Читать онлайн «Баллада Мефистофеля». Страница 31

В мире капитализма есть два центра, которые управляют финансами капиталистических стран. Это Сити в Лондоне и Уолл-стрит в Нью-Йорке. Они занимают всего по одному кварталу города, но в них сконцентрированы все финансовые учреждения, и эти два квартала являются центрами британского и американского финансового владычества. В этих двух чувствительных механизмах как бы бесшумно вращаются многочисленные замкнутые в себе круги, поддерживающие друг друга в движении, как колёсики часового механизма, и превращающие планы правительства, планы промышленности, торговли, транспорта, одним словом, превращающие все в деньги и золото.

В центре Сити стоит почтенный Английский банк. Вблизи находится Биржа ценных бумаг, большая часть страховых компаний, конторы и банки. Пятьсот тысяч человек, работающих в Сити, заняты только деланьем денег и погоней за золотом. Четыре тысячи человек остаются в этом квартале на ночь для охраны зданий и сейфов, наполненных ценными бумагами, деньгами, драгоценностями.

Каждый круг этих слуг золота и денег как бы замкнут в себе, но ни один не может существовать без другого. Например, маклеры, специалисты государственных займов и дирижирующие капиталами на далёких фронтах живут тем, что дают сведения о покупке ценных бумаг, самых лучших, конечно, для себя и своих друзей, похуже — для остальных клиентов.

Банкиры финансируют внешнюю торговлю, достают для промышленности чужие деньги в виде кредитов на разные сроки. Страховщики, готовые застраховать всё на свете, даже здоровье тёщи или палец скрипача, и эксперты крупных страховых компаний командуют не только миллионными суммами, но и полководцами. А магнаты капиталистического мира одним движением бровей решают успех или неуспех выпущенных акций.

До сих пор четыре пятых торговли золотом приходится на Лондон, две пятых всей мировой торговли идёт через Сити, и это ядро капиталистической крепости пока ещё неприкосновенно.

Уолл-стрит — сердце империи финансовых воротил Америки. Здесь между гигантским многоэтажным зданием Банка и зданием Казначейства помещается Биржа — главный американский рынок по продаже ценных бумаг.

Американцы считают, что у них «народный капитализм», потому что в США каждый может быть одним из собственников производства путём приобретения акций этого производства. В Америке это называется «акционерной демократией». Но, конечно, демократией тут и не пахнет, это просто новый вид или метод выкачиванья денег у населения.

В США игра на бирже привлекает не только людей с большими доходами, но и простых трудящихся и пенсионеров, студентов и даже школьников.

Экономя на самом необходимом, люди в надежде что могут разбогатеть, под влиянием рекламы покупают акции на свои последние заработанные гроши. Они прочли в газете или слышали, что акции такого-то предприятия непременно поднимутся в цене, и их можно будет продать с огромной прибылью. Или инженеры этого предприятия сделали какое-то мировое открытие, или в земле такой-то компании нашли урановую руду, нефть или драгоценные металлы. Человек, который всю жизнь живёт в нужде, поддаётся действию рекламы или уговорам и покупает акции.

Но урана в земле не оказывается, нефть и металлы иногда находят, но в таких количествах, что добывать их невыгодно, и изобретенье инженеров не идёт в ход. Акции резко падают в цене, и люди, их купившие, совершенно разоряются.

Миллиардеры легко переносят дни крахов. У них есть большие свободные капиталы, они знают все закулисные дела в стране и во всём мире и сами влияют на биржевой рынок. Мелкие же держатели акций часто доходят до нищеты и нещадно проклинают Уолл-стрит. Но через некоторое время все успокаиваются, и Уолл-стрит, этот молох капитализма, по-прежнему продолжает перекачивать деньги из карманов трудящихся в карманы капиталистов.

Помимо взрослых держателей акций, в США насчитывается около пятисот тысяч несовершеннолетних школьников, которые, экономя на завтраках, обычно целым классом покупают несколько недорогих акций. Затем ежедневно они следят по газетам, как меняется на них цена. Общим собранием класса они решают, когда надо продать акции или купить новые. Если есть прибыль, особенно ко времени окончания школы, её делят между собой пропорционально вкладам. Всё это поощряется и школой и правительством, потому что будто бы служит хорошей практикой для будущей деловой жизни и бизнеса. И с каждым годом Уолл-стрит втягивает в игру на бирже всё больше молодёжи, развращая её, воспитывая в них рабов золота.

