Читать онлайн «Русский лес. С вопросами и ответами для почемучек». Страница 12

Утверждение автора о том, что медведица, уходящая в спячку, берёт в берлогу только одного пестуна, является ошибочным. Зимнюю спячку в одной берлоге с матерью проводят оба пестуна. Пестуны в одиночку в спячку не залегают.

Это было в Барсуковском колхозе. Два охотника пошли порошею тропить белок. День был мягкий, туманный, охотничий. Охотники шли по лесу, искали белок и напали негаданно на медвежьи следы. Один след был крупный, как лапоть, а рядом два маленьких, точно напечатанных на мокром снегу. Это прошла медведица с двумя медвежатами-лончаками.

Охотникам хотелось выследить берлогу, и они пошли по следу. Скоро маленькие следы пропали, а крупный уходил в лес. Охотники стали оглядываться, осматривать ближние деревья. На одной густой ёлке, вытянувшись по сучьям и затаившись, сидели два медвежонка. Один охотник прислонил ружьё и, подтянув пояс, полез на ёлку.

Медвежата зашевелились и, продираясь по сучьям, забрались от охотника под самую макушку. Одного медвежонка охотник схватил за заднюю лапу, стал отдирать от ёлки. Медвежонок кусался, отчаянно скулил. Охотнику было трудно поворачиваться на дереве, он отодрал медвежонка и бросил вниз.

Другого медвежонка охотник с большим трудом снял с дерева. Обоих медвежат охотники положили в мешок и принесли на деревню.

Вокруг медвежат собралась вся деревня – малые и большие.

Медвежата были косматые, очень смешные. Около них толпились колхозные ребята и смеялись.

– Надо их привязать под ёлкой и караулить, – сказали охотникам на деревне. – Медведица обязательно к ним вернётся.

– Это верно, – сказали охотники, – мать обязательно должна воротиться к своему дитю…

Вечером охотники пошли в лес. По следам было видно, что медведица ходила кругами, но к самой ёлке не приближалась.

Охотники сделали на ёлке из кольев «сижу» и привязали под ёлкой медвежат. Ночь была тёмная. Медвежата рвались внизу, жалобно скулили. Всю ночь охотники слышали, как вокруг ходила медведица, подзывала своих медвежат. Под утро она подошла под дерево и стала кормить; на дереве было слышно, как сосут и чмокают внизу медвежата.

Охотники не решились стрелять и просидели на дереве до самого света, а когда рассвело, увидели, что медведицы уже нет, а под ёлкою спокойно спят медвежата. Они тихо спустились, положили сонных медвежат в мешок и пошли на деревню. Сытые медвежата всё время крепко спали в мешке и не шевелились.

Целый год после того они жили на колхозной мельнице, и колхозники иногда угощали их молоком и мёдом. Они брали в лапы медовые соты, опрокидывались на спину и сосали, как сосут грудные ребята соску. Молоко и мёд им очень понравились, и их прозвали на мельнице сладкоежками.

Лончаки – это медвежата-сосунки, встречающие вместе с матерью свою первую в жизни весну. Их не следует путать с пестунами – годовалыми медвежатами, которых также продолжает опекать медведица.

«Сижа», или «лабаз», – это помост из досок или кольев, который охотники сооружают на дереве (на высокой ёлке или сосне), чтобы подкарауливать диких зверей (медведей, кабанов, лосей, оленей). В случае, описанном автором, охотники в качестве живой приманки использовали медвежат. Высоко расположенный лабаз обеспечивает хороший обзор и позволяет охотникам вести прицельную стрельбу по идущим на кормёжку зверям.

Бурая медведица кормит медвежат три месяца, находясь с ними в берлоге. К моменту выхода из берлоги (середина апреля для средней полосы России) у медвежат прорезываются молочные зубы, и они начинают понемногу грызть корешки. Однако молочное выкармливание продолжается ещё шесть месяцев, вплоть до новой спячки.

В зимнюю морозную ночь под самыми окнами нашего дома прошли волки. Утром я стал на лыжи, пошел тропить. Волчий след тянулся вдоль изгороди, спускавшейся к берегу пруда. Волки ступали след в след по глубокому рыхлому снегу, и даже самый опытный глаз не мог определить количество волков в их зимней стае.

Только у старого пня, на берегу пруда, волки ненадолго разделились. Так же как собаки-кобели, самцы помочились на старый пень, и следы волков вновь слились в единую цепочку.

