Читать онлайн «Блин, победитель мафии». Страница 7

Блинков-младший почувствовал себя как рыба, которой дали проглотить наживку, а теперь тащат ее изо рта.

— Я же все равно поеду в Ботанический сад, — сказал он как можно спокойнее. — У меня там папа.

— Ну, если все равно… — легко начал сдаваться Николай Александрович.

Было очень похоже, что бывший майор милиции тоже чувствует себя как рыба, причем наживку он заглотил еще глубже.

Николай Александрович опять потирал свои розовые ладошки и сам себя уговаривал:

— Я же не могу тебе запретить, верно? Я должен тебе помочь, верно? А без меня ты наломал бы дров.

Потом он сказал:

— Это хорошо, что человек в твоем возрасте называет папу папой, а не отцом или тем более предком. Это вселяет. Дай сюда блокнот.

И отобрал только что подаренный блокнот с названием «Желтого экспресса».

— Зачем тебе блокнот? Возьмут тебя за хобот с этим блокнотом, и все. Ты уж лучше на память, — опять скорее себе, чем Блинкову-младшему объяснил Николай Александрович. — Мы тебе подыщем кой что получше блокнота. В целях обеспечения личной безопасности.

В целях обеспечения личной безопасности бывший майор милиции подыскал ему не пистолет, на что Блинков-младший и не надеялся. И не газовый баллончик, на что Блинков-младший рассчитывал. В целях обеспечения личной безопасности бывший майор милиции подыскал ему маленькую сувенирную машинку. Оранжевый «Москвич».

Блинков-младший так растерялся, что решил пока что помолчать. Кто ее знает, что это за машинка. Может быть, в ней скрытый микрофон. Или Николай Александрович покажет какой-нибудь секретный прием самообороны с машинкой. Вон, мама так бросает обычные столовые ложки, что они до половины ручки втыкаются в любую деревяшку.

— Я там ничего новенького не разузнаю, — не торопясь показывать приемы со смертоносной машинкой, сказал Николай Александрович, — хотя, может быть, съезжу осмотреться. Но я не смогу, например, услышать, о чем будут говорить между собой эти господа из «Сильного хмеля», когда приедут в Ботанический сад. А они туда приедут. Удар нанесен, пора принимать капитуляцию. И при разговоре их с директором я бы тоже поприсутствовал, только ведь лишних туда не пустят, а я не человек-невидимка.

— Я понял, — сказал Блинков-младший и с уважением посмотрел на оранжевый «Москвич».

Не нужно никого бить в висок этой тяжеленькой машинкой, не нужно расставлять скрытые микрофоны и вообще секретничать. Нужно просто катать «Москвич» и еще по возможности приговаривать «др-р-др-р» и «бип-бип».

Взрослые тебя не замечают. Вернее, замечают тем меньше, чем меньше ты. В свои неполные четырнадцать ты для них «что-тебе-мальчик». А машинка сделает из тебя вообще пустое место. Полудурка-переростка.

— Др-р-др-р, — потренировался Блинков-младший. — Бип-бип!!

Когда Блинков-младший был еще в безответственном возрасте, родители часто брали его с собой на работу. Мама в контрразведку, старший Блинков — в Ботанический сад. Потому что бабушка Елизавета Михайловна часто болела. Кажется, она просто не любила с ним сидеть.

К маме в контрразведку его перестали пускать очень рано. Как будто у дежурных была специальная инструкция, что до трех с половиной лет человека не могут завербовать вражеские спецслужбы, а как только ему стукнет три с половиной, тогда совсем другое дело. Тогда нужно глаз с него не спускать. Выписывай на него пропуск, объясняй, куда он идет и с какой целью, отмечай, в котором часу он прибыл и убыл. А главное, этот пропуск с лиловыми печатями контрразведки не имел никакой силы, если не показать еще документ с фотокарточкой.

Документа с фотокарточкой Блинкову-младшему не выдали до сих пор. Он был вписан в мамино удостоверение личности офицера.

Несколько раз маме приходилось звонить самому начальнику контрразведки, чтобы он приказал дежурному пропустить Блинкова-младшего под свою ответственность. Не бросать же на улице единственного сына. А везти сдавать его каким-нибудь знакомым — опоздаешь на службу. Контрразведчики никогда не опаздывают на службу. Они всегда приходят на пятнадцать минут раньше.

