Читать онлайн «Третий рейх во взятках. Воровство и бардак немцев». Страница 33

Оккупационный режим в Дании был чрезвычайно мягким, а изобилие еды показалось бы совершенно невероятным обитателям воюющих государств Европы. Знакомый уже читателю Бруно Винцер так описал непродолжительное пребывание его части в этой стране:

«В Дании имелось в избытке почти все, все продукты мирного времени: мясо и сыр, кофе и какао, торты и взбитые сливки.

Наши рекруты, привыкшие к однообразному и уже тогда недостаточному продовольственному снабжению армии, с жадностью набросились на редкие лакомства. В результате вскоре были зарегистрированы первые случаи заболевания желтухой».[117]

Чем-то полет Йонена со товарищи напоминает поездки советских провинциалов брежневской эпохи в Москву для покупки колбасы. Только возможности «отовариться» в Дании были несколько иными.

«На следующий день после того, как радостный Петер явился из госпиталя, я взял его в полет, одолжив для этой цели старый двухместный «Фокке-Вульф-184». Бринос полетел радистом, а Петера мы засунули в багажный отсек. Во избежание возможных опасностей мы пронеслись на бреющем полете над самой поверхностью озера Шверин, Балтикой и проливом Малый Бельт до датского аэродрома Ольборг.

Дания, несмотря на пять военных лет, все еще была страной изобилия, так что нам не повредило бы пополнить личные запасы. В 12.50 мы приземлились в Ольборге. Бринос понес наши документы коменданту и вернулся сияющий, с бумажником, набитым так необходимыми кронами. В приподнятом настроении мы отправились в «опеле» в город, заглянули в прелестное маленькое кафе и заказали пирожные с кремом. Мы давно не ели ничего подобного и, чтобы не расстроить желудки, залили сладости большим количеством коньяка.

За соседним столиком сидели две хорошенькие девушки. Наш отличный аппетит явно забавлял их. Они казались вполне дружелюбными, и Петер пошел в атаку. Кто бросил бы в него камень? Обе девушки вскоре весело чирикали за нашим столиком, и мы договорились прошвырнуться вечерком по танцзалам и барам. Петер так хорошо себя чувствовал, что с удовольствием остался бы в Ольборге на несколько дней.

На следующее утро за завтраком, страдая от похмелья, мы обнаружили, что не купили ничего для пополнения личных запасов в Пархиме. Бринос подсчитал наши общие богатства. Крон осталось еще достаточно, и, вооруженные двумя вещмешками, хмы посетили магазины. Через два часа мешки были набиты ветчиной, беконом, шоколадом, кофе, шнапсом, сигаретами и джемом.

Все деньги потратить нам не удалось. Что же делать? Мы уселись в «опель» и покатили на аэродром. Войдя в столовую, мы сразу увидели свисавший с потолка огромный окорок. Петер подлетел к бармену и спросил, сколько стоит «эта медвежья задница». Бармен выпучил глаза, не поверив, что мы хотим купить весь окорок, весивший не меньше пятидесяти килограммов. Бринос вывалил на стол наши последние кроны, и нам не помешали унести добычу. Только куда девать все покупки? В милом старом «фокке-вульфе» едва хватало места для трех человек, и еще два вещмешка с продуктами в него не помещались. Однако надо было искать какой-то выход из создавшегося положения. В 18.00, когда мы взлетели, Петер лежал в багажном отделении, обнимая бутылку коньяка и «медвежью задницу». Парашют он надеть не смог: не было места.

— А зачем? — вопрошал Петер. — Если мы свалимся в воду, окорок всплывет, а уж я его не выпущу.

В 20.00 мы приземлились с нашими бесценными съестными припасами в Пархиме. Нас встретили с таким энтузиазмом, будто мы были крысоловами. Конечно! Где окорок, там всегда крысы!»[118]

Хорошо жилось в Дании в первой половине сороковых годов XX века. Почему-то немцам не приходидо в голову разрушить эту обжорную идиллию и заняться серьезной реквизицией продовольствия, чтобы подкормить свои войска и население, которые о таком сытом рае могли только мечтать.

Вообще загадка сверхгуманного поведения немцев в Дании еще ждет своего исследователя. В этой стране, например, оккупированное население могло проводить забастовки, и немцы… удовлетворяли требования забастовщиков.

Движение Сопротивления боролось с оккупантами — поймают, скажем, подпольщики датчанина, служившего немцам, набьют ему морду и отберут штык-нож Немцы ко всему этому относились как-то удивительно философски.

Может быть, тем германским военным, кому посчастливилось служить в войну в Дании, просто нравилась тамошняя сытая и спокойная жизнь, ужасно не хотелось ее разрушать грубыми реквизициями? Или кто-то из высоких немецких чинов в детстве так полюбил сказки Ганса Христиана Андерсена, что не решался нарушить покой его родины?

