Читать онлайн «Некоронованные короли Америки». Страница 12

Когда к власти пришло правительство демократической партии во главе с Джоном Ф. Кеннеди, некоторые органы американской печати заговорили о том, что Рокфеллеры потеснили Морганов в государственном аппарате. Однако это не соответствовало истинному положению вещей. Министр обороны Макнамара пришел в Пентагон из концерна Фордов, который тесно связан с Морганами. Министром финансов стал крупный уолл-стритский банкир Дуглас Диллон. Его банк также входит в орбиту моргановского влияния.

Эти факты общеизвестны. Значительно меньше знала широкая публика о том, что президент Кеннеди к интересам Морганов был привязан родственными узами: отец его жены Жан Бувье в течение многих лет является весьма заметной фигурой в моргановских банках.

Кеннеди в Белом доме сменил Джонсон. Однако Макнамара продолжал занимать в его правительстве ключевой пост. Макнамару сменил Кларк Клиффорд — также креатура Морганов. Не чужд моргановских интересов и Лэйрд — министр обороны в правительстве Никсона. Такова одна из вашингтонских традиций: министры приходят и уходят, а позиции Морганов остаются незыблемыми. Вряд ли здесь следует много говорить о том, как используют Морганы свое влияние в Вашингтоне. Их компании всегда среди первых по числу военных заказов, а решения, принимаемые правительством в области промышленности и финансов, всегда в максимальной степени соответствуют моргановским интересам.

Но разве дело ограничивается только этим? Нисколько не боясь впасть в преувеличение, можно сказать: на всем, что предпринимает Вашингтон, в той или иной степени всегда лежит печать интересов банкирского дома Морганов.

Существуют ли Морганы сегодня? Не моргановские капиталы, а люди с этой фамилией? И если существуют, то какую роль играют они в «моргановской империи», сохранили ли власть и богатство, или, подарив свое имя крупнейшему финансово-промышленному объединению современного капиталистического мира, сами отошли в небытие?

Это не праздный вопрос. Джона Пирпонта Моргана-старшего знало множество людей. Знали его необузданный нрав, его привычки, его жестокость и надменность, словом, знали конкретного человека по имени Джон Морган и по кличке Корсар. А кто такие сегодняшние Морганы? Или же это просто имя-символ?

Бывают такие имена, которые не воспринимаются как имена каких-то конкретных людей, со своими физиономиями, привычками, вкусами. Имя Морганов, безусловно, относится к такой категории. Мало кто даже в самой Америке знает сейчас членов семейства Морганов, отчетливо представляет себе роль, какую они играют в экономической и, политической жизни страны.

Причин такого на первый взгляд парадоксального явления несколько. Тут и предумышленное стремление скрыть свои богатства и свою деятельность, тут и просто-напросто безликость нынешних членов этого семейства.

Когда старый Морган в 1913 году отправился в мир иной, он передал все свое дело сыну — Джону Пирпонту Моргану ІІ.

Главным индивидуальным качеством наследника Корсара было отсутствие всяческой индивидуальности. И поэтому, когда 30 лет спустя, в 1943 году, Джон Пирпонт Морган II последовал за своим отцом, составители некрологов попали в крайне затруднительное положение: они были не в состоянии сказать о покойнике ровным счетом ничего, кроме астрономических цифр его состояния. Но и тут им пришлось признать, что рост этого состояния ни в какой степени не связан с деловыми качествами Джона Пирпонта Моргана-младшего. Просто миллионы делали новые миллионы, а «младший» при сем присутствовал. В годы, когда династию возглявлял Морган II, ею фактически руководил крупнейший банкир Томас У. Ламонт, которого старый Морган приставил к своему наследнику, зная бездарность последнего.

Сейчас дела в моргановском семействе вершат представители третьего и четвертого поколений. Изредка, даже не в разделе бизнеса, а чаще всего в рубрике «светской хроники» американских журналов можно увидеть фотографию пожилого долговязого господина с большими залысинами и узким, как щель копилки, злым ртом. Это внук Моргана-старшего, 70-летний Генри Старгис Морган — старший член этого семейства в настоящее время. Он восседает во главе стола в своем загородном поместье, где время от времени собираются Морганы для обсуждения дел.

