Читать онлайн «Дары смерти (перевод Snitch)». Страница 52

Шрам Гарри не переставал колоть. Он стал замечать, что это случалось особенно часто, когда он носил хоркрукс. Иногда боль была просто невыносимой.

— Что? Что ты видел? — спрашивал Рон всякий раз, когда замечал, что Гарри морщится от боли.

— Лицо, — каждый раз бормотал Гарри. — Всё то же лицо. Вора, сбежавшего от Грегоровича.

И Рон каждый раз отворачивался, даже и не пытаясь скрыть своего разочарования. Гарри понимал, что Рон надеялся услышать какие-нибудь новости о его семье или о ком-то из Ордена Феникса, но, в конце концов, Гарри же не был телевизионной антенной; он мог видеть только то, о чём думал Вольдеморт в данный момент, он не мог настраиваться по желанию. Очевидно, Вольдеморт бесконечно думал о неизвестном юноше с радостным лицом, чьё имя и местонахождение — Гарри был в этом уверен — Вольдеморт знал не лучше, чем он сам. Так как шрам не переставал гореть, а радостный белокурый паренёк то и дело всплывал в памяти, Гарри научился не подавать признаков боли или неприятных ощущений, поскольку его друзья становились лишь раздражительными при очередном упоминании о воришке. И он не мог их за это винить, поскольку все они отчаянно нуждались хоть в каких-то зацепках относительно хоркруксов.

Дни перетекали в недели, и Гарри начал подозревать, что Рон и Гермиона обсуждают его в его отсутствие. Несколько раз они резко прекращали разговор, когда Гарри входил в палатку, а дважды он случайно замечал, как они, стоя в сторонке, о чём-то торопливо переговаривались, склонив головы друг к другу; и оба раза они прекращали разговаривать, как только замечали его, и поспешно делали вид, что заняты сбором дров или воды.

Гарри то и дело думал о том, что его друзья согласились участвовать в этом путешествии, которое теперь походило на бессмысленные и беспорядочные скитания, лишь из-за того, что думали, будто у него есть секретный план, в который он введёт их по ходу дела. Рон даже не пытался скрыть своего дурного настроения, и Гарри начал опасаться, что и Гермиона тоже разочаровалась в его слабых лидерских способностях. Он отчаянно размышлял о местонахождении остальных хоркруксов, но единственным местом, которое не выходило у него из головы, был Хогвартс, а поскольку ни один из его друзей не допускал, что подобное возможно, то, в конце концов, он перестал о нём упоминать.

Пока они путешествовали, на окрестности навалилась осень. Теперь палатку приходилось разбивать на ковре из прелых опавших листьев. К дымке, создаваемой дементорами, примешались естественные туманы; теперь ко всем неприятностям добавились ещё и ветер с дождём. То, что Гермиона стала гораздо лучше разбираться в съедобных грибах, не могло компенсировать их продолжавшуюся изоляцию, нехватку общения или совершенное неведение того, что происходило в войне против Вольдеморта.

— А вот моя мама, — сказал Рон, когда они сидели в палатке на берегу реки в Уэльсе, — может из воздуха сделать отличнейшую еду.

Он угрюмо потыкал в куски обугленной серой рыбы, лежавшей на его тарелке. Гарри машинально взглянул на шею Рона и, как и ожидал, увидел сверкавшую золотую цепочку хоркрукса. Он сдержался, чтобы не высказаться, поскольку знал, что настроение Рона немного улучшится, когда придёт время снять медальон.

— Твоя мама не может делать из воздуха еду, — возразила Гермиона. — Никто этого не может. Еда является первым из пяти принципиальных исключений Закона Гампа об элементарной трансфигура…

— Слушай, говори, по-английски! — сказал Рон, вытаскивая из зубов рыбью косточку.

— Невозможно сотворить еду из ничего! Ты можешь её призвать, если знаешь, где она, ты можешь её видоизменить, ты можешь сделать больше, если у тебя уже сколько-то есть…

— Тогда, не стоит трудиться и делать этого больше, это отвратительно, — сказал Рон.

— Гарри поймал рыбу, а я сделала с ней всё, что могла! Я заметила, что почему-то именно я занимаюсь готовкой; уж не из-за того ли, что я девушка?

— Нет, это из-за того, что ты якобы лучше всех разбираешься в магии! — парировал Рон.

Гермиона вскочила на ноги, и куски жареной щуки упали с её жестяной тарелки на пол.

— В таком случае, Рон, завтра сам можешь готовить, сам найди ингредиенты и попытайся превратить их во что-нибудь более съедобное, а я буду сидеть, воротить нос и стонать, и тогда посмотрим, как ты…

— Замолчи! — Гарри вскочил с места и поднял обе руки. — Замолчи, говорю!

Гермиона с негодованием посмотрела на него.

— Как ты можешь его защищать, он и готовить-то не умеет…

— Гермиона, тише, я что-то слышал!