Автор воспоминаний, к сожалению, никак не объясняет, каким образом был оформлен его полет. Желание-то немецких летчиков «затариться» в сытой, благополучной Дании вполне понятно. Но обычно в армиях разных стран мира как-то принято в таких случаях придумывать какую-нибудь служебную надобность для командировки. Оформил соответствующие документы — и вперед, за покупками. Можно и к коменданту спокойно сходить за местной валютой.

Если закупаться в Данию Йоиен летал сознательно, то в сигаретный шопинг — тур в Швейцарию он попал случайно. Во время боя увлекся преследованием самолета союзников, пересек воздушное пространство Швейцарии, его машина получила повреждения и пришлось садиться на швейцарский аэродром.

«Самолет угрожающе засвистел. Слава Богу, швейцарцы выключили прожекторы. Секунду я еще ничего не видел, а потом заметил освещенный аэродром… позади. К счастью, мне удалось слегка набрать высоту, и вовремя! Альтиметр показывал 1000 футов. Теперь, если мы действительно хотим избежать крушения, придется забыть о цирковых трюках. Мале выпустил зеленую ракету, и удовлетворенные швейцарцы ответили тем же. Я сделал широкий круг. Впереди мелькали манящие огни взлетно-посадочной полосы. С одним мотором мне было не до шуток. Самолет опустился и коснулся идеального бетона возле первой белой лампы. Как чудесно снова оказаться на твердой земле, пусть даже и швейцарской. На данный момент мы в безопасности. Я выключил фары и в маячивших впереди силуэтах опознал американские «боинги». «Летающие крепости» стояли вплотную друг к другу. Швейцарцы направили луч прожектора прямо мне в лицо. Снова ослепнув, я, чтобы не вмазаться в «боинги», всей тяжестью навалился на тормоза. Вероятно, швейцарцы опасались, что в последний момент я снова попытаюсь взлететь, но на одном моторе это было невозможно. Мой C9-ES медленно, будто неохотно, остановился.

Вдруг рядом со мной на крыле появилась какая-то фигура. Я открыл фонарь кабины и уже собрался открыть рот, как мне в шею уперлось дуло револьвера. Я потерял дар речи.

— Вы находитесь на швейцарской земле! — крикнул парень мне в ухо. — Не пытайтесь бежать, или я применю оружие.

Какая жалость, что я выключил моторы, подумал я. С каким огромным удовольствием я дал бы полный газ и стряхнул этого парня с крыла вместе с его револьвером. Но в моем положении сопротивление было бессмысленным, так что я подчинился. Мы знали, что приземлились в Цюрих-Дюбендорфе. Несколько подавленные, мы вылезли из самолета. Наши секретные документы уже были распиханы по карманам, и мы ждали, когда представится шанс уничтожить их. Бринос наткнулся на швейцарского солдата, сжимавшего винтовку с примкнутым штыком, и ужаснулся.

— Убери этот жуткий ножик, — сказал он добросовестному служаке, и тот, уважив офицерскую фуражку, опустил винтовку.

Я и Мале не выдержали и рассмеялись, атмосфера разрядилась. Швейцарский офицер убрал револьвер и предложил нам сигареты.

На «мерседесе» нас отвезли в офицерский клуб-столовую. Похоже, там проходил торжественный прием. Несмотря на поздний час, нас встретила стюардесса в красном вечернем платье. Она позаботилась о том, чтобы мы поели. Еда была великолепной, но слишком жирной для наших желудков, измученных военным пайком. В соседних комнатах было очень оживленно, и я спросил швейцарского офицера, что там происходит.

— Ваши коллеги с другой стороны фронта совершили днем вынужденную посадку. Полагаю, вы слышали о крупномасштабном налете на шарикоподшипниковый завод во Швейнфурте. Союзникам там здорово потрепали хвостовое оперение. Немецкие истребители сбили больше сотни самолетов, а девять были вынуждены приземлиться здесь. Одни с простреленными моторами, другие с половиной хвоста, а третьи — с ранеными на борту. Теперь они отмечают свой личный конец войны. Швейцария их интернирует.

Горькие новости. Провести остаток войны в Швейцарии? Ни за что на свете. Для начала необходимо избавиться от секретных документов, а там посмотрим. Отлично поев, мы выразили непреодолимое желание посетить туалет, но швейцарский охранник не отставал ни на шаг и стоял за дверью, которую пришлось оставить открытой. Мы сидели в кабинках, размышляя о том, как избавиться от документов. Сидели мы долго, и охранник стал проявлять нетерпение. Улучив мгновение, я вытащил документы из наколенного кармана и бросил их в унитаз. Затем я дернул цепочку, и документы исчезли навсегда. Мои товарищи, должно быть, поступили так же: когда мы покинули туалет, они выглядели заметно спокойнее.