В 1960 году умер его старший брат Джуниус Спенсер Морган, формально числившийся главой третьего поколения Морганов, но предпочитавший жуирование скучным бухгалтерским книгам и потому еще при жизни передоверивший трон главы династии Генри Старгису. Своего сына (он перешагнул за пятый десяток) Джуниус Морган назвал Джоном Пирпонтом. Таким образом, династия пополнилась Джоном Пирпонтом Морганом III.

К этому же, четвертому, поколению Морганов принадлежат 67-летний Уильям Артур Морган и 62-летний Аллен Морган. Имеет голос на семейных советах и кузен Джуниуса и Генри Морганов 83-летний Томас Альфред Морган.

Кто же из них хозяин моргановского бизнеса?

Пожалуй, все… и никто.

Все, потому что сегодняшние Морганы в не меньшей степени, чем их отец и дед, держат в руках огромные капиталы своей «империи», вопреки побасенкам, распространяемым моргановскими борзописцами, о том, что единственное моргановское, оставшееся в «империи Морганов», — это фамилия, а все капиталы давно уже перешли в руки тысяч акционеров и, таким образом, империя, дескать, превратилась в «демократическую республику».

Никто, поскольку ни один из сегодняшних Морганов не располагает властью и бесконтрольностью Корсара.

Сложное переплетение финансовых связей, свойственное современным монополиям, а также безликость и деловая посредственность нынешних отпрысков семейства привели к тому, что ни один из этих людей не претендует на роль полновластного хозяина и не в состоянии взять ее на себя.

Наследники и прямые потомки старого Моргана и сегодня играют в американском предпринимательском мире заметную роль, занимая видные посты в иерархии большого бизнеса. Но являются ли они хозяевами того дела, которое носит их родовое имя? На сей счет мнения расходятся.

И действительно, завсегдатаи Уолл-стрита, биржевые маклеры и другие бизнесмены среднего калибра значительно лучше знают в качестве руководящих деятелей моргановских корпораций и банков таких людей, как Г. Александер, А. Слоун, Т. Гейтс, и некоторых других, нежели, скажем, Джона Пирпонта Моргана III.

Сложен ныне бизнес. Он требует обширных профессиональных знаний. Но зачем Морганам, обладателям десятков миллиардов, чрезмерно себя утруждать? За свои деньги они могут нанять самых лучших специалистов и заставить их работать на себя.

И если можно говорить о каких-то талантах сегодняшних Морганов, то это, пожалуй, лишь нюх на самых лучших администраторов. «Основная сила банка Морганов, — писал «Форчун», — в кадрах, в оборотистых, хорошо знающих свое дело управляющих». Впрочем, дело даже не в талантах нынешних Морганов, а в их деньгах. Гигантские богатства дают им возможность покупать все самое лучшее — заводы, рудники, дворцы, яхты, а также и управляющих.

И здесь нам следует вернуться к мистеру Генри Клею Александеру, о котором уже шла речь. Именно он в настоящее время возглавляет всю иерархию моргановских управляющих, является главным визирем «империи Морганов». Этот высокий сухопарый 63-летний мужчина с глубокими складками на лице и брезгливо опущенными уголками рта сосредоточивает в последние годы в своих руках наивысшую власть в том огромном деле, которое именуется бизнесом дома Морганов. Кстати, и сама чувствительность Александера к правде о нем, очевидно, порождение своеобразного «комплекса неполноценности», результат сознания призрачности своего могущества, зависимости от хозяев, для которых он всего лишь слуга, хотя и хорошо оплачиваемый.

Александер — типичная для менеджеров фигура — начал свою деятельность после окончания юридического факультета йельского университета в качестве юрисконсульта одной из моргановских компаний. На первый взгляд может показаться странным, что банкиры и предприниматели Морганы обратили свое благосклонное внимание не на финансиста, не на инженера, а на юриста, ловко маневрировавшего» в лабиринтах американского законодательства.

Случилось так, что в 30-е годы, в обстановке «великого кризиса», под напором трудящихся правительство Рузвельта предприняло некоторые действия, создавая видимость борьбы с монополиями. Против ряда корпораций было выдвинуто обвинение в нарушении так называемых антитрестовских законов. Среди них оказался и банкирский дом Морганов. На этом хозяева Вашингтона того времени рассчитывали заработать особенно большой политический капитал — дескать, на самих Морганов замахнуться не побоялись. Рост рабочего движения в тот период требовал мер экстраординарных, чтобы, «приоткрыв клапаны», снизить опасное давление народного гнева.