Читать онлайн «С вечера до утра». Страница 28

Таково внутреннее убранство подземелий, заселенных протеями и другими пещерными жителями. Как трубы органа, сталагмитовые и сталактитовые фигуры вибрируют и, резонируя, усиливают далеко слышные под сводами гротов и галерей громкие и тихие звуки. Крохотная летучая мышь, трепеща крыльями в узком тоннеле или тупике, вызывает такое громыхание, что воздух содрогается! Удары сердца зажатого в узком проходе человека сотрясают пол дрожью, вполне ощутимой на дистанции в пять метров от источника этих биений. Взрывы надземных мин разносятся по всем подземельям жутким грохотом, подобным обвалу.

Порой слышатся странные звуки — мелодичная музыка «волшебной флейты». Это капли воды, падая с высоты в узкую скважину, изгоняют из нее воздух, производящий нежный свист. А полые сталактиты от ударов таких же капель издают звучные низкие ноты.

Так что не безмолвно подземное царство. Гулкие и порой музыкальные звуки оживляют его, не говоря уже о неумолчном журчании текучих вод.

И по-видимому, не такой уж устойчивый температурный режим всюду в этом царстве. Считается, что в среднем днем и ночью, зимой и летом, но в зависимости от широты и климата местности, в которой расположены пещеры, температура в них постоянна: около 11 градусов тепла (в югославских пещерах 8–9, в мексиканских — около 20 градусов). Но Н. Кастере утверждает: «Не существует ровной температуры даже в одной и той же пещере, уже не говоря о пещерах в целом. Температура под землей колеблется в зависимости от времени года, времени суток и даже от времени дня». Чем глубже пещера, тем холоднее в ней. Самые глубокие пропасти остывают до 0,5–6 градусов. Остужают их холодные горные потоки, текущие в них, и студеный воздух (в холодное время года и суток), через входы, трещины и расщелины в известняке проникающий в подземелья. В общем, там царит безветрие, но не всюду: местами «сквозняк» и воздушная циркуляция так сильны, что подобны порывам ветра на поверхности земли. Ветер в одной из пещер сорвал с Кастере и его спутников шляпы!

По этой, надо полагать, причине в пещерах неплохо дышится, воздух не испорчен. Впрочем, бывают и исключения, очень опасные для исследователей и всего живого: в некоторых пещерах есть так называемые карманы углекислого газа, сероводорода и других вредоносных испарений. Некоторые из них тем опаснее, что «плавают с места на место», появляясь там, где раньше их не было, — блуждающая атмосфера смерти!

Опасны и частые в пещерах внезапные наводнения — быстрое наполнение еще недавно сухих гротов и галерей подземными потоками. Они бывают и спонтанными, внезапными, и периодическими — вода через определенные промежутки времени то поднимается на многие метры, то куда-то бесследно исчезает.

В некоторых подземных источниках много углекислоты и большой осадок железа: нож, опущенный в них, быстро намагничивается, а стрелка компаса резко отклоняется. Эти источники, кроме того, и радиоактивны, а воздух над ними сильно ионизирован.

Высокая влажность, нередкие туманы, подземные ледники (в некоторых пещерах даже летом температура ниже нуля), местные перепады давления и, конечно, вечный мрак — не забывайте об этом! — таков мир, в котором живет протей, другие амфибии, пещерные сверчки, жуки, рыбы и прочие поселившиеся здесь создания, с которыми ближе познакомимся на следующих страницах.

Предполагалось, что пещеры, как и глубины океана, безжизненны. Мнение это опровергнуто было Лауренти в 1768 году, когда он описал протея, а позднее и других пещерных жителей. Теперь открыты уже тысячи видов всевозможных поселенцев в мрачном «царстве теней» (только в одной Мамонтовой пещере в Кентукки, США, их больше ста!). В основном это простейшие одноклеточные, но и черви (полихеты, олигохеты, турбеллярии, планарии), улитки наземные и водяные, множество разновидностей ракообразных, насекомые (жуки, ногохвостки, кузнечики, личинки москитов и клопы), сороконожки, пауки, клещи, рыбы (больше двадцати уже известных науке видов), земноводные (протеи, саламандры), один вид пиявок (в пещерах Герцеговины) и… ни одного вида пресмыкающихся, хотя их-то, нам кажется, особенно должны привлекать всякого рода норы и дыры в земле. Нет и кишечнополостных (гидры, медузы, кораллы), мшанок и — странно! — двустворчатых моллюсков (ракушек), которые, казалось бы, могли, приспособившись, жить в пещерах. Таковы настоящие, истинные пещерные жители, которые подземелий никогда не покидают, во всяком случае, по своей воле. Число временных обитателей пещер, которые иногда или всегда поселяются здесь в определенное время дня или года, очень велико и включает многие виды млекопитающих (одних летучих мышей многие сотни!) и пресмыкающихся. Но о них разговор впереди.

