Читать онлайн «Социальная философия». Страница 54

Опять же, если мы поставим вопрос об исходных, базовых причинах формирования столь непохожего, можно сказать, абсолютно уникального типа общества, то и здесь придется в первую очередь указать на географические (природно-климатические) особенности западноевропейского полуострова. Исторически подобный тип общества мог сформироваться только там, «где еще на первобытном уровне было возможно ведение хозяйства силами отдельной семьи»[96]. Общество подобного типа могло получить развитие лишь в том регионе, где не было необходимости создания таких социокультурных систем, которые жестко подчинили бы домохозяйства надобщинным, в перспективе – раннегосударственным институтам. Оптимальные условия для реализации этой возможности были в древней Европе. Западное общество стало колыбелью индустриальной цивилизации благодаря прежде всего специфике условий, в которых шел распад родовой общины и первичное классообразование в Средиземноморье. Все дело в том, что в Греции, в ряде областей Передней Азии, в береговой части Италии и Адриатического бассейна ведение хозяйства не требовало серьезных скоординированных усилий. «Именно это обстоятельство «спасло» Европу от деспотической формы правления (в отличие от Востока, где необходимость ирригационального земледелия и отражения нападения кочевых племен требовала мобилизации огромных масс людей), именно благодаря ему у ее населения выработались те религиозные, ценностные и политические ориентации, которые через сотни лет в полной мере смогли реализоваться в постиндустриальных странах»[97].

Уникальная природная среда западноевропейского региона и предопределила в существенной степени судьбу населяющих его народов. Без этого нельзя объяснить, почему Запад стал Западом. Разумеется, были и другие причинные факторы, обусловившие специфику западноевропейского пути развития, но исходным выступил именно природно-климатический фактор.

Частнособственнический тип хозяйствования, получивший в силу природно-климатических причин успешное развитие, а также пробившие себе дорогу в жизнь еще в античной Греции принципы рационализма логически привели к утверждению в Западной Европе в период Нового времени фабричного производства, буржуазных отношений и парламентаризма, утилитаризма, меркантилизма и вообще всего, что отличает Запад от других цивилизаций.

Взглянув на карту мира, можно сделать вывод: для того чтобы народу стать процветающим и могущественным в Северном полушарии, необходимо было жить на прибрежных равнинах между 30 и 45 параллелями. Именно в этом поясе и возникли великие цивилизации прошлого в Европе и Африке, Азии и Америке.

Вообще, вопросы, связанные с исследованием природных факторов социальных изменений, напрямую касаются получившей в последнее десятилетие бурное развитие теории цивилизаций, в рамках которой многие исследователи стали рассматривать экологическую нишу, природную среду (климат, рельеф местности, полезные ископаемые, почвы, в том числе и трансформируемые антропогенным воздействием) в качестве системообразующего фактора цивилизационной идентичности. В целом ряде исследований стало обнаруживать себя принципиально новое восприятие положений цивилизационной концепции о значении природных начал, вмещающего пространства как детерминирующего фактора в развитии социокультурных (цивилизационных) систем.

Приведем весьма красноречивое высказывание на этот счет академика Н.Н. Моисеева: «Я смею это утверждать, ибо анализ истории Шумера, Древнего Египта, Китая и многочисленные другие исследования в этой области наглядно показывают прямую зависимость цивилизационных структур и их эволюцию от изменения природных факторов. Причины таких изменений могли быть очень разными. Многие из них были связаны с вариациями климата, как, например, в Египте. Другие были вызваны увеличением антропогенного давления на окружающую среду, как в Шумере или Китае. В одних случаях цивилизация оказалась не способной к ним адаптироваться и навсегда покидала историю, оставив после себя лишь смутные воспоминания, как это было в Древнем Шумере. В других эти трудности служили источником нового взлета, когда цивилизация смогла расширить свою экологическую нишу.

Подобная зависимость отчетливо проявлялась и в средние века, например в истории скандинавских стран и особенно Исландии. В современных же условиях зависимость человека от природных факторов многократно возросла, ибо экспоненциально растущее воздействие на природу меняет (тоже экспоненциально) саму природу, а значит, и условия жизни людей»[98].

