Читать онлайн «С вечера до утра». Страница 10

Немало шмелиных гнезд разоряет барсук. Взбешенные шмели его кусают, а он, когда уже невмоготу, катается по земле, давит их. Потом опять спешит к гнезду, чтобы съесть и мед.

Барсук почти все солнечные часы проводит в подземелье, а для здоровья это, как известно, вредно. Потому иной раз, прервав дневной сон, он выходит на солнце. Лежит, сидит у норы на пригреве или бродит вокруг. Когда барсучата родятся, мать выносит их «позагорать» — надо полагать, чтобы рахита у них не было.

К зиме барсуки сильно жиреют, умножая вдвое свой вес: старые самцы — до пуда и в редких случаях до двух пудов. Там, где зимы холодные, спят эти звери в норах с октября по апрель.

Для лесного хозяйства барсук очень полезный зверь: он много истребляет личинок хрущей и майских жуков. Где барсуков перебили, гибнут от жуков-вредителей деревья.

…Только зеленой дымкой окутает май кроны деревьев и тихий сумрак опустится на прозрачные еще леса, как загудят над ними крылья многих тысяч шоколадных жуков. Они копошатся в молодой листве и кружатся с гулом вокруг.

Четыре года белыми жирными червями жили они во мраке вырытых в перегное подземелий. И вот вылезают теперь из аккуратненьких норок, деловито расправляют крылья, и жужжат, и летят вверх, к зелени деревьев. Для них березки — лишь салат, возбуждающий аппетит.

Немного позже самки опять зароются в землю и отложат там несколько десятков желтоватых яиц. А потом умрут. Коротка жизнь майских жуков: месяц радостного жужжания теплыми ночами — и конец. Но их личинки, уединившись в подземельях, живут годами и годами портят корни деревьев.

В траве, на полянах, опушках в тихие теплые ночи зеленоватые загораются огоньки. Словно глаза неведомых ночных порождений глядят из мрака, сказочно преображая лес…

Редко, но можно увидеть, как некоторые, не самые яркие огоньки, мерцая, перелетают и падают в траву.

Это самцы светлячков, маленькие бурые жучки, ищут самок. Малоподвижные огоньки на земле — самки светлячков. Ночь за ночью сидят они и светятся.

Когда самцы поблизости, их фонарики горят особенно ярко. Посадите в стеклянные пробирки, хотя бы от таблеток, отдельно самца и самку. Положите пробирки с пленными жучками рядышком на траву так, чтобы они могли видеть друг друга, потом положите на некотором расстоянии. Вы заметите, что самка в первом случае светится гораздо ярче. Она даже поднимает кончик брюшка кверху, чтобы огонек был лучше виден.

Здесь, на конце брюшка, путем биохимических процессов особое вещество, люцифераза, заставляет соединяться с кислородом другое вещество — люциферин. Происходит окисление, то есть медленное горение, и в маленькой лаборатории светлячка рождается свет.

Живут светлячки в траве, под опавшей листвой в кустах. Питаются они гниющими растениями и мелкими животными.

Через несколько недель из отложенных светлячками яиц появляются на свет крупные личинки, черные с желтыми пятнами. Они еще больше похожи на червяков, чем даже самки. Днем личинки прячутся под камнями, под корой гнилых деревьев, разыскивая там маленьких улиток, которыми питаются. (А один ученый видел, как, наоборот, большая улитка проглотила светлячка и светилась изнутри зеленоватым сиянием.) Здесь перезимовывают, а на следующую весну из личинок развиваются взрослые светлячки.

Личинки светлячков тоже светятся в темноте. Не так хорошо, как самки, но все-таки светятся. Светятся даже яйца светлячков — такая уж это «яркая» семейка!

…Черный жук с оранжевым узором на темных надкрыльях патрулирует ночами по лесам и кустарникам. Ищет слабые дуновения в воздушном пространстве, аппетитные на его вкус (отвратительные — на наш!). Унюхав вздутиями своих усиков (в них у него органы обоняния) желанные «ароматы», летит в сторону повышенной их интенсивности — к месту, откуда они исходят. Мертвая мышь, крот, змея, ящерица, мелкая птица или рыба — вот что влечет его сюда. Возможно, всего лишь несколько часов назад сразила их смерть, а жук уже издали чует слабые еще запахи разложения.

Прямо к этой драгоценной для него и антигигиеничной для леса находке жук-могильщик снижается. Ползет, продираясь сквозь дебри трав. Со всех сторон исследует то, что прежде было живым, касаясь трепещущими усиками, толкает задними ногами, словно желая убедиться, насколько тяжела его находка и много ли сил и времени потребуется, чтобы ее закопать.