Короче говоря, мама так помыкалась, и Блинков-младший стал ездить на работу к старшему Блинкову. С тех пор он больше не был в контрразведке и почти все позабыл. Только помнил, как шел по длинному коридору с одинаковыми дверями, и за каждой дверью однообразно кричали «Ненавижу!» пойманные с поличным шпионы. И как одинаково шутили все мамины сослуживцы. «Ого, — удивлялись они, кивая на Блинкова-младшего, — какого вы агента вербанули, товарищ капитан!» И еще как хорошо было рисовать цветными карандашами «Тактика» на секретных бланках контрразведки. Как известно, все, что на этих бланках написано или нарисовано, бесследно исчезает через час. Поэтому рисовать можно без конца.

Зато Ботанический сад он знал как свои пять пальцев. Где яблони, где сливы, где крыжовник — это само собой, а еще весь аптекарский огород: и душистый майоран, и простушку мать-и-мачеху с бархатными, теплыми снизу листьями, и смертельный джунгарский Аконит, и Белладонну, по-нашему красавку.

По латыни все названия растений пишутся с большой буквы, как имена. «Белладонна» переводится — «красивая дама». Она тоже смертельно ядовита, что навевало Блинкову-младшему всякие мысли насчет Кузиной. Слинять на дискотеку с милицейским курсантом Васечкой — что это, если не капля натурального яда на блинковское сердце?! Причем капля была пущена в тот же самый день, когда они стояли над грядкой, утыканной табличками с латинскими именами еще не взошедших трав, и Кузина сама…

В общем, у Блинкова-младшего имелись различные поводы часто бывать в Ботаническом саду. Между делом он перезнакомился там почти со всеми, кроме нескольких особо вредных служителей. Они прекрасно знали, чей сын Блинков-младший, но именно поэтому делали вид, что он какой-то совсем неизвестный хулиган, вор, а возможно и братан из солнцевской преступной группировки. «Ты чиво суда залез?! Вали атсуда, пака милицыю не пазвали!» — кричали они издали, показывая, что совершенно не боятся этого, скорее всего, вооруженного братана Блинкова-младшего.

Особо вредные служители смотрели на Блинкова-младшего как на сына классового врага. У них было сильно развито пролетарское самосознание. Они считали, что научные сотрудники очень тонко валяют дурака. Носятся с какими-то генами, которых не видно даже в микроскоп. Может быть, их вообще нет, генов. Может быть, научные сотрудники их выдумали, чтобы ничего не делать и зарплату получать. И еще спрашивается: зачем они сажают ядовитые травы вместо того, чтобы везде посадить картошку и накормить народ?

Правда, сами особо вредные служители картошку тоже не сажали. На своих огородиках они растили клубнику и торговали ею около метро.

Как раз такой человек, старый лысый Витя, встретился Блинкову-младшему, когда он честь по чести прошел через вахтерскую будку с маленькой запирающейся калиточкой и по аллее хвойных отправился к оранжерее.

Хвойные росли так себе, особенно кедры, и за тощенькими стволами был отлично виден плодовый сад с одинаково обрезанными круглыми кронами. По саду ехал на самоходном шасси лысый Витя. Самоходное шасси — это маленький кузов на колесиках, кабинка на одного человека и совсем несерьезный движок. Все это трещит, коптит и кузовом вперед едет со скоростью пешехода.

Блинков-младший так шел и поглядывал на лысого Витю.

А лысый Витя ехал за деревьями по своей дорожке и поглядывал на Блинкова-младшего.

Не узнать его лысый Витя не мог. Когда продавал у метро ворованные цветы из Ботанического сада, всегда узнавал и отворачивался. Но тут изо всех сил постарался и не узнал. А раз в оранжерее побили стекла и Ботанический сад был, можно сказать, на осадном положении, лысый Витя решил, что обычных криков издалека будет мало. Он соскочил со своей трещалки, схватил из кузова грабли и побежал за этим подозрительным типом Блинковым-младшим.

— Пойма-а-ал!!! — крутя граблями над головой, орал на весь Ботанический сад лысый Витя. Хотя не поймал и так особенно ловить не рвался, судя по тому, что, подбегая к Блинкову-младшему, он явно снижал скорость.

Блинков-младший остановился, и лысый Витя еще притормозил. Он перебирал ногами почти на месте.

— Бежи, — приказал лысый Витя, замахиваясь граблями.

Вид у него был очумелый, как будто особо вредный служитель и сам не знал, что творится у него в голове. Возьмет и приголубит граблями. А после скажет — обознался.

Блинков-младший посмотрел на грабли. Грабли были с восемью зубцами, отполированными о землю до зеркального блеска.

Повернуться бы и пойти, не обращая на лысого Витю никакого внимания. Это было бы мужественно и красиво. Но глупо. В спину-то он точно приголубит. Не упустит такой замечательной возможности.