Читать онлайн «Сказания древнего народа». Страница 24

Но на счастье, ее страшный, предсмертный крик дошел до речной царицы Серови. Выплыла Серови на поверхность воды, вынесла несчастную на берег реки и исчезла.

Побрела бедная Белго в сторону леса, дрожа от страха, который ей только что пришлось испытать, и вскоре набрела на одно плодовое дерево, на котором росли дикие груши. Попробовала девушка губами сорвать с дерева одну грушу, а дерево поднялось и выше стало. Стала тогда Белго на носки и снова потянулась к плоду, а дерево еще выше стало. Села тогда она под деревом и стала ждать, когда с дерева упадет плод. Долго сидела она так, но дерево все не роняло плодов. И девушка взмолилась, запрокинув к небу голову:

– О, Худо, за что же ты так жесток ко мне? В чем моя вина?.. Даже этими дикими плодами и то не хочешь накормить меня, несчастную, беспомощную, бездомную.

Не успела Белго произнести эти слова, как с неба сорвался длинноголовый, многохвостый ветер. Он подхватил своими длинными, костлявыми руками девушку, тихо поднял ее, посадил на грушевое дерево и тут же с шумом поднялся и исчез.

Обрадовалась Белго, что какое-то чудо посадило ее на дерево, и спокойно стала рвать губами груши и есть. Много дней и ночей сидела она на дереве и ела дикие груши. Кто знает, сколько еще она могла так сидеть на дереве, если бы не случай.

А случилось вот что.

Неподалеку от этого леса, где на дереве сидела бедная безрукая красавица Белго, находилось падишахство одного знатного падишаха, которого звали Генедон. Было у этого падишаха три сына: старшего звали Нагулдан, среднего – Шумшун, младшего – Джугово. Все братья были очень красивыми и сильными, и всегда во всем помогали отцу своему.

И вот в один из дней Генедон говорит старшему сыну:

– Нагулдан, погони лошадей на водопой.

Взял Нагулдан плеть, сел на коня и погнал весь табун к реке. Когда лошади подошли к лесу, вдруг остановились, как вкопанные, и ни с места.

– Но!.. Гей!.. – кричит старший сын Генедона и бьет плетью лошадей.

Лошади ржут на весь лес, на дыбы встают, а к реке не идут. Семь часов мучился падишахский сын, семь потов сошло с него, но так и не смог он заставить заупрямившихся лошадей подойти к реке. Пригнал он тогда табун обратно и говорит:

– Отец, не знаю почему, но лошади не идут к реке. Чего-то боятся.

Послал тогда падишах среднего сына. Пригнал Шумшун табун в лес, встали лошади на одном месте, словно к земле приросли, и ни с места. Семь часов мучился Шумшун, семь потов с него сошло, но и он не смог подогнать лошадей к реке.

Вернулся он домой и говорит:

– Отец, лошади и вправду кого-то боятся, не идут к реке.

Обратился тогда падишах к младшему сыну:

– Джугово, погони табун и выведай, в чем дело.

Джугово пообещал отцу все выведать, вскочил на коня и погнал табун на водопой. Лесом лошади шли спокойно, но, когда стали подходить к реке, встали и ни с места: ржут на весь лес, землю копытят, друг друга кусают. Видит Джугово, что нет смысла кричать на них, погнал он тогда их обратно, а сам остался, чтобы вызнать, в чем дело.

Пошел он налево, каждый куст, каждое дерево осмотрел – ничего нет. Пошел он направо – опять ничего нет. Спустился он тогда к реке и вдруг почувствовал, что глазам его стало больно от какого-то света. Прикрыл юноша ладонями лицо, чтобы глаза свои не ослепить, и стал сквозь пальцы смотреть вокруг. Посмотрел он на одно дерево, и глазам его предстало невиданное, неслыханное чудо! С дерева водопадом спадали золотые, ослепляющие своим блеском волосы. Такой свет излучали эти волосы, что, казалось, лес пылает огнем и погасить этот огонь никто и никогда не сможет.

Подошел Джугово к дереву и, не отрывая от лица рук, спросил:

– Кто сидит на этом дереве, отвечай?

Но ему никто не ответил. Только золотые волосы заколыхались и еще сильнее стали слепить юноше глаза.

А Джугово опять обратился к невиданному чуду:

– Если старушка – станешь мне второй матерью, если старик – вторым отцом будешь, если юноша – четвертым братом будешь, если девочка – сестрой станешь, если девушка – женой будешь. Скажи хоть слово, дай о себе знать, назови свое имя...

И тут с дерева донесся ответ:

– Не возьмешь ты меня в жены, добрый юноша.

Поклялся тогда Джугово в верности своих слов и попросил девушку сойти на землю.

– Я не могу сойти, у меня нет рук, – сказала девушка. Из глаз ее капнули слезы. Капнула одна слеза – трава под деревом тут же сгорела, капнула вторая слеза – яма образовалась, капнула третья – и угодила юноше на плечо, и ему стало больно: слеза девушки обожгла ему кожу. Больно жгучими были от всех обид и мучений слезы бедной красавицы Белго.

