Читать онлайн «Подвиги Слабачка». Страница 42

По басовитой команде Жу-Жу «Хэ-эй!» жуки, разделившись на группы, разлетелись в противоположные стороны, развернулись назад и устремились вперед друг на друга. Все сидевшие на них муравьи закричали-завизжали ещё сильнее. Многие зажмурились, другие закрыли лапками глаза, третьи, не боясь разбиться, попрыгали с жуков, но, упав в мягкую травку, остались целыми и невредимыми. Им казалось, что жуки сейчас столкнутся и от всех останутся только «рожки да ножки». Но жуки, врезаясь в ряды друг друга, пролетели мимо друг друга. И так, кому на радость, кому на ужас, они проделали этот трюк ещё, а потом и ещё раз. Муравьи-пассажиры только и кричали-визжали в воздухе, а муравьи-зрители на земле только ахали и ахали.

Но эти испытания на ощущения были не последними. Жуки со своими пассажирами выстроились в большую окружность и все разом устремились к её центру. Их пассажиры все без исключения снова завизжали-закричали и зажмурились, а зрители закрыли лапками свои мордашки. А смелые жуки с жу-жуканьем, с бу-бу-буканьем, с зу-зу-зуканьем приближались со всех сторон друг к другу со скоростью стрел. И вот ещё одно мгновение, и все жуки должны поломать друг о дружку и свои рога, и свои головки, и своих мизерных пассажиров. Но, к удивлению всех кричащих и смотрящих, жуки и тут проскочили-просочились мимо друг друга, под ужасные визги, крики и ахи.

Не устав удивлять, жуки начали сооружать из самих себя в воздухе различные фигуры: сначала шар, а потом и черную многолучевую звезду, или, как сравнил кто-то, морского ежа, а после, перекрещивающиеся и изменяющиеся в размерах круги. Но воздушные кувырканья жуков уже переставали страшить их маленьких пассажиров-наездников, а продолжали только изумлять.

Но и это было ещё не всё. К жукам, покинув свои ульи, цветущие поля и леса, присоединились ещё и пчёлы, и даже светлячки. Все собрались в большой круг и устремились к его центру, образовав единый пучок-шар, который начал вытягиваться вверх и вниз, всё больше напоминая всеми очертаниями башню Слабачка. Постепеннно – эта башня из жуко-светлячково-пчелиного роя становилась всё длиннее и длиннее, всё выше и выше, и всё тоньше и тоньше, пока не рассыпалась на паряще-жужжащие точки её крылатых камушков.

Почти сразу эти точки-камушки-летуны объединились вновь, изобразив уже змею, ползающую в воздушных глубинах-высотах.

И поползла та змея в воздухе над теми, кто бежал по земле.

В самом разгаре были перегонялки. И многие из муравьинок так увлеклись «управлять-помогать», что дергали верёвочки и влево, и вправо уже без всяких надобности и жалости, и кричали изо всех сил, как угрожали: «Бежишь, как стоишь, быстрей!»; «Догоняй!», «Перегоняй!», «Куда?! Стой! Да не стой, не туда!». Другие: «Пшёл, пшёл!», а третьи так увлеклись, что представили самих себя на боевых конях могучими воинами-людьми-амазонками и командовали: «Вперед! Вперёд!»

Одни муравьишки продолжали находить в себе силы не обращать на такие «дурачества» муравьинок никакого внимания, считая их за детские шалости или девичкины слабости. Но других такие «шалости» сильно заобижали, ибо они посчитали, что вместо того, чтобы им верёвочками помогали, ими несправедливо понукают.

Поэтому обиженные муравьишки восстали! Одни прекращали бег и говорили своим грубым наездницам, чтобы те «…с них слезали, да поживее», что «Ездить на себе не позволю», «Поищи другого простофилю!». А особенно жестоких наездниц муравьишки даже сбрасывали со своих спинок (к счастью, никого не затоптало), не сказав при этом ни единого словечка (настолько им было обидно). Терпели-терпели и не вытерпели!

И вот те наездницы, которых сбросили со спинок, ещё и завозмущались. Они жаловались друг дружке громко, (чтобы слышали все вокруг), на то, что «Все муравьишки – это настоящие волки – злые и опасные. А мы для этих волков – бедные овечки!»

А, которых не довели до того, чтобы сбросить, говорили:

– А это я сама…

– И я.

– Да, и я.

– …Попросила спустить меня…

– И меня.

– Да, и меня.

– …на землю, потому что мне надоело трястись на спинке…

– А мне…

– И мне!

– И мне тоже!

– …Просто стало скучно.

А те из муравьинок, которые не раздражали и не обижали своих муравьишек, остались на их спинках, и им не нужно было ни плакать, ни оправдываться и ни злиться. Они просто продолжали быть с теми, кто был с ними.

