Читать онлайн «Повседневная жизнь охотников на мамонтов». Страница 11

Теперь мы знаем: верхнепалеолитическое население Русской равнины ответило на вызов природы и достойно справилось со столь сложной задачей. Конечно, этими людьми двигала не только и не столько «любовь к родному пепелищу, любовь к отеческим гробам». Приледниковые лесотундра и тундростепь с их обилием трав и кустарников были исключительно благоприятны для обитания многих видов животных, в первую очередь — мамонтов. Дичь тут водилась в изобилии. В съедобных кореньях, грибах, ягодах тоже не было недостатка. Главным врагом являлся холод, достигавший в малоснежные, ветреные зимы 50 градусов по Цельсию. Чтобы нормально жить в такие зимы, людям требовались не только еда и меховая одежда, но прежде всего — теплое и удобное жилье, где эту одежду можно было бы и снять.

До начала этого последнего похолодания на подавляющем большинстве верхнепалеолитических стоянок строились только легкие наземные жилища — типа сибирских чумов или шалашей. Вероятно, их конструкции были разнообразными: ведь и чумы бывают различных типов. Но все остатки таких жилищ, обнаруженные археологами, выглядят одинаково: в центре очаг, а вокруг него — окрашенное охрой и золой пятно более или менее округлых очертаний, с большим количеством осколков костей и кремней — следов хозяйственной деятельности, которую вели обитатели этих жилищ. Иногда отмечаются ямки от жердей, образовывавших каркас, вертикально вкопанные кости, заклинивавшие эти жерди, а также камни, вероятно, придавливавшие шкуры, которыми покрывали такие сооружения, и тому подобные детали. Жилища этого типа широко распространены и в Европе, и в Северной Азии, и в других районах на протяжении всего верхнего палеолита, да и в последующие эпохи.

Вот как выглядел подобный поселок в глазах мальчика Нагу — героя романа «Тропа длиною в жизнь» — попавшего сюда из иного племени и не по своей воле:

...Небольшие островерхие хижины, покрытые шкурами, запорошенные снегом, ютились на склоне мыса, полукругом прижимаясь к низкорослому ельнику. Впереди за деревьями угадывались такие же жилища. Дымили два-три наружных костра, — очевидно, общие очаги; дымки вились и из отверстий в вершинах кровель. Если обернуться, — те же заснеженные пространства, то же низкое, серое небо. Все — как и везде, но поселок — иной. Хижины казались жалкими, убогими по сравнению с добротными полуземлянками родного стойбища. Вот это, перед входом в которое его оставили, должно быть, принадлежит их вождю, — а на вид ничуть не лучше остальных! Да и общие очаги какие-то маленькие, неказистые... Прав отец: они, дети Тигрольва, самые умелые, самые могучие...

Жилища типа чумов, подобные описанным здесь, строились в Восточной Европе повсеместно накануне последнего похолодания. Но начиная примерно с 24—22 тысяч лет назад на стоянках приледниковой зоны наряду с ними начинают строиться дома куда более сложных конструкций. Археологи выделяют несколько различных типов таких домов, которые названы, как правило, по именам стоянок, где жилища соответствующих типов были впервые открыты и наиболее хорошо изучены. Познакомимся теперь с главными из них.

Жилища александровско-телъманского типа

Эти жилища, в общем, похожи на те, что были описаны выше. Они округлые в плане, диаметром около 6 метров, с очагом в центре. Однако пол их был несколько углублен в землю; в нем вырыто много небольших ям для хранения различных предметов. Более сложную конструкцию имели и очаги: они также углублены в землю, а вокруг них имелись пекарные ямки для приготовления (запекания) пищи. По краям таких жилищ археологи часто обнаруживают камни и крупные кости мамонта, служившие для укрепления основания каркаса и покрывавших его шкур. Остатки подобных жилищ найдены в современной Воронежской области на стоянках Костенки 4/1, Костенки 8/1, а также в Мальте (Сибирь) и на ряде других памятников.

