Читать онлайн «Повседневная жизнь охотников на мамонтов». Страница 58

Арго молчал. За него и за себя сказала Айя, — прорыдала:

— Лебедушка наша, мы отпускаем тебя с твоим мужем в стойбище Серой Совы Нижнего Мира! Вам не дали пожить здесь, среди нас, — будь же ему хорошей хозяйкой там, чтобы вас не разлучили, чтобы вы вернулись вместе!..

Она зарыдала в голос, упав лицом на грудь своего мужа. Арго молча погладил ее распущенные, поседевшие, но все еще густые волосы ..А от костра уже несли в челны свежие куски мяса, поставили по чаше с хмельным питьем. Челны скрепили ремнем, и по знаку Гарта, четверо лучших пловцов Рода Серой Совы, раздевшись, вошли в воду и направили их ближе к середине Большой воды, на течение. Течение подхватило оба печальных челна и понесло их вниз, туда, где Большая вода уже погружалась во мрак.

Конфликты в палеолите

Никакого «Золотого века», когда бы люди жили в мире и согласии друг с другом, земная история человечества не знает. Враждовали и убивали друг друга все — и наши волосатые предки, и люди, во всем (или почти во всем) подобные нам. Но следует признать как неоспоримый факт: на протяжении всего палеолита, длившегося свыше двух миллионов лет, столкновения эти не бывали ни массовыми, ни длительными. Они представляли собой скорее предпосылки будущих войн, а не войны в собственном смысле слова. И этим эпоха древнекаменного века очень сильно отличается от всех последующих эпох.

С точки зрения нашего современника, военные конфликты той поры, как и способы их разрешения, куда более напоминали массовые драки или «выяснение отношений» путем поединков. Вряд ли все это можно всерьез называть войнами. Показательно, что даже для верхнепалеолитической эпохи, начавшейся примерно 45 тысяч лет назад и ознаменовавшейся большими техническими достижениями (об этом подробно говорилось выше), у нас нет никаких оснований выделять особое, военное оружие.

Разумеется, сами люди, жившие в ту пору, вполне могли как-то отличать те копья и дротики, что применялись ими на охоте, от тех, что предназначались для «силового решения спорных вопросов» с соседями. По крайней мере, данные этнографии говорят нам, что так оно и было!.. Однако мы, археологи, до сих пор нипочем не можем выяснить, в чем же состояли эти различия в древнекаменном веке? Возможно, они были связаны не с формой наконечника, а скорее с особой окраской древка, характером заклинаний, накладывавшихся на копье, и тому подобное. Так или иначе, никакой существенной, принципиальной разницы между формами охотничьего и «воинского» оружия в эпоху палеолита еще не было.

В монументальных росписях пещерных галерей, в палеолитических гравировках на кости имеются сцены охоты, но нет ни одной, которая изображала бы столкновение между людьми. Это весьма показательно. Пройдет время, и ситуация резко изменится. Уже в изобразительном искусстве эпохи мезолита-неолита войны, схватки людей с людьми присутствуют как один из распространенных сюжетов (примеры — фрески испанского Леванта, петроглифы Карелии). К наступлению эпохи бронзы и раннего железного века войны, столкновения и убийства уже станут чем-то обыденным, представлявшим собой одно из важных (и достаточно постоянных) занятий мужчины. Не случайно многие этнографически известные племена, находившиеся в XIX веке на стадии неолита или раннего металла (например североамериканские индейцы), до прихода европейцев жили в обстановке перманентной, никогда не прекращавшейся надолго войны со своими соседями. Отголоски представлений, унаследованных оттуда, живо проявляются даже в наши дни, у людей, населяющих современную индейскую Резервацию. Автору этих строк довелось в 1997 году побывать в штате Колорадо, в археологическом центре Кроу Кэньон. Листая местный журнал, я слегка оторопел, прочитав, что военные вожди двух соседних племен наконец-то сошлись для заключения мира. Не веря своим глазам, я сверил даты... Оказалось, все правильно, на дворе девяносто седьмой... и индейская война, продолжавшаяся уже много десятков лет... или столетий? — подошла к своему завершению. Стороны договорились.

Разумеется, в наши дни такое «состояние войны» между племенами никогда (или только в редчайших случаях) не оборачивается кровопролитием. Однако это лишь потому, что кровопролитию препятствуют федеральные силы.

