Читать онлайн «Калифорнийская славянка». Страница 38

Вот всё это, как думал Иван, заставляло первопроходцев преодолевать тысячеверстные пространства с их невзгодами и многими препятствиями. Ну и, конечно, двигала их ещё жажда познания неведомого, такая же, как у него, Ивана Кускова все эти дни и месяцы…

…Караван шёл неторопко, как позволяла ему малоезженая дорога, и без особых приключений. Ночевали после дневного перехода в якутских стойбищах, а то и прямо в лесу или на берегу какой-нибудь мелкой речушки. Поставив палатку, кипятили на костре воду для еды и чая, а в стойбищах иногда покупали кумыс.

Однажды, сидя вот так же, у костра перед палаткой, когда якуты уже спали в своем шалаше, Иван и Александр Андреевич вели неспешный разговор. Кусков спросил собеседника о Шелихове: что это за человек такой, о котором так много говорили ещё в Иркутске, и к которому они идут сейчас в Охотск.

— О, этот человек, каких мало, пожалуй, даже в самой России. Григорий Иваныч пришёл в Сибирь так же, как и мы с тобой… Он купец, но больше заботится не о мошне своей, а о благе Отечества не только прибылью компании в деньгах, но и в открытии новых земель, коими прирастает Россия…

…Узнал Иван из того разговора с Барановым, что Григорий Иванович Шелихов родом был из курского города Рыльска. Там же и по коммерческой части служить стал: сперва приказчиком, а потом и собственное дело завёл. Так все когда-то начинали.

До него тоже дошли слухи о Сибири, богатой мягкой рухлядью, из рассказов о торговых делах в той стороне курян, там побывавших. Вот как-то услышал Шелихов, что в Иркутске имеет торговлю курский купец Иван Ларионович Голиков. Шелихов, немного знал его, но на свой, как говорится, страх и риск отправился в Иркутск.

Только не одно желание стать богатым купцом двигало молодого тогда Шелихова… Он как-то сам Баранову сказывал, когда уговаривал идти к американским берегам и быть ему помощником, что в семье Григория Ивановича хранился серебряный ковш, которым дед Шелихова был награждён самими Петром Великим за бескорыстную службу Отечеству. Так что Шелихов думал о том, как быть достойным своих предков.

В Иркутске Иван Голиков взял земляка своего на службу приказчиком, а потом Григорий и с другими купцами знакомство завёл, особенно с якутским торговым человеком и мореходом Павлом Сергеевичем Лебедевым-Ласточкиным, а вскоре отправился с ним в Якутск вот по этой же самой дороге. В то время многие купцы: вологодские, иркутские, тульские, якутские и другие прочие снаряжали свои суда для промысла морских бобров и котов на их островных лежбища. Вот и они с Лебедевым снарядили своё первое судно «Николай» с командой зверобоев и отправили его в первый промысловый вояж по океанским волнам… Несколько островов мореходы открыли, но судно разбилось в шторм о скалы и первая экспедиция оказалась неудачной.

Были такие же неудачи и у других купцов. И в светлую голову Шелихова пришла мысль, что в одиночку заниматься промыслом морского зверя нельзя. Надо создавать одну, но большую промысловую компанию, на купеческих паях, а то ведь нынешние компании создавались лишь на один поход. Потом прибыль делилась между пайщиками и компании как не бывало. Всяк опять занимался своим делом, как и они вот с Лебедевым.

Мыслью сей он поделился с Иваном Голиковым. Тот, немного подумав, согласился, и в семьсот восемьдесят первом году они поехали в Петербург: чтобы промышлять большой компанией на тихоокеанских островах и берегах американских, нужно было заручиться поддержкой Сената и даже самой императрицы Екатерины Великой.

Купцы нашли понимание и поддержку у многих высоких чинов петербургских и положили начало Северо-Восточной компании, которая и до сей поры действует, но, правда, монопольного права на добычу морского зверя не имеет: Сенат разрешения на это по какой-то причине пока не давал.

Купцы возвратились в Иркутск, и Шелихов вновь уехал в Охотск, где построил сразу несколько кораблей: «Три Святителя», «Св. Симеона Богоприимца» и «Св. Михаила». На них-то он в шестнадцатый день августа семьсот восемьдесят третьего года и отправился со своими людьми в морской поход к американским берегам. На первом двухмачтовом галиоте «Три Святителя» шёл он сам со своей женой Натальей Алексеевной, внучкой известного купца первой гильдии Никифора Андреевича Трапезникова, и, как оказалось, ещё и отважной женщиной.

Через месяц, после жестокого шторма, пристали они к острову Беринга, где и перезимовали, а весной отправились сперва на алеутский остров Уналашку, а потом и на Кадьяк у самого берега Аляски.

В этом странствовании было всё: и морские бури, и болезни, и бои с воинственными жителями Кадьяка — конягами, и замирение с ними. Преодолевая все эти невзгоды, Григорий Иванович Шелихов сделал, однако, главное: заложил русские крепости на островах Кадьяке и Афогнаке, на берегу Кенайского залива Аляски. Над всеми этими крепостями развевались русские стяги, а на видных местах были заложены медные доски с надписью: «Земля российского владения». Тем он, Григорий Иванович Шелихов, и положил начало Русской Америки.

Оставив в новых поселениях своих людей, он вернулся на галиоте «Три Святителя» в Охотск, а потом и в Иркутск. Описав своё странствие к берегам Америки с перечислением заложенных там крепостей, Шелихов послал свой доклад в Петербург, а потом опять в семьсот восемьдесят восьмом году с Иваном Голиковым поехал в столицу, желая получить исключительное право на промысел и торговлю на Тихом океане, да попросить ссуду в двести тысяч рублей и воинскую команду в сто человек.

Но императрица Екатерина Алексеевна и в этот раз, прочитав доклад Шелихова, отнеслась с непонятным холодком к мыслям и делам Григория Ивановича, хотя и наградила его за труды на благо Отечества золотой медалью на Андреевской ленте и золотою же шпагою, а вот в монопольном праве на действия компании опять отказала. Шелихов объяснил такое отношение к его предприятию со стороны императрицы только тем, что сейчас всё своё внимание и деньги она обращала на войну с Турцией, которая объявила её России в прошлом семьсот восемьдесят седьмом году… Шелихов с Голиковым возвернулись в Иркутск, а недавно Григорий Иванович вновь оказался в Охотске, затеи своей не оставил и продолжал дело компании. Но ему нужны были надёжные помощники для управления всеми делами, крепостями, людьми и промыслом в Русской Америке. Вот он и уговорил на это дело Александра Андреевича Баранова, а тот, стало быть, и его — Кускова Ивана Александровича…

— …Вот такой он человек, — завершил свой рассказ Баранов. — С деловой купеческой хваткой, с державным умом и заботой о благе Отечества… Думаю, что и нам с тобой, Иван Александрович, в будущих делах наших поступать так же следует, как и Григорий Иванович Шелихов.