«Длинный дом» — жилище александровско-пушкаревского типа

Это вытянутые сооружения, длиной 20—35 метров, шириной 5—6 метров, с углубленным полом и рядом очагов по центральной линии. В пределах таких жилищ, как правило, отчетливо выделяются их отдельные секции. В земляном полу вырывались небольшие ямки для хранения краски и разных предметов, а у очагов — ямки для запекания пищи. Кровля была двускатной: об этом говорит то обстоятельство, что ближе к обоим краям окрашенность слоя и количество находок резко сокращается: при низкой двускатной крыше, опиравшейся на землю, вдоль стен, естественно, образовывались труднодоступные пространства. Остатки таких домов обнаружены в нижнем слое Костенок 4, на Пушкаревскои стоянке (бассейн Десны), на стоянке Вроновицы (Среднее Приднестровье).

Как появились эти новые типы жилищ в центре Русской равнины? По крайней мере, для некоторых из отмеченных выше поселений есть основания думать, что они были оставлены местным населением, которое, по мере сил, приспосабливалось к жизни в изменяющихся природных условиях. Но, помимо того, здесь сыграло роль уже описанное мною выше важное историческое событие — появление здесь, на Русской равнине, переселенцев из Центральной Европы, с берегов Дуная (см. главу «Как и почему?»). Это случилось именно тогда, примерно 23—22 тысячи лет назад. Приход виллендорфского и павловского населения оказал огромное влияние на исторические судьбы и облик местных культур.

Вся жизнь этих людей была теснейшим образом связана с мамонтами. Когда, с наступлением последнего оледенения, стада их начали откочевывать на восток, в более благоприятные природные условия, охотники, в свою очередь, неизбежно перемещались вслед за основным источником своего жизнеобеспечения. Так они постепенно достигли берегов Днепра и Дона... Культура, созданная этим населением, оказалась исключительно высокой во многих отношениях. О ней мы будем говорить неоднократно. Но прежде всего познакомимся с организацией их поселений.

«Жилые комплексы» костенковско-авдеевского типа

Это, пожалуй, самый сложный жилой объект верхнепалеолитической эпохи. Остатки такого «жилого комплекса», наблюдаемые археологами в ходе раскопок, представляют собой большое овальное углубление длиной свыше 30 метров и 8 метров в ширину. По его центральной линии располагалась цепь очагов сложной конструкции. Каждый очаг был углублен в землю на 40 сантиметров и имел около 1 — 1,2 метра в диаметре. По краям овала располагались небольшие ямы-землянки грушевидных в плане очертаний и до 1 метра глубиной, а также округлые ямы-хранилища такой же глубины и до 1,5 метров в диаметре.

Землянки имели сложное перекрытие, сооруженное из крупных костей мамонта, подобранных определенным образом. Около узкого входа, ведущего вглубь апарелью, а иногда и ступеньками, обычно вкапывались черепа мамонтов и устанавливались плоские кости — лопатки и тазовые. Кровля была, как правило, куполообразной: она сооружалась из переплетенных бивней. Очевидно, перекрывались и расположенные рядом округлые ямы-кладовые, в которых хранились запасы мяса и костей мамонта. Последние представляли собой строительный материал и сырье для различных поделок. В некоторых случаях обитатели землянок «расширяли жилплощадь»: соединяли основную камеру с ямой-кладовой и получали таким образом двухкомнатную квартиру.

На всем внутреннем пространстве этого большого овала, в области, прилегающей к очагам, пол был изрыт ямками, самыми разнообразными по величине, глубине и очертаниям. Они выполняли ту же роль, что наши шкафы, ящики и полки: люди хранили в этих углублениях свои вещи. В некоторых из них археологи находят «клады» кремневых пластин, в других — костяные орудия, в третьих — фигурки зверей или женские статуэтки. Встречаются и ямки, заполненные красной краской — охрой. Этих ямок-хранилищ так много, что становится совершенно очевидно: они не могли использоваться одновременно. Будь это так, людям было бы просто некуда ступить в своем жилище! Поэтому большинство их было заброшено — засыпано землей — еще в ходе эксплуатации жилья.

Судя по находкам, основная жизнь на таких поселениях протекала в центральной части, около очагов. Ученые спорят до сих пор: был ли здесь наземный «длинный дом», — вроде тех, которые были открыты в Пушкарях и на Александровской стоянке? П. П. Ефименко, впервые раскопавший и изучивший в тридцатые годы один из жилых комплексов этого типа, не только верил в существование здесь «длинного дома», но и полагал, что его размеры были очень велики, включали в себя и краевые ямы, и землянки. Другие археологи считают это маловероятным и интерпретируют как строение лишь центральную часть овала, прилегающую к очагам. Третьи же допускают, что очаги в поселках такого типа горели под открытым небом.