Наконец летящие на жуках увидели, что бегущие неминуемо приближаются к финишу. Но удивительным оказалось то, что бежавшие столпились-разделились на две кучки: в кучку первых и в кучку последних, и расстояние между двумя кучками было, ох, немаленьким.

Кучка первых бежала легко, быстро и даже весело. А кучка последних сопела, хромала и гудела – это муравьинки ругались на бедных своих носильщиков. И почти у самого финиша кучка первых вдруг превратилась в линию! Линия бегущих совпала с линией финиша! Все! Все первые пришли первыми!

Тут же спустились жуки, и с них сошли на землю первые муравьиные воздухонавты. У всех у них без исключения так кружилась головка, что все они закружились сначала на одном месте, а потом пошли кругами и круги их хождений увеличивались с каждым кругом. Они нарезали круги, не разбирая дороги и препятствий. Поэтому они часто обо что-нибудь ударялись, друг с дружкой сталкивались или друг по дружке ходили. Но это продолжалось недолго. Головки кружиться переставали и воздухонавты побегунчиков с победой поздравляли.

И тогда началось грандиозное веселье муравьинок. Они запрыгали на спинках муравьишек, замахали лапками, радостно завосклицали: «Победили! Мы все победили!».

Но вот муравьишкам, стойко выдерживающим их прыжки своими спинками, всё больше начинало казаться, что этот начавшийся праздник вовсе праздник не их. Что о них, муравьишках, муравьинки даже не вспоминают, что они только подставки для прыжков и их этими прыжками вот-вот затопчут. И только после того, как они громко потребовали: «Слезайте-слезайте! Мы тоже муравьи и нам тоже хочется праздника!», – муравьинки, продолжая веселиться, а кое-кто и успевая поворчать (видно, хотелось оставаться на высоте и продолжать держать в узде (даже таким добреньким)), спрыгнули на землю, освободив муравьишек от своей не самой большой тяжести.

И веселье сразу закипело с новой силой! Уже все вместе прыгали, восклицали и махали лапками.

Над местом ликования скопилась туча жуков, со своими пассажирами, которые тоже кричали, поздравляли и подзадоривали.

– Молодцы!

– Поздравляем!

– А до нас вам не дотянуться!

– Да, не дотянуться!

– Куда им!

– Да вы сами-то!

– Пусть только с жуков слезут! – полушутя кричали в ответ.

– А давайте до них доберёмся?!

– Это как: «доберёмся»?

– Да, как? Мы же не летаем?

– А мы построим башню!

– Башню?

– Как Слабачок?

– Точно, давайте построим башню из самих себя!

– Да, башню из самих себя и доберёмся до этих хвастунишек!

– Нет! Мы доберёмся не только до них! Мы доберёмся до неба!

– Как его башня.

– Но не все!

– Но, хотя бы кто-то, но из нас!

– Давайте, вставайте!

Муравьишки и муравьинки взялись делать пирамиду, вставая один на другого и всё больше приближаясь к туче жуков.

Но, когда они до жуков дотягивались, те взмывали ещё выше, а когда пирамидка выросла, то и жуки ещё выше поднялись.

Наконец жукам надоело подниматься к небу, и пирамидка муравьишек дотянулась до них.

– Ага! – воскликнули они сидевшим на жуках. – Вот мы и дотянулись до вас! Вот и мы на той же высоте.

Есди бы мы захотели… – начали было басить жуки, но их перебили сидящие на них.

– Молодцы! Вы так же стремитесь к небу, как Слабачок! – кричали ободряюще повелевающие жуками.

– Да, но у вас свой собственный путь к небу, путь к высоте! При этом вы стали владеть небом! Вы стали летать! – кричали стоящие друг на дружке, сидящим на жуках.

– Смотрите, не распадитесь, не покалечьтесь! – волновались сидящие на жуках.

– Да! С высоты сойти сложнее, чем на неё забраться! – отвечали с живой пирамиды.

– И вам тоже с жуков не падать! – доносилось с неё же.

Жуки приземлились, и их пассажиры сошли на землю очень воодушевлёнными. Но три муравьишки попросили жуков спустить их на самый верх муравъиной башни. И, встав на спинки своих товарищей, они закричали:

– Мы выше всех! Мы!

– Вам и лететь дольше всех! – сказали те, чьи спинки их держали, и столкнули выше всех вставших.

– Аааааа! – закричали падающие, цепляющиеся за стенки из муравьишек, а у самой земли покатившиеся кубарем.

А вот сама пирамида, построенная муравьями из самих себя и немного похожая на башню Слабачка, таяла очень долго, и не сверху вниз, а снизу вверх. Держащие всех отходили, а их заменяли, те, кого они держали. И так до самого уменьшающегося верха. Никому не хотелось катиться кубарем. Никто и не катился. Башня растаяла от тепла порядка слезания с неё, составивших её.