Читать онлайн «Вамирэх». Страница 16

Мамонт первый вышел из выжидательного положения. Издав ужасающий крик, он бросился на своего близорукого, широколапого противника. Медведь уцелел благодаря дереву: он успел взобраться на него до значительной высоты. Тогда мамонт стал расшатывать плечом толстый ствол; медведь не удержался и упал прямо на широкую спину мамонта, причем зубы его вонзились мамонту в затылок, а когти в хрящевую часть ушей. Но толстокожее животное встряхнулось, как будто выходя из воды, и в то же время сильно ударило врага хоботом; медведь свалился и покатился кубарем; мамонт подхватил его, поднял на клыки и отбросил в чащу лиан. Видя, что мамонт снова наступает, медведь поднялся на ноги и убежал тяжелой поступью.

Незлобивое травоядное примирилось с этой развязкой и собиралось уже удалиться, как вдруг медведь вернулся и, необдуманно набросившись на мамонта, жестоко укусил его за хобот. Раздался крик боли; мамонт пригнулся к земле и потряс головой. Медведь потерял равновесие и, падая, попал между клыками врага. Мамонт, придерживая его хоботом, вонзил в него клыки и принялся давить его толстыми, столбообразными ногами, пока тот не испустил последнего дыхания. Остервеневший мамонт еще несколько минут продолжал топтать мертвого врага, потом отбросил труп далеко от прогалины. Гиена и шакалы могли теперь утолить голод.

Удовлетворив свою месть, толстокожее животное вернулось к человеку. Оно снова обнюхало его и, остановившись на расстоянии пяти локтей, издало протяжный крик. На этот крик явилась самка с детенышем. Все трое разместились вокруг Вамирэха.

Приближалась ночь. Большая синяя муха доисторических времен искала убежища под листьями; рои насекомых неслись тучами к воде; сверчки снова затягивали свою переливистую песню, муравьи таскали последние соломинки в подземные кладовые; могильщики хлопотливо зарывали труп полевой мыши; голоса птиц замирали в ветвях; вороны давно улетели. Рассеянные красноватые лучи запоздалым светом дрожали на тонких верхушках цветов; они темнели с каждой минутой, освещая местами лишь светлые песчинки; и величавые мамонты спокойными взглядами улавливали эти последние отблески света, тогда как под деревьями раздавался зловещий вой шакалов и хохот гиены, насытившихся мясом серого медведя.

Глубокий мрак спустился наконец на землю и окутал своим таинственным покровом лес и реку; светляки заблестели в кустах; ночные бабочки с мягкими крыльями запорхали в воздухе; за ними пронеслась летучая мышь: послышались вздохи совы в дупле дуба, и раздались торжествующие крики хищников. Не один леопард, не одна стая волков чуяли в эту ночь спящего человека, но никто из них не осмелился потревожить непобедимую семью большого косматого мамонта с выпуклым лбом.

Они оставались вблизи человека вплоть до рассвета, когда Вамирэх вышел из своего долгого оцепенения, освеживший и окрепший, как после купанья в жаркий день. Он поднялся на ноги и попробовал силу мышц своих рук и груди; тут только он заметил удаляющихся мамонтов. Вид их напомнил ему о приключении предыдущего утра, и он произнес вслед громкое приветствие, не подозревая, чем он им обязан. Он понял это лишь несколько позже, наткнувшись в кустах на свежие остатки медведя с размозженными костями, и сердце его наполнилось благодарностью.

Прошло пять дней. Медленно, с частыми остановками продвигались кочевники востока в своем обратном пути; в состоянии их раненых мало-помалу наступало заметное улучшение. На шестой день они сделали продолжительный привал и надеялись увидеть лагерь своих соплеменников до окончания начинавшейся четверти луны.

Оправившись раньше других, вождь не проронил ни одной жалобы. Бодрый, крепкий старик переносил боль от удара, почти размозжившего ему плечо, как человек, у которого местное страдание не отражается на всем организме. Ежедневно утром и вечером он обходил раненых воинов и перевязывал свои и чужие раны, употребляя простые, известные ему средства, предупреждающие воспаление.

Элем покорно следовала за отрядом, но часто переносилась мыслями к гиганту-кочевнику с энергичным и кротким выражением белого лица, с широкими плечами и сильными мышцами; она вспомнила вспышки его гнева, его веселость, выражение ума, светившегося в голубых глазах, его влечение к искусству и к работе.

Ее спутники уже начинали подозрительно относиться к похвалам, которые она расточала Вамирэху в ответ на их расспросы. Один лишь вождь задумчиво и спокойно продолжал расспрашивать ее. Он жадно ловил подробности относительно силы, ловкости, знаний и искусства белокурого человека, а также нравов далекой страны. Враждебные чувства его смягчились как преклонными годами, так и любопытством узнать заманчивую тайну. Он сожалел, что белокурый великан не попался в плен: быть может, ему было известно, до каких пределов простирается лес, откуда течет река, где небо соприкасается с землей…

Обитатели Востока, кочевники и охотники, умели уже извлекать пользу из царства растений, они превращали зерна в муку, из которой приготовляли различные кушания. Сбор травы на лугах давал им возможность прокармливать стада лошадей и быков, содержавшихся в неволе в огороженных местах; полуукрощенные животные еще не поддавались правильному приручению и служили лишь для употребления в пищу.

Все это, а также и плодородие почвы, удерживало восточных кочевников от больших передвижений, доступных западным. В их лесах обитали разнообразные животные — редкие разновидности обезьян, шакалов, оленей вместе с животными холодных степей: мамонтом, медведем, гиеной, зубром, туром и мускусным быком. С наступлением холодов начиналось передвижение обезьян, шакалов, оленей в большие южные леса; летом совершалось обратное переселение.

В травянистых степях востока азиаты вступили в союз с собаками, огромные стаи которых бродили среди степей. Стойкая и понятливая собака вместе с человеком вела борьбу против крупных хищников, помогала ему охотиться за туром и лошадью, пользуясь за то частью добычи. Подобно человеку, собаки поняли преимущества общежития: у них были свои собрания, своя храбрая армия, свои вожди, поседевшие под невзгодами времени…

Среди кочевых племен востока старики занимали положение мудрецов. Заглушая в себе дикие инстинкты, они стремились к приобретению знаний и старались проникнуть в тайны природы, отваживаясь даже на объяснение лунных фаз, движения звезд. Благодаря им восточники заключили союз с собаками; они же поощряли попытки приручения некоторых птиц, зверей: тура, лошади, медведя, кабана. Они знали все особенности нрава животных, знали, что одни из них уступают силе, а другие предпочитают смерть угнетению. Они отправлялись на большие расстояния, чтобы посетить племя Дождей, в котором колдун Надда воспитывал пчел, или племя Луны, в котором молодой воин ездил верхом на лошади, или племя Грома, где три медведя жили среди людей.