Кстати, индейские резервации — совсем не то, что внушалось нам в пионерском детстве. Резервация в США — это своего рода государство в государстве. Территория каждого племени управляется по собственным племенным законам. Федеральное правительство вмешивается в это управление лишь в одном случае — при угрозе насилия. В том же 1997 году мне выпала честь быть гостем военного вождя индейского племени Зиа и понаблюдать «изнутри» жизнь современных американских индейцев. Это, действительно, было и честью, и большой удачей. Хорошо помню, как завидовали мне мои американские друзья, когда я, новичок в Штатах, приехавший немного поработать в археологическом центре Кроу Кэньон, неожиданно получил такое приглашение. Дело в том, что для любого белого человека, будь то иностранец или гражданин США, вход и въезд на территорию резервации категорически воспрещен. Попасть туда можно только по специальному приглашению вождей племени. Так что очень многие современные американцы никогда не бывали на «индейской территории» — и вовсе не потому, что они сами ленивы и нелюбопытны. Зато каждый индеец США в наши дни имеет конституционное право приехать и жить на территории любого штата.

Когда люди в Европе начали воевать?

Настоящие войны в Европе начались уже на финальном этапе палеолита, в период, переходный к новому каменному веку (эпоха мезолита-неолита). Именно тогда человек впервые начал заниматься земледелием и скотоводством, начал прочно «обживать» свою территорию, одновременно создавая на ней материальные блага, становившиеся для иноплеменников слишком большим соблазном. Не случайно именно в этот период на стоянках самых различных культур резко увеличивается количество находок наконечников стрел. Долгое время археологи считали, что лук и стрелы и появились именно тогда — в мезолите. Однако новые находки ясно показали, что это не так.

Охотничий лук был изобретен в глубокой древности, вероятно, еще в раннюю пору верхнего палеолита. Тем не менее вплоть до начала эпохи участившихся межплеменных столкновений он не имел ключевого значения в вооружении охотников. Практика загонных охот не давала широких возможностей для его применения и развития. Зато при военных действиях именно лук должен был стать самым грозным, самым дальнобойным и эффективным оружием из всех, которые знало тогда человечество. Таковым он и стал.

В романе «Закон крови» описан гипотетический случай изобретения боевого лука в раннюю пору верхнего палеолита на Среднем Дону, на той самой территории, где в дальнейшем появились многочисленные стоянки охотников на мамонтов. Действие происходит в одном из сообществ, которые археологи относят к стрелецкой культуре.

Это драматический момент романа: Мал, один из самых опытных и уважаемых общинников, вступает в смертельный конфликт со всем своим родом. Лишенный родового имени, преследуемый за свое преступление, он вдруг осознает, что все его искусство следопыта, все привычное оружие охотника, по сути, бесполезны в борьбе с людьми, с такими же следопытами, как он сам:

..Люди говорят: «Следопыт следа не оставит!» Люди верят: «След следопыта не выследить!» Но все это — только слова! Даже самый лучший следопыт не может совсем не оставить следа, — ведь он не птица! Да и был бы птицей, — кто знает, — какие следы оставляют они в своем полете?

Нет, если настоящий следопыт хочет скрыть свой путь, свою тропу, его искусство вовсе не в том, чтобы вовсе не оставить на ней следа. Он должен переложить след: создать ложную тропу, уводящую в сторону от его истинного пути, но с таким расчетом, чтобы настоящий путь после хотя бы частично совпал с этой ложной тропой. А дальше — дело искусства: кто хитрее, кто опытнее, — дичь или охотник?

Лишенный имени был уверен: опытнее — дичь, но такая, как он сам! Он сидел высоко на сосне, наблюдая за действиями преследователей, вставших на ложный след. Лазать по деревьям могут все, — от охотника до мальчишки. Но и в этом он постарался достичь совершенства. Никто другой не мог забраться так высоко в считанные минуты, да еще с оружием! — и не оставить следа. Никто не мог так ловко замаскироваться в ветвях. И никто не знал: чтобы соскользнуть вниз — ему достаточно совсем немного времени; нескольких ударов сердца — не больше: для этого приспособлена длинная и тонкая, но прочная веревка из кожаных ремней ...Впрочем, Йом, бывший его приятель, знал больше других... Сейчас Мал жалел, что делился с Йомом и тем, чем делился. Но, — кто же мог знать?