Всех истинно пещерных животных (их около тысячи видов) объединяют некоторые черты.

Живут в темноте, где самые зоркие глаза бесполезны, и поэтому почти у всех они частично или полностью атрофированы. Тонкий слух и осязание оповещают этих слепцов о том, что зрячий мог бы увидеть. Усики у пещерных кузнечиков, жуков, пауков, сороконожек и ракообразных длины невероятной (у кузнечика фалангопсиса из мексиканских пещер они в 5–6 раз длиннее тела!), чуткими к прикосновениям щетинками густо поросли их конечности. Вещества, растворенные в воде, тоже источник информации для обитателей пещер, поэтому органы обоняния и вкуса у многих (особенно у ракообразных) сильно развиты.

Это мир альбиносов (полных или частичных) и лилипутов. Протей — великан подземного царства. Даже местные рыбы меньше его: 5–6 и лишь некоторые 14 сантиметров. Кузнечики — 9 (без усов), с усами — 60 миллиметров. Жуки (4–6 миллиметров), ногохвостки, клещи — совсем крохотные создания. И улитки тоже, как правило, не более нескольких миллиметров.

Малый рост, возможно, следствие скудного питания. Пищевые ресурсы здесь небогаты. Основной кормовой базы — зеленых растений, — как и в глубинах океана, нет. Пещеры живут за счет всякой (живой и неживой) органики, принесенной водой с поверхности: рачки, микроскопические водоросли, семена, полуистлевшие листья, ил и прочий гумус. Местами, в неглубоких гротах, корни деревьев, продираясь сквозь трещины в породе, ветвятся по стенам и потолкам подземелий. Они приносят с собой разную почвенную флору и фауну: грибную микоризу, тлей, других насекомых и пауков, которые разнообразят скудную диету местного населения.

Летучие мыши миллионными легионами спят в пещерах от утренней до вечерней зари и оставляют здесь тонны экскрементов, в изобилии насыщенных азотом, хитиновыми надкрыльями жуков и прочими непереваренными остатками ночных трапез. Ногохвостки доедают эти остатки. Плесень и грибы, разрастаясь на гуано, превращают его в своих тканях в более съедобные продукты. Пещерные улитки и насекомые кормятся этой плесенью.

Пауки и сороконожки охотятся на насекомых. Крохотные слепые клещи смело и успешно атакуют в 10–15 раз более крупных пауков и ногохвосток. Саламандры и рыбы едят клещей, пауков, насекомых, рачков, улиток и всех прочих, кого смогут поймать и одолеть. А умирая, все они оставляют органические вещества безжизненных своих тел для пропитания рачков, жуков, плесени и бактерий — круг несложных пищевых зависимостей замкнулся…

Истинно пещерных животных называют троглобионтами.

По другую сторону океана, в подземных гротах Техаса, живет пещерная саламандра тифломольг. Ее белое тонкое тельце длиной не более 11 сантиметров. Темные точки на месте атрофированных глаз едва заметны на тупорылой и плоской голове. Красные пучки жабр дополняют внешнее сходство с протеем. Очень похожа на протея и такой же, как и он, неотеник: размножается, оставаясь морфологической личинкой. Только лапки у этой личинки подлиннее, чем у протея, да и происхождение несколько иное: тифломольг из зоологического семейства безлегочных саламандр.

Недавно в пещерах Техаса найдены и другие безлегочные саламандры. Восточнее, в пещерах штата Джорджия, на большой глубине (до 70 метров) живет маленькая (7,5 сантиметра) саламандра Уоллеса. Она белая, совершенно безглазая (нет даже и пятен на месте бывших когда-то глаз), с очень длинными наружными жабрами и ногами. Размножается, как и протей, — неотенически. Даже гормоны щитовидной железы, которыми с успехом можно заставить аксолотля превратиться во взрослую саламандру, не произвели должного эффекта на эту закоренелую личинку.

Аноптихтис Джордана — слепая белая рыбка — обитает в пещерах Мексики. А рядом в реке Рио-Тампаон, воды которой в дождливое время вливаются в пещеры, — рыбка астианакс: первая — бесспорный потомок второй. Эволюционный, разумеется. С водами реки астианаксы заплывали (и сейчас заплывают) в пещеры. Некоторые из них здесь остаются навсегда. Окраска их бледнеет, и тогда очень похожи они на пещерных аноптихтисов. Особенно молодых, которые рождаются с вполне нормальными глазами. Постепенно, чем больше они живут и взрослеют, глаза атрофируются. И к тому времени, когда рыбки уже вполне взрослые, половозрелые, глаз у них уже нет.