Когда увидел Джугово красавицу, тут же всем сердцем влюбился в нее. Примчался он со всех ног домой, запряг в золотую карету двух самых добрых коней. Затем повязал этим коням черными повязками глаза, чтобы не пугались блеска волос красавицы, и мигом приехал в лес, под то самое дерево, где сидела неведомая ему девушка. Взобрался юноша на дерево, снял оттуда безрукую красавицу, и привез в отцовский дворец.

Старый Генедон – отец юноши – вышел на хейвун, посмотрел вниз, и чуть было чувств не лишился. Уж очень красива была эта безрукая невестка. Вышла на другой хейвун и жена Генедона, посмотрела на красавицу и тут же упала в обморок: едва привели в чувство. Прибежали и старшие братья посмотреть на девушку, которую привез во двор их младший брат. Как увидели старшие братья, так и ахнули. Долго, разинув рты, смотрели собравшиеся на ослепительную красоту безрукой девушки и ничего не могли сказать от восторга и удивления, а Джугово тем временем помог безрукой красавице выйти из кареты, провел ее в отцовские покои и объявил всем собравшимся:

– Она моя невеста.

Назначили день свадьбы. Падишах наказал мастеровым сделать его невестке руки из чистого золота, дворцовым портным наказал сшить ей дорогие свадебные наряды, а хундекучи своим велел созывать на свадьбу сына всех знакомых и незнакомых, всех бедных и богатых.

Вскоре во дворце Генедона заиграла музыка – это справляли свадьбу Джугово и красавицы Белго. Гости только тем и занимались, что восторженно хвалили невесту. А она и вправду была так красива и прелестна в своем свадебном одеянии, что гости наслаждались, глядя на нее. А когда она танцевала, подняв над головой свои золотые руки и мелкими шажками шла по кругу, то казалась всем грациозной ланью.

– Надо быть счастливым, чтобы иметь такую красавицу в доме,– говорили гости и подносили молодым два стакана: один с медом, другой с маслом.

Сорок дней и ночей шло пиршество в честь молодых. На сорок первый день гости разошлись по домам, а молодые супруги предались радостным объятиям и стали жить в дружбе и привязанности, будто медом помазанные.

Шли дни за днями, недели за неделями. Джугово вместе со старшими братьями каждый день уезжал в сады помогать отцу. А красавица Белго оставалась дома и помогала по хозяйству свекрови. Ей бы с такой красотой и обаянием сидеть бы целыми днями и озарять собою весь падишахский дворец! Но нет, не такой была невестка, она еще с детства привыкла к труду. За что ни возьмется – все спорится в ее золотых руках. И свекровь была довольна и рада за свою невестку, всегда хвалила ее мужу и сыновьям своим. А молодой супруг вовсе не мог нарадоваться своей красавицей женой.

– Моя радость, – говорил он нежно, всем сердцем обнимая ее. Все шло хорошо, так хорошо, что большего и желать не нужно было.

Но случилось так, что на одно падишахство напали войска другого падишахства. Юноши всех падишахств стали собираться на войну. Пошел на войну и Джугово, сел он на коня своего и уехал вместе с братьями воевать в далекую страну. Осталась бедная Белго без любимого, без его ласки и объятий. Но не пала духом, не омрачилась. Чтобы не думать о милом супруге, не наводить ни на себя, ни на других тоску, стала она целыми днями и ночами, без сна и отдыха трудиться по хозяйству, ездить со свекром в сады, помогать ему. «И откуда столько силы у этой красавицы?!» – удивлялись все. Неведомо было им, что от большой любви к своему супругу передавались ей силы.

Вскоре в падишахском доме появился новый человек: Белго родила сына – такого красивого, что на всем свете еще никто не видывал ничего подобного. Каждому, кто видел этого ребенка, чудилось, что он отлит из золота. А каким же он должен был быть, если родила его красавица?! Назвали новорожденного Манисманом.

Решили старики – Генедон и его жена – поделиться радостью со своим сыном и написали ему письмо, где были такие строки: «Дорогой наш сын Джугово, жена твоя родила тебе сына небывалой красоты. Силой он в тебя пошел, а красотой и мать свою превзошел». Препоручили письмо это караванщикам, что двигались к тем краям, где шла война, – и стали ждать ответа.

Пока караванщики находятся в пути, я расскажу вам про злодейку Маравшей, которая была женой брата красавицы Белго.

После того как разгневанный Гавриил отрубил любимой сестре своей обе руки и прогнал ее, сам он остался жить с женой Маравшей. Много лет еще они прожили вместе, но детей после того, как коварная мать отравила своего сыночка, ненажили. Этим Гавриил был очень опечален и не находил себе места. День для него был ночью, а ночь -могилой, и он готов был от такой жизни умереть, провалиться под семь пластов земли.