни памяти многих святых рассматривали как календарные даты, фиксирующие оптимальные сроки сельскохозяйственных работ, — свидетельствует историк. — Святых награждали эпитетами, не имевшими никакого отношения ни к роду их деятельности, ни к причинам церковного почитания — эпитетами, явно принижавшими образ «угодников божиих». Некоторые из них охарактеризованы прямо-таки фамильярно, словно речь идёт не об объектах христианского пантеона, а о языческих духах-покровителях домашнего масштаба…»

Так, например, александрийский епископ Афанасий Великий — автор множества богословских сочинений — в народе именовался просто: Афанасий-ломонос. Константинопольский патриарх Тарасий, который в своё время созвал Седьмой вселенский собор и причисленный после смерти к лику святых, в народе был называем Тарасом-кумашником. Считалось, что он помогает «от лихорадки».

Одно только перечисление этих «друзей народа» многое проясняет: Арина-рассадница, Сидор-огуречник, Вавра-молочница, Иов-горошник, Марья-пустые щи, Матрёна-полурепница, Никита-гусятник, Елисей-гречкосей, Самсон-сеногной, Сергий-курятник… Кстати, последний персонаж не кто иной, как преподобный Сергий Радонежский.

О великом прикладном значении всех этих «нанобогов» говорят и русские народные поговорки: «На Лупа льны лупятся», «Пришёл Федул — теплом подул», «На святого Пуда доставай пчёл из-под спуда» и т. д.

Магия язычества сидит в нашей культуре так глубоко, что это воспринимается совершенно естественно. Возьмите книги о Гарри Поттере или отнимите у своего ребёнка популярную компьютерную игру-бродилку. Что вы там увидите? Волшебные посохи, полёты на метле, заклинания… короче, сплошную магию. То есть язычество. Прекрасно и незаметно уживающееся с христианством. Которое само — покрашенное тонким слоем монотеистической краски язычество.

Первая часть книги, если помните, начиналась с описания примитивной детско-дикарской психологии и сказки про курочку Рябу. Однако ничуть не хуже Рябы эту психологию иллюстрируют сами библейские сказания, которыми мы сейчас и займёмся. Предварительно, однако, ответив на вопрос, заданный в заголовке параграфа…

Самые древние опусы Библии написаны на иврите — древнееврейском языке. Более поздние фрагменты выполнены на арамейском языке, который начал вытеснять иврит примерно с VII века до нашей эры. Арамейскому языку была уготована большая судьба — на Ближнем Востоке он стал практически языком международного общения. В Ассирии и Вавилонии арамейский выдавил аккадский. На нём говорили торговые люди и послы разных стран. Наконец, арамейский был родным языком Иисуса Христа…

Третий библейский язык — греческий. Весь Новый Завет и часть ветхозаветных произведений дошли до нас именно на этом языке. Собственно говоря, само слово «библия» греческого происхождения и означает просто «книга».