Читать онлайн «Долина лошадей». Страница 45

Эйла даже не услышала стука копыт подошедшей к ней кобылки — уж слишком привычным стал для нее этот звук. Молодое животное тем временем принялось тыкаться мордой в ее ладонь.

— Уинни! — воскликнула Эйла, выронив из руки свой замечательный топор. Тот упал на камни и раскололся на несколько частей. — Это был мой единственный топор! Чем же я теперь буду рубить деревья?

«Что со мной? — ужаснулась Эйла. — Стоило наступить холодам, как мой костер тут же потух. Можно подумать, что гиены знали об этом уже с вечера. Ведь они никогда и не пытались проникнуть в пещеру. Теперь еще и топор мой разбит…»

И действительно, тут было о чем задуматься. Разом несколько дурных знаков, да еще каких. Изготовить же новый топор — дело весьма и весьма непростое…

Подобрав с земли осколки топора, она положила их возле остывшего очага, справедливо полагая, что им можно будет найти какое-то иное приложение. Она достала из ниши, находившейся за ее ложем, сверток, сделанный из шкурки гигантского тушканчика, перевязанный короткой веревкой, и направилась к берегу.

Уинни пошла было вслед за ней, однако, почувствовав раздражение молодой женщины, резко отпрянула в сторону и направилась к привольным лугам, лежавшим по ту сторону скалы.

Эйла осторожно и благоговейно развернула шкурку тушканчика. Подобному отношению к камню ее научил Друк, занимавшийся в Клане изготовлением каменных орудий. Внутри свертка лежало несколько предметов. Вначале она протянула руку к овальному камню. Он хорошо ложился в руку и имел должную твердость и упругость, что позволяло использовать его в качестве отбойника. Отбойник являлся самым важным инструментом, без которого изготовить какое-либо каменное орудие было попросту невозможно. Первый удар по кремневому голышу производился именно отбойником.

На ее отбойнике виднелось несколько едва заметных царапин, в то время как на инструменте Друка не было, что называется, ни единого живого места. Однако старый мастер не расстался бы с ним ни за что на свете. Высечь простейшее орудие может едва ли не каждый, но настоящие инструменты способен изготовить только подлинный мастер, ведающий не только секреты камня, но и то, как можно ублажить дух отбойника. Как раз это более всего волновало Эйлу, поскольку в роли мастера по изготовлению орудий она выступала впервые. Она знала о существовании заклинаний, позволяющих избежать беды, когда отбойник трескался на части, задобрить дух камня и даже переселить его в другой камень. Однако сами эти заклинания были ей неведомы.

Отложив отбойник в сторону, она стала разглядывать увесистую кость какого-то жвачного животного, желая убедиться в отсутствии трещин. Закончив осмотр костяного молотка, она взяла в руки правило — клык огромной кошки, выдранный из ее нижней челюсти, найденной Эйлой в груде костей и плавника. Так, один за другим, она переложила на землю все камни и кости, хранившиеся в свертке.

Оббиванию кремня она научилась у Друка, и не подозревавшего о том, что она наблюдает со стороны за каждым его движением. Он охотно отвечал на все ее вопросы, но в глубине души считал, что из женщины не может выйти стоящего мастера, и потому относился к ней с иронией. Существовало множество орудий, изготовлением которых могли заниматься исключительно мужчины, но никак не женщины, и потому тратить время на их обучение было по меньшей мере неумно. Орудия, предназначенные для охоты и для изготовления боевого оружия, относились к числу запретных. Впрочем, изготавливались они точно так же и на деле мало чем отличались от прочих. Нож оставался ножом вне зависимости от того, что им строгалось — копье или палка-копалка.

Еще раз обведя взглядом набор своих инструментов, Эйла положила перед собой один из кремневых голышей. Для серьезной оббивки кремня требовалось установить его на прочном основании. При изготовлении каменного топора Друк обходился без подставки (он использовал это только для самых сложных и ответственных работ). На то он и был мастером… Эйла стала искать взглядом плоский и не слишком твердый камень (иначе кремень мог расколоться). Сам Друк использовал для этой цели кость мамонта. Нечто подобное решила найти и Эйла.

Она принялась рыться в огромной куче коряг, костей и камней. Коль скоро здесь лежали бивни мамонта, здесь же должны были находиться и его кости. Подобрав с земли длинную жердь, она стала использовать ее в качестве рычага, сталкивая в кучи самые тяжелые кости и коряги. Когда она попыталась отодвинуть с ее помощью массивный булыжник, жердь треснула и разломилась надвое. Эйла подняла небольшой бивень молодого мамонта, который оказался куда прочнее жерди. Наконец она отыскала под камнями, лежавшими возле самой стены, подходящую кость. Она поволокла ее к тому месту, где были разложены ее инструменты, и тут ее взгляд упал на желтовато-серый кристалл железного колчедана, поблескивавший на солнце. Он показался ей странно знакомым, но почему — она смогла понять, лишь подобрав его с земли.

«Мой амулет… — пронеслось у нее в голове. — Она прикоснулась к кожаному мешочку, висевшему на шее. — Мой Пещерный Лев дал мне такой же камень в знак того, что мой сын не умрет…» Внезапно она поняла, что такими же поблескивающими на солнце камнями усыпан едва ли не весь берег, и поразилась тому, что не замечала их прежде. Это наблюдение помогло рассеять тревогу Эйлы, тучи, сгущавшиеся над ее головой, стали расходиться.

Отбросив камень в сторону, она подтащила кость мамонта к берегу и, усевшись на землю, зажала ее между ног. Набросив на ноги шкурку тушканчика, она взяла в руку кремневый голыш. Нужно было понять, куда именно она должна нанести первый удар. Для этого следовало прежде всего сконцентрироваться, но ей явно что-то мешало. Решив, что все дело в холодных камнях, на которых она сидела, Эйла побежала в пещеру за соломенной циновкой. Заодно она прихватила с собой палочку, дощечку для добывания огня и трут. «Как будет хорошо, когда мне удастся разжечь костер. Солнце уже вон как высоко, а теплее все равно не стало…»

Она опустилась на подстилку, разложила рядом с собой инструменты, необходимые для изготовления орудий, зажала между ног предплюсну мамонта и вновь набросила на ноги мягкую шкурку тушканчика. После этого она положила на костяное основание грязно-белый голыш и взяла в правую руку отбойник. «Что это со мной? Почему я так разнервничалась? Перед началом работы Друк всегда обращался к своему тотему, моля его о помощи и покровительстве. Может, мне следует сделать то же самое?»

Она зажала в руке мешочек с амулетом, прикрыла глаза и сделала несколько глубоких вдохов, пытаясь успокоиться и расслабиться, после чего устремила свои мысли и чувства к Духу Пещерного Льва. Один старый-престарый шаман сказал Эйле, что ее дух-хранитель является частью ее самой и, стало быть, живет в ней. Она поверила ему.