Он вслушивался изо всех сил, подняв руки, тем самым призывая друзей молчать. Затем, сквозь шум реки, протекавшей рядом, он снова услышал голоса. Он оглянулся на вредноскоп. Тот не двигался.

— Ты ведь наложила на нас чары Муффлиато? — прошептал он Гермионе.

— Я всё наложила, — прошептала она в ответ, — и Муффлиато, и магглоотталкивающие, и прозрачаровывающие чары, все. Кто бы они ни были, они не могут ни видеть нас, ни слышать.

По тяжёлому шарканью и шелесту, а так же по звуку разлетавшихся в разные стороны камней и веток, они поняли, что по крутому лесному склону, сбегавшему к узкому берегу реки, где они разбили палатку, спускались несколько человек. Они подняли палочки в ожидании. Чар, которые они наложили вокруг себя, должно было вполне хватить, чтобы практически в полной темноте оставаться незамеченными магглами и обычными волшебницами и волшебниками. Если же это были пожиратели смерти, то возможно впервые предстояло проверить эффективность их защиты против тёмной магии.

Голоса стали более громкими, но не особо различимыми, даже когда несколько человек спустились к берегу. Судя по голосам, их обладатели находились не более чем в двадцати футах, но из-за шума реки говорить об этом наверняка было нельзя. Гермиона открыла свою украшенную бисером сумочку и начала в ней рыться; через мгновение она достала три ухоудлинителя и вручила по одному Гарри и Рону, которые тут же одни концы шнуров телесного цвета вставили себе в уши, а другие высунули из палатки.

Через пару секунд Гарри услышал уставший мужской голос.

— Здесь должен водиться лосось, или, думаешь, ещё не сезон? Акцио лосось!

Послышались несколько отчётливых всплесков и шлепки рыбы о плоть. Кто-то буркнул слова благодарности. Гарри воткнул ухоудлиннитель глубже в ухо; сквозь журчание реки он слышал другие голоса, но они говорили не на английском или каком-либо другом из известных Гарри человеческих языков. Язык был грубым и немелодичным, каким-то сочетанием дребезжащих, гортанных звуков. Говоривших было двое; голос одного был чуть ниже, медленнее, чем у другого.

Снаружи заплясали огни, между костром и палаткой зашевелились крупные тени. Потянуло восхитительным, дразнящим запахом печёного лосося. Затем зазвякали столовые приборы о тарелки, и вновь заговорил первый мужчина:

— Грипхук, Горнук, присоединяйтесь.

"Гоблины!" — беззвучно произнесла Гермиона, и Гарри кивнул в подтверждение.

— Спасибо, — сказали оба гоблина по-английски.

— Так значит вы трое в бегах, и давно? — спросил новый мягкий и приятный голос; голос был знакомым, и Гарри сразу представил себе эдакого толстяка с весёлым лицом.

— Шесть недель… может семь… уже не помню, — сказал уставший голос. — В первые пару дней повстречал Грипхука, а потом вскоре и Горнук к нам присоединился. Хорошо, когда есть кто-то рядом. — Некоторое время они молчали, лишь скребли ножами по тарелкам да поднимали и снова опускали на землю жестяные кружки. — А ты, Тэд, чего сбежал? — продолжил мужчина.

— Я знал, что они ко мне придут, — ответил обладатель мягкого голоса, и Гарри вдруг понял, кто это был: отец Тонкс. — Услышал, что на прошлой неделе пожиратели смерти были неподалёку от нас, и решил, что пора уносить ноги. Видишь ли, я из принципа отказался регистрироваться, как магглорождённый, поэтому это было лишь вопросом времени, я знал, что рано или поздно придётся бежать. Моя жена чистокровная, так что с ней всё будет в порядке. Потом встретил Дина, дней несколько назад, так ведь, сынок?

— Ага, — ответил ещё один голос; Гарри, Рон и Гермиона молча, но радостно взглянули друг на друга: они узнали голос Дина Томаса, их однокурсника из Гриффиндора.

— Магглорождённый, небось? — спросил первый.

— Не уверен, — ответил Дин. — Отец бросил нас с мамой, когда я был ещё совсем ребёнком. Так что, у меня нет доказательств, что он волшебник.

Некоторое время не было слышно ничего, кроме чавканья. Затем снова заговорил Тэд.

— Должен сказать, Дирк, не ожидал тебя встретить. Приятно, конечно, но не ожидал. Ходили слухи, что тебя поймали.

— Было дело, — сказал Дирк. — Сбежал на полпути к Азкабану. Оглушил Долиша и стащил у него метлу. Это было не так сложно, как ты думаешь; похоже он в тот момент был малость не в себе. Может даже был сбит с толку. Если так, то хотел бы я пожать руку той волшебнице или волшебнику, которые это сделали; этим они, возможно, спасли мне жизнь.