Читать онлайн «Социальная философия». Страница 89

Конечно, различия между этими основными видами прогноза условны; в одном и том же конкретном социальном прогнозе могут сочетаться признаки нескольких видов.

В исследовании будущего применяется обширный и многообразный арсенал научных методов, специальных методик, логических и технических средств познания. Некоторые футурологи насчитывают около двухсот методов и методик. Однако основные методы прогнозирования сводятся к следующим пяти (остальные же являются их различными сочетаниями и вариациями):

• экстраполяция[195];

• историческая аналогия;

• компьютерное моделирование;

• сценарии будущего;

• экспертная оценка.

Каждый из этих методов предвосхищения будущего имеет свои достоинства и недостатки. Точность экстраполяции, например, резко убывает по мере продвижения в будущее, которое никак не может быть простым количественным продолжением настоящего. Весьма ограничена применимость к предвидению будущего метода исторической аналогии, ибо будущее человечества никак не может в своих основных чертах свестись к повторению прошлого. В каждую эпоху возникают новые обстоятельства, каждая эпоха имеет настолько индивидуальное состояние, что в эту эпоху люди действуют и принимают только такие решения, которые вытекают из самого этого состояния. Столь же ограничены и возможности компьютерного моделирования в силу того, что творческое прогнозирование невозможно формализовать, представить в виде простой совокупности операций, выкладок и формул. Конечно, компьютерные и прочие информационные технологии используются в прогнозировании, но выполняют сугубо вспомогательные функции. У компьютеров нет воображения, интуиции, они не видят принципиально новых возможностей будущего развития. Да и было бы странно подменять человеческое творчество стандартными машинными операциями; тем не менее наша техногенная цивилизация постоянно стремится к этому, убивая саму способность людей к творчеству. Метод сценариев будущего является весьма популярным, так как открывает простор фантазии и воображению, но при этом страдает ярко выраженной субъективностью. В данном ряду, пожалуй, наиболее надежным методом социального прогнозирования является экспертная оценка перспектив реального исторического процесса при условии, что она опирается на верные теоретические представления о нем, использует результаты, полученные с помощью других методов, и дает этим результатам правильную интерпретацию.

Как мы уже знаем, научное предвидение имеет своей основой объективную закономерность развития природы, общества и человека, познание которой делает возможным экстраполяцию сложившихся тенденций в будущее и его более или менее адекватное постижение. Это общее методологическое соображение при его применении к анализу общественных явлений должно быть существенно уточнено. Дело в том, что объективная детерминация явлений, на которую опирается всякое научное предвидение, в общественной жизни проявляется весьма специфично. Специфика эта, как мы указывали в главе «Альтернативы истории и проблема выбора путей общественного развития», состоит в том, что в обществе действуют сознательные существа, ставящие перед собой определенные цели и стремящиеся к их осуществлению. Поэтому в общественной жизни историческая закономерность (необходимость) выступает не как нечто жесткое и однозначное, а носит статистически-веро-ятностный характер, пробивает себе дорогу лишь через массу случайностей, отклонений. Понятый таким образом социальный детерминизм по необходимости включает понимание многозначности, вариативности будущего, возможности человеческого влияния на это будущее, требует учета непредсказуемого человеческого поступка и выбора, субъективных устремлений людей. Короче говоря, при выдвижении прогноза относительно будущего социального бытия людей нужно обязательно помнить получившую уже чуть ли не всеобщее признание мысль о том, что развитие общества не имеет окончательного предопределения, а осуществляется в соответствии с принципом многовариантности, носит нелинейный характер. В этом развитии мало что можно точно предугадать, а тем более спроектировать. Здесь можно только прогнозировать, учитывая столкновения и противоборство различных тенденций и сил.