Географическая среда порождала и другие различия в развитии цивилизации и народов. Тот, кто знаком с основами геополитики, знает, что в рамках этой науки была выдвинута концепция «земли и моря» – представление о двух фундаментально отличных типах народов: народах сухопутных (автохтонных) и народах морских (автотолассических). В данной концепции обосновывается мысль, что социально-психологические особенности населения, живущего у морского побережья, в существенной степени отличаются от особенностей того населения, которое живет в глубине континента. В первом случае над сознанием людей властвует архетип моря (океана), во втором – архетип земли.

Море, океан – это буйство стихии, несшей человеку как сухопутному существу постоянную угрозу, державшей его в постоянном напряжении. Каждый выход в море – это схватка, борьба с окружающей средой, причем борьба не на жизнь, а на смерть. Эта борьба придавала особое направление развитию сознания «людей моря», вырабатывала у них особый психотип – стремление к господству и покорению. Отсюда абсолютизация роли механических устройств, техники, предназначенных дать человеку силу в борьбе с окружающей средой. Все, что находится за бортом, может быть либо врагом, либо добычей, а на них законы и правила, организующие жизнь корабля, не распространяются. Таким образом, возникают двойные стандарты…

Со временем вышеуказанные духовно-психологические установки приобретают определенную универсальность в рамках культуры морских народов, впитываясь в их быт, нравы, жизненную философию. Постепенно представления о мире и человеке, возникшие на их основе, становятся незыблемыми и даже абсолютными, формируя социальную и политическую организацию. Государства, которые они создают, по своей глубинной сути, становятся огромными кораблями (над ними довлеет архетип корабля). «Социальная матрица групп, чья жизнь оказалась замкнутой в корпусе покинувшего землю судна, постепенно переносилась на «морские народы» в целом. Здесь присутствует та же четкость организации и управления, порядок, даже в самых мельчайших деталях, ярко выраженный корпоративный дух и единая целенаправленность общих усилий. Соответственно, все, что находится за бортом такого корабля-государства, воспринимается его командой либо в качестве угрозы (врага), либо качестве добычи, а сам корабль – надежным инструментом противостояния внешнему миру…»[99]. Не отсюда ли идея власти и силы, постоянно культивируемая и развиваемая в западноевропейском сознании, прежде всего в сознании англосаксов?

В сознании же сухопутных народов образ земли, ее гигантской мощи и силы не несет угрозы, а, напротив, обладает защитными свойствами (Мать-земля). Поэтому у народов суши доминирует ориентация не на борьбу, а на сотрудничество с окружающей средой, на гармоничное с нею сосуществование. Алгоритм гармоничного сосуществования человека с окружающей природой постепенно, в той или иной мере, распространяется и на социальную среду, на окружающих людей. Поэтому сухопутным народам, в отличие от морских, в большей степени свойствен коллективизм как специфическая форма мировоззрения и поведения человека. Индивидуализм, дух предпринимательства, склонность к техническому развитию им присущи в менее развитой форме. Неудивительно, что отношение между континентальными и морскими державами постоянно таили в себе конфликтообразующий потенциал.

Мы можем, конечно, допустить, что с увеличением доли очеловеченной природы, воздвигаемой человеком в ходе его адаптации к естественной среде обитания искусственным техническим миром, условия жизнедеятельности людей в различных географических регионах нашей планеты будут выравниваться. В жарких странах будут все интенсивнее внедряться кондиционеры, на севере – совершенствоваться система отопления. Пустыни будут превращены в оазисы с помощью систем орошения, болота благодаря осушению трансформируются в плодородные почвы и т. д. Мы может также уповать на то, что достижения научно-технического прогресса когда-то вообще нейтрализуют влияние природного фактора на жизнь людей, что когда-то возникнет единая для всего человечества культура и общая для всех народов цивилизация. Можно даже писать на эти сюжеты увлекательно-оптимистические романы, конструировать новейшие футурологические проекты и т. п. Но не будет ли все это иллюзорными упованиями?