Читать онлайн «Разоблачения дипломатической истории XVIII века». Страница 23

13

Таким образом, является непреложным фактом, что английское правительство, не довольствуясь тем, что сделало Россию балтийской державой, упорно стремилось превратить ее также и в средиземноморскую державу. Предложение уступить Менорку, по-видимому, было сделано Екатерине II в конце 1779 или в начале 1780 г., вскоре после вступления лорда Стормонта в кабинет Норта - того самого лорда Стормонта, который, как мы видели, мешал попыткам Франции оказать сопротивление России и которому даже сэр Джеймс Харрис не может отказать в заслуге составления "инструкций, вполне подходивших к настроению петербургского двора". В то время как кабинет лорда Норта, по предложению сэра Джеймса Харриса, предлагал Менорку московитам,.. члены английской палаты общин и народ еще дрожали от страха, как бы ганноверцы (!) не вырвали у них из рук "один из ключей к Средиземному морю". 26 октября 1775 г. король в своей речи при открытии парламента на вопрос, почему не была установлена какая-либо блокада во время переговоров о "плане", ответил словами, с которыми совпало выражение сэра Джеймса Грэхема: "Они не взяли на себя ответственности за это". Ответственности за выполнение своих же распоряжений! Сообщение, которое мы процитировали, было единственным оглашенным в парламенте, за исключением еще одного, относящегося к более позднему времени. Депеша, посланная будто бы 5 апреля, в которой "адмиралу приказывалось по своему усмотрению употреблять самые крупные силы для блокады русских гаваней на Черном море", не была оглашена, как и ответы адмирала Дандаса. Адмиралтейство послало ганноверские войска в Гибралтар и порт Маон (Менорка), чтобы заменить английские войска, которые должны были быть взяты из этих гарнизонов для службы в Америке. Лорд Джон Кавендиш предложил добавить к ответу на речь короля поправку, строго осуждавшую тех, кто "доверил иностранцам такие важные крепости, как Гибралтар и порт Маон". После очень бурных дебатов, в ходе которых тот факт, что Гибралтар и Менорка, называемые "ключами к Средиземному морю", были доверены иностранцам, подвергся яростным нападкам, лорд Норт, признав, что это мероприятие было предпринято по его совету, вынужден был внести билль об освобождении от ответственности. Однако эти иностранцы, эти ганноверцы, были подданными английского короля. Уступив фактически Менорку России в 1780 г., лорд Норт имел, конечно, полное право 27 ноября 1781 г. в палате общин "с величайшим презрением отнестись к инсинуации, будто бы министры были подкуплены Францией". Заметим en passant (мимоходом (франц.). Ред), что лорд Норт, один из самых подлых и злонамеренных министров, которыми может похвалиться Англия, в совершенстве обладал искусством постоянно заставлять палату смеяться. То же делал лорд Сандерленд. То же делает лорд Пальмерстон.

Когда 27 марта 1782 г. лорда Норта заменило правительство Рокингема, знаменитый Фокс послал мирные предложения Голландии при посредстве русского посланника (И. М. Симолина. Ред). Каковы же были последствия русского посредничества, столь восхвалявшегося сером Джеймсом Харрисом, рабски учитывавшим мнения, настроения и чувства царицы? В то время как с Францией, Испанией и Американскими Штатами было достигнуто согласие относительно предварительных условий мира, с Голландией оказалось невозможным прийти к какому-либо предварительному соглашению. От нее удалось добиться всего лишь прекращения военных действий. Русское посредничество, было настолько действенным, что 2 сентября 1783 г., как раз за день до заключения окончательных договоров с Америкой, Францией и Испанией, Голландия соизволила согласиться на предварительные условия мира и то не в результате русского посредничества., а благодаря влиянию Франции.

Неужели же венский и парижский дворы не вредили Англии в этом деле, противодействуя плану британского кабинета уступить Менорку России, и сопротивлению Фридриха Прусского проекту Северного союза под московитским покровительством, который принадлежал великому Чатаму?

Предшественник - это Фокс. Сэр Джеймс Харрис устанавливает полную иерархию британских министерств, соответственно степени, в которой они пользовались расположением его всемогущей царицы. Несмотря на лорда Стормонта, графа Сэндвича, лорда Норта и самого сэра Джеймса Харриса, несмотря на раздел Польши, запугивание д'Эгильона, Кючук-Кайнарджийский мир и предполагавшуюся уступку Менорки - министерство лорда Норта поставлено у подножия этой небесной лестницы; много выше взобралось министерство Рокингема, думою которого был Фокс, известный своими последующими интригами с Екатериной; но на самой вершине мы видим министерство Шелбёрна, в котором канцлером казначейства был знаменитый Уильям Питт. Что касается самого лорда Шелбёрна, то Бёрк заявил в палате общин, что "если он не был в моральном отношении Катилиной или Борджа, то это следует приписать только отсутствию у него ума". Подробно рассмотрев поступки и причуды императора Павла, его преподобие г-н Питт продолжает:"Только приняв во внимание эти соображения, можно правильно оценить характер последнего разрыва с коалицией и бесчисленные оскорбления, нанесенные правительству Великобритании... Но узы, связывающие ее (Великобританию) с Российской империей, созданы природой и нерушимы. Соединившись, эти нации могли бы, пожалуй, противостоять всему миру; разъединение существенно ослабляет мощь и значение каждой из них. Англия имеет основания сожалеть вместе с Россией, что императорский скипетр находится в руке, управляющей столь непоследовательно. Ибо российский монарх один повинен в разъединении этих империй".

Сэр Джеймс Харрис забывает сделать главный вывод, что английский посол является агентом России.

В XVIII столетии депеши английских дипломатов с сакраментальной надписью на них - "личная" не должны были передаваться королю тем министром, которому они были адресованы. Что это было именно так, можно видеть из "Истории Англии" лорда Мэхона.

"Сжечь после, моей смерти". Эти слова были написаны в начале рукописи джентльменом, которому она была адресована (У. Коксом. Ред). Преподобный джентльмен заканчивает свой отчет следующими словами: - "Насколько можно в данный момент предвидеть, более вероятным средством покончить с нынешним угнетением является, по-видимому, отчаяние разъяренного одиночки, а не какие-либо систематические комбинации мер в целях возвращения престолу России его достоинства и значения".

Или, если проследить эту рисовку глупостью в более поздние времена, то может ли в истории дипломатии что-нибудь сравниться с предложением лорда Пальмерстона маршалу Сульту (в 1839 г.) штурмовать Дарданеллы, чтобы англо-французским флотом оказать поддержку султану против России?

В 1657 г., когда датский и бранденбургский дворы намеревались привлечь московитов к нападению на Швецию, они дали своим посланникам инструкции повести дело так, чтобы царь ни в коем случае не мог укрепиться на Балтийском море, потому что "они не знали, что делать с таким беспокойным соседом". См. "Историю Бранденбурга" Пуфендорфа.

Договор был заключен в Гааге 6 и 16 января 1700 г. и ратифицированВильгельмом III 5 февраля 1700 года.