Кроме того, во избежание крупных просчетов и ошибок в процессе социального прогнозирования нужно иметь в виду и следующее: выдвижение правильного прогноза предполагает учет и анализ не только материальных возможностей и предпосылок будущего жизнеустройства, но и всего того, что имеет отношение к области духовного идеального. Тот, кто стремится предвидеть будущие обстоятельства общественной жизни, не может избегнуть анализа духовного состояния общества и, са-

мое важное, анализа глубинных мировоззренческих ориентиров и ценностных предпочтений, которые так или иначе выступают в качестве мотиваций и стимулов массовых действий людей, направленных на реализацию тех или иных программ общественного развития. Учет самых различных ориентаций и предпочтений, всей духовно-ценностной мозаики – важное условие правильного прогноза, что особенно верно относительно переходных периодов, когда происходит распад и крушение традиционных ценностных норм и возникает обостренная потребность в обретении новых мировоззренческих и духовных координат. Можно определенно утверждать – никакое истинное понимание происходящих в нашей стране процессов и, тем более, никакое достаточно надежное прогнозирование вероятного будущего просто невозможно, если мы не будем все происходящее в обществе рассматривать в связи и на фоне сдвигов и перемен в общественном сознании, связанных с той или иной трансформацией смысложизненных ценностей и идеалов. И это потому, что характер и направленность социальных изменений в существенной мере определяются именно духовным состоянием общества, перестройкой в глубинных структурах сознания, в основных идеях и общепризнанных идеалах. Надо иметь в виду, реальное будущее складывается не только из того, что возникает и изменяется, но из того, что остается неизменным или изменится мало. Идущие из глубины веков стереотипы поведения и нормы жизни, несмотря на все социальные катаклизмы и метаморфозы, имеют тенденцию воспроизводиться, как бы возвращаться в исходное состояние, набирать историческую инерцию, если и преодолимую, то лишь в экстремальных ситуациях, путем крайних чрезвычайных мер, посредством насилия над живой народной жизнью. Прежде всего это относится к инерциям сознания, под воздействием которых в измененном обличии сплошь и рядом воспроизводится старое содержание.

Понимание и учет указанных особенностей общественного развития диктуют необходимость разработки принципиально новой, противоположной господствующей долгие годы в Советском Союзе концепции социального проектирования и регулирования. Для последней, как известно, было характерно стремление к безальтернативному планированию будущего, постоянно воспроизводящиеся попытки предписать и указать, каким это будущее должно быть и в какие сроки достигнуто.

На практике это означало стремление подчинить жизнь людей заранее заданной схеме, строить будущее на основе изначально принятого плана, подобно тому, как это имеет место при строительстве домов, заводов и фабрик, лишать общество активнотворческой силы, которая делает его субъектом исторического процесса и обусловливает его способность к самоорганизации.

Следует помнить, что общество – не механизм, которым можно управлять извне, разбирать на составные части и снова собирать, а организм, в котором ни одну из частей нельзя без вреда для него устранить или заменить другой. Прежде чем что-либо в нем менять, необходимо проиграть на модели всевозможные последствия различных вариантов предполагаемого изменения. На постсоветском пространстве, к сожалению, в не таком далеком прошлом, да и теперь социальное экспериментирование осуществляется зачастую не на модели, а непосредственно на людях. Разработка новой динамической концепции общественных изменений вообще и социального прогнозирования и проектирования в частности призвана способствовать преодолению этой практики. Новая концепция должна создаваться на принципиально иной методологической основе. Ее теоретический инструментарий следует направлять на осознание общих перспектив и возможных альтернатив разумного выбора. Это означает, что на смену директивному планированию, волюнтаристическому крупномасштабному социальному экспериментированию должно прийти мысленное экспериментирование вариативного, гибкого типа, которое будет осуществляться исходя из наличных условий и реальных возможностей практики, органически вырастать из самой действительности, проигрывая при этом все имеющиеся в ней тенденции и направления дальнейшего развития. Рассматриваемый подход к будущему требует ясного понятия не только того, что неизбежно существует, но и по мере усложнения общественной жизни и ускорения ритмов истории того, что значительно расширяет зону непредвиденного, вероятностно-случайного, непредсказуемого. Он явно противоречит идее тотального прогнозирования, которое по своей сути явилось отражением практики тотального руководства. Эта идея, отрицая всякую зону вероятного и непредсказуемого, тем самым отрицала и какую бы то ни было индивидуальную самостоятельность, и активность, ибо запрограммированную активность нельзя считать действительно творческой. Вот почему подлинное раскрепощение общества предполагает преодоление практики тотального прогнозирования, определение зон и сфер, где прогностика не вправе вмешиваться, навязывать обществу свои проекты и модели, однозначно программировать будущее.