Читать онлайн «Общая часть уголовного права». Страница 18

В научной литературе – в той, в которой соответствующий аспект все-таки освещается, – можно встретить несколько вариантов уровневой дифференциации уголовной политики. Скажем, Г. М. Миньковский писал, что об уголовной политике можно говорить на трех уровнях – концептуальном, законодательном, правоприменительном.[250] По мнению Н. И. Загородникова, существует два уровня уголовной политики: 1) политика, проводимая высшими органами государственной власти, высшими органами правосудия, – общая линия борьбы с преступностью; 2) проведение этой линии в жизнь практическими органами, осуществляющими борьбу с преступностью.[251] В. П. Ревин считает, что уголовная политика имеет концептуальный, законодательный, нормативный, управленческий и «правоприменительный» уровни.[252]

Учитывая, что все обозначенные позиции ориентированы на уголовную политику в широком смысле слова (по-нашему, на государственную политику в сфере борьбы с преступностью), мы не будем подвергать их критическому анализу и предложим собственное видение уровней уголовной политики. На наш взгляд, их два:

1) концептуальный уровень (директивная политика).

На данном уровне формируется общая государственная концепция борьбы с преступностью уголовно-правовыми средствами и методами. В идеале она должна находить свое отражение в едином государственно-правовом документе, а субъектом ее формирования должен, с нашей точки зрения, выступать Государственный совет РФ.[253] Одной из основных задач последнего является «обсуждение имеющих особое государственное значение проблем, касающихся… важнейших вопросов государственного строительства и укрепления основ федерализма» (раздел II Указа). При этом далее в Указе отмечается, что «Государственный совет и его президиум могут создавать постоянные и временные рабочие группы для подготовки вопросов, которые предполагается рассмотреть на заседании Государственного совета, привлекать в установленном порядке для осуществления отдельных работ ученых и специалистов» (п. 13 раздела III).

Предвидя возможную критику в свой адрес, сразу оговоримся, что формирование общегосударственной концепции уголовной политики ни в коей мере не означает решения вопросов преступного и наказуемого и никак не претендует на прерогативу высших органов законодательной власти. Концептуальный уровень потому и является концептуальным, что предполагает определение основных, общих, принципиальных моментов уголовно-правового воздействия (о выдаче преступников, о применении положений международно-правовых документов, о приоритетных направлениях борьбы с преступностью и пр.).

В настоящее время в России отсутствует единый акт-концепция уголовной политики, а отдельные положения концептуального характера разбросаны по ряду важнейших государственных документов: они содержатся, в частности, в Конституции, Концепциях внутренней и внешней политики и т. п.

Подводя итог, необходимо также отметить, что к данному уровню (и вообще к уровням уголовной политики) не имеют никакого отношения теоретические исследования уголовной политики. Они составляют научные основы последней, и именно в этом своем качестве должны учитываться на каждом ее уровне;

2) правореализационный уровень (практическая политика).

Этот уровень предполагает практическое выражение уголовной политики в соответствии с теми исходными предписаниями, которые выработаны на концептуальном уровне, ее реализацию в той или иной форме (об этом далее). Таким образом, мы полагаем, что законотворческая и правоприменительная практика являются формами реализации уголовной политики и не могут рассматриваться в качестве самостоятельных ее уровней.

Достаточно традиционным для теоретических исследований уголовной политики является выделение таких форм ее реализации, как правотворчество и правоприменение.[254] Однако некоторые авторы, помимо указанных, относят к числу форм реализации уголовной политики влияние на общественное сознание (по аналогии с общей юридической политикой),[255] а также иную деятельность государственных органов, направленную на борьбу с преступностью.[256]

По нашему мнению, существуют следующие формы реализации уголовной политики:

1) правотворчество – выражается в принятии уголовного законодательства, а также в его дальнейшей реформации. Оно является первичной формой выражения уголовной политики, так как именно в его рамках в основном формируется содержание уголовной политики. Средствами реализации уголовной политики в сфере правотворчества служат уголовный закон в целом (при его принятии, создании новой редакции, отмене) или отдельные нормы (положения) уголовного закона (при их принятии, модификации, исключении);[257]

2) правоприменение – выражается в осуществлении практической деятельности, связанной с применением норм уголовного законодательства. Средствами реализации уголовной политики в данной сфере социальной практики являются акты применения материального уголовного права (обвинительные заключения, приговоры, определения (постановления) об освобождении от уголовной ответственности или наказания и пр.);

3) правоинтерпретация – выражается в деятельности высших органов судебной власти государства, правомочных в соответствии со ст. 126 Конституции РФ давать официальные разъяснения по уголовно-правовым вопросам судебной практики. Средствами реализации уголовной политики в сфере правоинтерпретации выступают акты толкования норм уголовного права (постановления Пленума Верховного Суда РФ).

Совершенно очевидно взаимовлияние, оказываемое друг на друга уголовной политикой и средствами ее реализации. Если средства суть инструментарий воплощения уголовной политики в жизнь, то уголовная политика есть наполнитель этих средств.

По справедливому замечанию Н. А. Лопашенко, в литературе чаще всего не затрагивается вопрос о методах уголовной политики, к числу которых она относит криминализацию, декриминализацию, пенализацию, депенализацию, дифференциацию уголовной ответственности и наказания.[258]

Поддерживая автора в данном, совершенно обоснованном, на наш взгляд, решении, позволим себе не согласиться с определением ею сферы применения указанных методов, ограничиваемой преимущественно правотворческой деятельностью (за исключением дифференциации и индивидуализации уголовной ответственности, которая «работает» и в области правоприменения).[259]

По нашему мнению, методы декриминализации и депенализации свойственны не только правотворческой, но и правоприменительной практике, использующей их исключительно «в рамках и на основе действующего уголовного закона».[260]

Декриминализация, например, имеет место при признании деяния непреступным в силу его малозначительности (ч. 2 ст. 14 УК РФ), депенализация – при решении вопросов о смягчении наказания, об освобождении от уголовной ответственности и наказания, в случаях, когда из закона не вытекает обязанность правоприменителя действовать исключительно данным образом (например, ст. 64, 75, 76 УК РФ).

Особенности действующего уголовного законодательства порождают возможность легального использования в правоприменительной деятельности и метода криминализации. Речь идет о толковании оценочных признаков, неопределенность содержания которых, в принципе, позволяет правоприменителю выйти за пределы законодательно осуществленной криминализации. Мы же, рассматривая данное явление как негативное, считаем, что уголовно-политический метод криминализации может применяться только в сфере правотворчества.[261]

Сложнее обстоит дело с правоинтерпретационной формой реализации уголовной политики. Представляя собой некое промежуточное звено между законотворчеством и правоприменением, правоинтерпретация должна разъяснить правоприменителю смысл того, что написано законодателем. При этом интерпретатор придерживается тех критериев оценки деяний в качестве преступных и уголовно наказуемых и тех критериев дифференциации ответственности за их совершение, которые были избраны законодателем, толкуя, таким образом, и их содержание применительно к разъясняемой уголовно-правовой ситуации.

По вопросу о содержании уголовной политики – традиционно для учения об уголовной политике – не существует единой научной позиции.

Не останавливаясь на описании различных точек зрения, отметим, что, по нашему мнению, к определению содержания уголовной политики следует подходить дифференцированно, соответственно ее уровням. В связи с этим необходимо различать содержание директивной и практической уголовной политики.