Если лежит найденный им труп на слишком твердой почве или на камне либо камешках, жук, обнаружив удивительную для малого его роста силу, сдвинет в сторону мертвую мышь. Если мешают работать стебли трав, он их у самого основания подгрызет. Когда земля достаточно мягка, начинает ее рыть и рыхлить, проползая под мышью туда-сюда и всякий раз небольшие кучки земли выталкивая головой из-под мертвой своей добычи. Скоро вокруг нее образуется земляной валик, а мертвое тело под собственной тяжестью оседает все глубже и глубже в подкоп, проделанный жуком. Этот подкоп — неширокая ямка, косо вниз вырытая, и мышь, погружаясь в нее, сгибается постепенно пополам: ноги, хвост и голова к животу прижимаются, и по мере погружения превращается мертвая мышь или там, скажем, лягушка в плотный, почти круглый комок. Энергично и сильно подталкивая, раскачивая его со всех сторон, жуки ускоряют его погружение в ямку.

«Жуки» — потому, что редко могильщики работают в одиночку. Пока первый прилетевший сюда занят был делом, явились и другие. Первоприбывший не всех принимает в товарищество, самцов гонит прочь (если сам самец), с самкой сотрудничает мирно и слаженно. Бывает и так, что целая компания разнополых могильщиков трудится дружно, пока не закончат все продиктованные инстинктом земляные работы. Затем самые сильные самец и самка прогонят всех других жуков и все дальнейшее совершают вдвоем. Но у большинства видов могильщиков самка заставляет удалиться и самца: одна остается в погребальных покоях, одна обслуживает потомство, которое скоро появится, весьма ответственно и заботливо, словно птица у гнезда с птенцами, а не насекомое (об этих ее заботах узнали биологи только в 1933 году!).

Закопав свою добычу за 3–10 часов упорного труда на глубину 6–10 сантиметров (крупные могильщики — на полметра и больше), жуки со всех сторон вокруг мертвого тела удаляют землю, освобождая свободное пространство для собственных передвижений. От этой главной подземной камеры, которую называют криптой, роют боковой ход или небольшие ниши в стенах крипты: в них или в боковом тупике замуровывает самка несколько десятков яиц. Сделав это, ползет назад — в крипту. В похороненной здесь добыче выгрызает сверху ямку («кратер», «воронку»). В нее, каплю за каплей, роняет слюну, а точнее, отрыгнутый пищеварительный сок. Операция повторяется много раз, и потому к сроку рождения из яиц личинок жука, что случается примерно на пятый день, весь мертвый (пищевой для жуков) ком — тело бывшей мыши, крота, лягушки и тому подобное — в значительной мере тем соком переваривается.

Тут жучиная самка совершает действия удивительные, которые лишь пролог к тому еще более удивительному, что последует вскоре и что — лишь часть того дивного и тайного, чем полон наш мир, вековечно загадочный, о котором безнадежно утверждалось: Ignoramus et ignoramibus (не знаем и знать не будем) — и что лишь ныне, в наше с вами просвещенное время, открывает и расшифровывает возмужавшая наука.

Жучиха-мать за несколько часов до вылупления личинок (как узнает она, что время это близко?!) приблизительно через каждые полчаса, словно нетерпением одержимая, ползет в боковую шахту, в стенках которой она замуровала яйца. Весь мусор, крупинки земли и камешки — естественно, нападали они здесь с потолка и захламили пол — убирает, уносит прочь, расчищает дорогу для малышей своих, личинок, которые вот-вот вылезут из яиц. Жучиха-мать негромко стрекочет, всякий раз проползая вблизи созревших своих яиц, словно наседка квохчет, словно торопит детишек, зовет их и успокаивает: «Я тут, я жду вас, я накормлю вас».

И кормит! Кормит, как птица птенцов! Личинки, собравшись в крипте, сидят в углублениях на мертвечине, полупереваренной желудочным соком матери. Сидят и энергично вертят головами, выпрашивая корм (как птенцы, только что не кричат!). А их шестиногая мать, последовательно посещая через 10–30 минут каждую личинку, 2–4 секунды насыщает ее голодный рот несколькими каплями питательной смеси, отрыгнутой из собственного рта. Позднее личинки и сами едят то мертвое, что приготовили для них мать с отцом. Если в первые часы их жизни не окажется рядом матери (погибла она или экспериментально удалена), они, проголодавшись, сами станут есть то, на чем сидят. Через неделю окуклятся. Но нормально развитые жуки редко вырастают из таких не кормленных матерью личинок.