Спустившись на пруд, я шёл по волчьему следу, извивавшемуся стройной цепочкой. По крутому берегу пруда волки вышли на снежное поле. Там, среди кустов ивы, ложились обычно на днёвку русаки. Я увидел ночной след жировавшего русака. Напав на свежий след русака, волки широкой цепью рассыпались по снежному полю. Только теперь я мог сосчитать количество волков в их охотничьей стае. В ней было не меньше семи или восьми волчьих голов.

Разглядывая следы волков, я отчётливо представил картину ночной охоты. Волки кольцом окружили бедного растерявшегося русака, метавшегося в их смертном круге. На том месте, где волки поймали свою добычу, на белом снегу было видно лишь несколько капелек алой заячьей крови и приставшие к снегу шерстинки. Зайца они разорвали на ходу – на расправу понадобилось несколько мгновений.

Продолжая тропить волков, после расправы над русаком опять сомкнувшихся в стройную стаю, я увидел на другом берегу пруда бежавшего на махах одного отставшего волка. Низко держа голову, волк бежал вдоль лесной тёмной опушки. Увязавшаяся за мной гончая собака догнала меня и убежала в лес, в котором скрылся отставший волк. Подойдя на лыжах к лесной опушке, я услышал гонный лай собаки, поднявшей в лесу зайца. Преследуя зайца, собака делала круг, и лай её удалялся. Стоя за молодой ёлочкой, прислушиваясь к гону собаки, я неожиданно увидел за редкими деревьями волка, преследовавшего мою собаку. Волк иногда останавливался, так же как я, прислушиваясь к удалявшемуся гонному лаю. Не сходя с места, я поднял ружьё и на большом расстоянии заячьей дробью стал стрелять в волка. Боже мой, какие прыжки стал делать испуганный волк, которого поцарапала моя дробь! Подойдя к волчьему следу, я убедился в необычайной длине волчьих прыжков.

В нашем глухом лесном краю в те времена водилось много волков. Летом волки держались у большого, почти непроходимого болота, где каждый год подрастал молодой волчий выводок. Из окружных деревень волки таскали в своё логово овечек, гусей и поросят. У самой ближней к логову лесной маленькой знакомой мне деревеньки они никогда не трогали домашней скотины. Так поступают многие хищные звери, не желая выдать место своего пребывания.

Некогда, ещё до революции и первой мировой войны, в глухие наши смоленские места иногда приезжали из Москвы на волчьи охоты богатые охотники. Они присылали наёмных окладчиков егерей-псковичей, клавших на краю леса приваду. Волки ходили на приваду, и сытых волков обложить было легко. По рассказам старых деревенских людей, после удачной облавной охоты богатые наезжие гости пировали в маленьких лесных деревушках, поили коньяком и заставляли петь, плясать деревенских баб-молодух.

В двадцатых годах, когда мы жили в смоленской деревне, я много охотился на волков. Мы сами устраивали летние и зимние облавные охоты. Летом в лесу у глухого Бездона окладывали и убивали волчат. Старые волки от летних облав обычно уходили. Хорошо помню места, где жили и гнездились каждое лето волки. Это был мелкий и редкий сосонник вблизи самого края болота. Множество выбеленных солнцем костей валялось возле старого волчьего логова, от которого расходились протоптанные зверями тропы. Летом молодые волки-нынешники и годовалые волчата-переярки из логова не выходили. Пищу им приносили их родители-старики, таскавшие по утрам овец и гусей, ловившие зайцев и зазевавшихся птиц. Мы подходили тихонько к волчьему логову и, сняв шапки, начинали в них подвывать. Боже мой, какой шум и визг поднимали прятавшиеся за мелкими соснами молодые волки! Иногда за деревьями нам удавалось видеть их серые мелькавшие спины. Чтобы не напугать старых волков, мы примолкали и терпеливо ждали, пока успокоятся молодые.

На летних и зимних охотах обычно устраивали мы многолюдные, шумные облавы. Нередко удавалось уничтожить почти весь выводок волков. И тогда долго слышался в лесу вой старых волков, скликавших свой потерянный выводок.

Особенно интересны были зимние облавы. Зимою голодные семьи волков в поисках пищи широко разбредались, заходили по ночам в деревни, выманивая доверчивых собак, забирались иногда в плохо закрытые овчарни. В холодные вьюжные зимние ночи мы часто слышали голодный волчий вой.