Действительно, миллионы американцев покупают акции, но никакого демократизма, никакого общественного владения средствами производства в Америке нет. В общем, так называемый народный капитализм обслуживает не трудящихся, а капиталистов. Истинными вершителями судеб страны является не народ, а группы магнатов-миллионеров, вроде Рокфеллеров, Морганов, Лебов, Дюпонов и других со всеми их крупнейшими корпорациями и сетью банков, которые густой паутиной обволакивают всю страну.

Группа восьми главных финансовых «династий» распоряжается общим капиталом в размере 264 миллиарда долларов. В эту восьмёрку входят четыре финансовых империи Морганов, Рокфеллеров, Дюпонов и Меллонов. Группа Дюпонов после первого заказа на порох, полученного от Наполеона, так и осталась главным поставщиком военных заказов. На богатстве Дюпонов — на каждом долларе военных поставок — прежде всего видны следы крови. В годы первой мировой войны Дюпоны поставили союзникам сорок процентов всех взрывчатых веществ, а во время второй мировой войны их прибыль равнялась 800 миллионам долларов! Дюпоны создали крупнейшую в мире химическую монополию и довели личное состояние своей семьи почти до пяти миллиардов долларов.

У семьи Меллонов личный капитал равняется четырём миллиардам долларов. Древние короли нефти Рокфеллеры владеют шестью крупнейшими нефтяными компаниями, самая крупная из которых принесла чистой прибыли за десять лет пять миллиардов долларов.

Общий капитал всех предприятий семьи Морганов превышает шестьдесят пять миллиардов долларов. Влияние имени Моргана в финансовой жизни США неотразимо. Все важные виды производства, торговли, транспорта, радио, телевидения, пресса — всё захвачено капиталистическими монополиями.

В старину говорили про каждого американского миллионера, что он начал свою деятельность без всяких средств и лишь с помощью упорного труда и несокрушимой энергии достиг богатства. И теперь американцы любят распространяться о том, что Эдиссон и Форд вначале были «ничем», а потом стали «всем», и что каждый трудящийся в Америке может при достаточной энергии и предприимчивости превратиться в одного из руководителей американского бизнеса. Но обладателей состояний свыше миллиона долларов насчитывается в США около четырёх тысяч человек, а обладателей упорного труда и несокрушимой энергии там десятки миллионов. Очевидно, кроме энергии и желания, ещё нужна удача, либо не совсем чистоплотная изворотливость, а то и просто преступление.

Основоположником рода европейских архимиллионеров Ротшильдов был ловкий ростовщик Мейер Амшель, который начал своё дело в еврейском гетто города Франкфурта. Там, в Еврейском переулке, в доме с красной вывеской проживала его семья. Красная вывеска на немецком языке называется «рот шильд», отсюда и произошла его фамилия. Мейер Амшель Ротшильд сумел достать курфюрсту Гессена Вильгельму I несколько старинных и редких монет, которые тот собирал. Этим он приобрёл его благосклонность и в 1769 году был произведён в придворные маклеры.

Гессенский курфюрст жил тем, что продавал своих солдат Англии, которая платила за людей векселями, а Ротшильд спекулировал этими векселями.

У Амшеля было пять сыновей. После смерти отца они все владели крупнейшими европейскими банками. Когда начались наполеоновские войны, братья обделывали такие дела, которые потом назывались «гешефтом века». Англия должна была посылать огромные суммы денег на материк, чтобы платить жалованье своим войскам и поддерживать своих союзников. Но из-за наполеоновской блокады все связи были прерваны, и только Ротшильды взялись, получая, конечно, за это высокие проценты, переправлять контрабандой через Францию английские деньги. Но самую крупную спекуляцию Ротшильды осуществили в 1815 году после битвы при Ватерлоо.

Банкир Натан Ротшильд к тому времени был уже известен среди английских финансистов. Когда он получил известие о победе при Ватерлоо от одного из своих агентов из Остенде, он распространил на бирже ложные слухи о поражении Англии в решающем сражении. Началась биржевая паника. Английские акции продавались за любую цену, и Натан Ротшильд дал распоряжение своим агентам их покупать. Когда на другой день все узнали о победе, биржа бросилась в другую крайность — акции стали покупать, и цена на них повысилась. Тогда Ротшильд продал свои акции, которые задёшево купил накануне, и нажил на этом более миллиона фунтов стерлингов.