Читать онлайн «Дьявол». Страница 91

— Тебе не о чем беспокоиться, Рори. — Джихью уловил замешательство Тима и постарался переменить тему разговора. — С этими матросами все в порядке. У меня никогда не было трудностей ни с одним из них. Карвер был со мной во всех трех плаваниях. Я знаю его. У Барбосы длинные волосы и губки слишком алые, но он хороший парень, несмотря на свою внешность. Это мое первое плавание с Барнсом, и для меня он человек неизвестный, но у меня никогда не было затруднений. Мы все рады покинуть Марокко и вновь ощутить палубу под ногами.

— За Маноэля ручаюсь, — тут же взял под свою защиту португальца Тим.

— Будем надеяться. — Рори пододвинул свой стул к длинному столу. — Сдается мне, раз негритосов покормили, то мне тоже пора подкрепиться. Кроме чашки кофе, которую дал мне Млика, я ничего не ел уже два дня. Умираю с голода.

— Тогда ешь, Рори. — Джихью пересек комнату, чтобы дернуть за шнурок колокольчика. — Свежего мяса у нас больше не будет до Фуншала.

Ничего, кроме ностальгии, не омрачало славные дни голубого неба, голубого океана и ярчайшего солнечного света, пока «Шайтан» спешил под постоянным и попутным ветром, оставляя за собой мили между Африкой и Мадейрой. День сменялся днем, с белыми брызгами пены, клубящимися под золоченым трезубцем носовой скульптуры, и Рори расслабился в чисто мужской атмосфере корабля.

Но Боже, как ему не хватало гарема! Ночи пурпурных теней и мягких теплых восприимчивых тел подле него; прикосновения рук и губ Альмеры — вот чего не хватало его телу, но, кроме физического желания, он испытывал еще более сильное чувство. Он тосковал по самой Альмере. Она всегда присутствовала в его мыслях, вычеркивая из памяти все безымянные тела, попадавшие на мгновение в объятия. К этому чувству добавлялась ностальгия: тоска по просторному глинобитному дворцу в Сааксе. Да, ему так всех не хватало. Помогала активная работа. Утром, когда пробивало шесть склянок, он уже был на ногах и делил дружеский завтрак с Джихью, Тимом и хмурым мистером Дженкинсом (Рори так и не выучил его имени). После завтрака, сопровождаемый Тимом и Мликой, он спускался по большому люку посередине корабля в невольничьи помещения. Открытые иллюминаторы по обоим бортам наполняли полутьму трюмов свежим солоноватым бризом, и людям, находившимся там, было не так уж плохо. Мысли их были об обещанных Елисейских полях. Скоро они прибудут туда.

Рори уже начал узнавать некоторых негров, и, проходя мимо, он обычно клал дружески руку кому-нибудь на плечо, легонько трепал курчавую голову или приседал на корточки, чтобы переброситься несколькими словами на языке хауса или по-арабски. В ответ рабы протягивали руку, прижимались к нему или улыбались, показывая ряд белых зубов, сверкающих в полумраке. Когда они выходили на палубу, Рори предлагал им подурачиться, побороться или потанцевать под удары в железный чайник, наполненный свайками.

До сих пор плавание проходило удачно. Ни болезнь, ни смерть не унесли ни единого человека. А самое главное — чернокожие пребывали в хорошем настроении. Все они были рабами до того, как покинули Африку, и чистота корабля, обилие еды и перспективы лучшей жизни не оставляли места для депрессии, грусти и всепоглощающего желания смерти, которое часто заставляло тоскующих по родине негров бросаться за борт.

Длинными вечерами Рори поддавался искушению поспать, коротая время под парусиновым навесом на юте. Каюта его без сквозной вентиляции, которой наслаждались рабы, была жаркой и душной. Иногда Тим дремал рядом с ним, а когда они просыпались, то заводили долине разговоры. Несмотря на свой большой опыт матроса, Тим был наивным парнем, настоящим ребенком. Добрый сердцем, истинный ирландец, он преклонялся перед Рори, потому что впервые в своей жизни нашел в нем друга.

Из разговоров с Тимом Рори узнал, что до этого никто еще не обращался с Тимом как с равным; ему не встретился никто, кого бы он мог уважать, считать примером для себя и другом, который в свою очередь платил бы ему дружбой и уважением. До Рори никто. Его знакомства в носовом кубрике кораблей, на которых он плавал, и в различных портах, в которые заходил, были шапочными знакомствами, носили скорее физический характер, чем какой-либо другой, ведь Тим научился получать удовлетворение с кем бы то ни было. Тим многому научился у Рори. Многое он почерпнул и в Базампо, где он считался авторитетом, и в Сааксе, где с ним обращались как с равным при дворе султана. Постепенно он стал забывать свой портовый жаргон и приобретать манеры джентльмена. И не только манеры, он сам быстро становился им.

Все больше сближаясь с Тимом, Рори по-новому оценил мрачного Джихью. Если Тим был сама доброта и привязанность, Джихью отличался нравом тихим и задумчивым; но Рори ощущал в нем скрытую надежность и чувствовал, что по-своему Джихью был так же надежен, как и Тим.

Поздними вечерами они все втроем садились на палубе, разговаривая или просто сидели молча, когда дружеское расположение не требовало никаких слов. Иногда они приглашали наверх нескольких наиболее талантливых рабов, которые плясали для них, пели свои странные варварские песни, к которым присоединялся Млика, если знал слова. Для Рори это казалось странным опустошением, когда нет ни желаний, ни мыслей, ни слов. Это было время простого существования без забот и хлопот: когда ешь, спишь и пьешь немного вина. Достаточно было наслаждаться теплым солнцем, греющим спину, и яркими звездами, высыпавшими на ночном небе. Это было время, когда можно вытопить из себя все африканские эксцессы, почувствовать пресыщение, когда мозг отказывался принимать стрессы и жаждал лишь бесконечной скуки, при которой не было бы места ни физическим, ни умственным желаниям. Рори переставал даже думать; он позволял другим думать за себя. Он разрешал Джихью управлять кораблем, позволял Млике ухаживать за ним и удовлетворять все его потребности и давал возможность Тиму самому следить за состоянием живого груза. Рори достаточно было просто сидеть рядом с Тимом, слушая его голос, который произносил слова, к которым он иногда прислушивался, а иногда даже не вникал в их значение. Пока «Шайтан» бежал по волнам при попутном ветре, Рори пребывал в приятной летаргии.

В одно солнечное утро, каких было много во время их плавания, Рори различил очертания Мадейры, поднимавшиеся над голубой водой. Он, преодолевая себя, приказал Млике почистить и погладить одежду для выхода на берег. К тому времени, когда они вошли в порт, Рори был одет и стоял в ожидании шлюпки, плывшей к кораблю, в которой сидел лоцман. Этому потному, толстому коротышке-португальцу с ужасным знанием английского большого труда стоило разобраться в корабельных документах, и он никак не мог понять, как корабль под звездно-полумесячным флагом Блистательной Порты мог управляться людьми, говорящими по-английски. Тим вызвал Маноэля Барбосу, и все утряслось, ведь парень свободно говорил по-португальски, и очень скоро лоцман подписал въездные документы для «Шайтана».