Читать онлайн «Российская нация. Этнонациональная и гражданская идентичность россиян в современных условиях». Страница 29

Русская нация – это и руссо-славяне, и кривичи, вятичи, поляне, древляне, а также «племена других языцы» (Повесть временных лет), где в различных этноприродных вариациях действует как «энергия живого вещества», так и социокультурная энергетика «коллективного импульса» солидарности и общности людей. И все это вместе составляло русскую нацию, но по «вспышкам» энергетики всех конкретных этнонаций как общности людей в тех или иных регионах они имеют много индивидуальных проявлений энергетик по своей природе.

Русский этнос оказался этнонацией в социокультурном плане, нацией с развитым «коллективным импульсом» солидарности и сотворчества, способной объединить вокруг себя многие этносы, этнонаций. А российская нация-государство как результат объединения этой этнонациональной энергетики в своем «коллективном импульсе» солидарности и сотворчества составляет многонациональный народ Российской Федерации. И это уже явление, конечно, в большей степени социально-политическое. Но с родовыми корнями, со своей самобытной энергетикой. В.И. Вернадский и особенно Л.Н. Гумилев, гениально исследуя природу «негэнтрополитного импульса», «толчка (вспышки)», доводят его до больших этнонаций, которые сами уже состоят из десятков и сотен этих «вспышек». И тут важно сказать, что объединенных энергетикой «коллективного импульса» в своей социокультурной и природной обусловленности. Характеристика этого процесса такова, что неустойчивость или устойчивость, равновесие или гомеостаз сменяются в базисных «вспышках» не только этнонационального, но и «коллективного импульса» солидарности с другими общностями. Следовательно, от уровня социальной организации и духовной энергетики, общности, направленности того изначального «толчка» (вспышки) на общность через энергетику «коллективного импульса» солидарности зависят судьбы общности людей этнонациональных и политических. Перспектива первоначальной «энергетики живого вещества» находится таким образом в прямой зависимости от силы влияния «коллективного импульса» солидарности, перевоплощения его в социальную и духовную энергетику самобытного развития этнонаций и их сотворчества на новых уровнях. Они формируются на основе способности к объединению различных этнонаций, близких по природе взаимодействия в рамках энергетики «коллективного импульса». Именно все это в комплексе и формирует «пассионарную энергию» того или иного толчка (Гумилев Л.Н.), а не просто «энергия живого вещества» или «вспышки живого вещества» в своей пассионарной активности. Важно исследовать превращения этой энергии «живого вещества» в энергию «коллективного импульса» солидарности, социокультурную энергию общности и сотворчества. Именно этим и отличается человек, его место и роль в природе и обществе. Об этом говорят и законы взаимосвязанного и взаимообусловленного глобального мира современности. Повторимся, но давным-давно было сказано, что «человек – это коллективное животное» (Аристотель). Но только теперь мы можем сказать, что «коллективность» – это способность человека, в которой объединены природная и социокультурная энергетика «коллективного импульса» солидарности и созидания, которая и обуславливает коллективные качества человека, что ведет к закономерному объединению людей в этнонациональные и межнациональные общности, масштабы которых расширяются и многообразие которых возрастает. В этом и смысл закона возрастания масштабов общности людей, действие которого мы видим в современных условиях, при всех издержках, но на основе действия энергетики «коллективного импульса» солидарности.

Известный историк и биолог Б. Поршнев, пытаясь установить специфические отличия человека современного вида от других видов гоминид, отметил изначальную склонность человеческого мышления к абсурду и склонность к систематическому истреблению себе подобных[94]. Это абсурдное начало в самом человеке принесло чрезмерно много горя человечеству. И человек неистово продолжает свергать и уничтожать человека по различным его признакам общностной принадлежности: племени, этносу, государству, классу, партии и т. д. Плюс ко всему еще одно специфическое свойство человека – это творение нереального, виртуального мира вместо исторического. Никакие фантасты в области техники и технологии не сравнятся тут с обществоведами. Мифотворчество особенно сильно возбуждается в воспаленном разными «измами» сознании людей. Крушение одних мифов приводит к утверждению мифов еще более невежественных. Взрыв мифотворчества можно заметить в переходные (смутные) периоды, когда привычные реалии и разумные идеи как бы ускользают, скатываются в болото предрассудков массового сознания и массовой психологии. Идолопоклонство – древнейшее и любимое занятие толпы. Именно на этой основе люди создавали разного рода божества. И потворствуют этому жрецы, шаманы, идеологи, теоретики – все те, кто не отвечает за практику и последствия фантазий сказанного и написанного. И после развала Советского Союза многие люди, потерявшие социально-политические основы своего привычного бытия, вынуждены были вернуться на традиционную этническую, этнонациональную почву, которая тоже оказалась чрезвычайно деформирована. И «пошла губерния писать». Чеченцы пишут, что они от хеттов и из Урарту, лезгины утверждают, что являются потомками пелазгов, русские вновь возрождают шовинистические тезисы «русской идеи» и стали придерживаться арийского мифа своего происхождения и т. д. И таких примеров можно привести тысячи. Мало кто остается в долгу в своем невежестве, при этом не познавая до конца талант и самобытность своих народов и культур. Линия истины между реальным и мифическим оказалась разрушенной, в том числе и в современных условиях.

А. Мигдал, рассматривая общие проблемы развития науки, привел слова из речи писателя А. Камю при получении им Нобелевской премии о том, что искусство шагает по узкой тропинке между двух бездн: с одной стороны, – пустота, с другой – тенденциозность; в науке же, по мнению А. Мигдала, такими безднами являются верхоглядство и догматизм. Исходя из этого яркого образа, я добавил бы, что главные трудности развития обществоведческих наук – в тенденциозности и предвзятости их концепций. И в этнонациональном развитии, в этнологии и в этнополитике эта «бездна» как бы расположилась по обе стороны: этнонационализм с сепаратизмом и этнонациональный шовинизм с расизмом. И от такого противопоставления крайностей общество замирает в страхе от их проявления. Они, как ураган, угрожают путнику, идущему по узкой тропинке между двумя безднами, свалиться и в одну, и в другую сторону. Как говорится, здесь нет выбора: направо пойдешь – по голове получишь, налево пойдешь – по голове получишь, а будешь пытаться разобраться и никуда ни за кем не пойдешь, тут же сверху голос: ты чего стоишь, по голове хочешь? И главное из-за того, что все хотят довлеть над человеческим сознанием, чаще вводя его в заблуждение, ибо лишь редкие способны достичь истины разумного и совестливого. Отсюда и элементы «лженауки», об опасности которых пишет А. Мигдал, которые в общественных науках могут проявляются чаще, чем даже в естественных. Здесь чаще встречаются случаи, когда самая «смутная идея» в любой день и в любой час может быть объявлена достоверной истиной; а все, что противоречит ей, в очередной раз замалчивается с умным видом. Для этого организуются партии, проповеди, кафедры, и «смутной идее» легче оснаститься своим понятийно-терминологическим, организационным аппаратом и т. п.[95] Больше всего смутных идей в этногенезе, они пользуются крайностями в своих целях, чтобы оседлать этнос, этнонации.

Позавчерашняя имперская идеология, как и вчерашнее господство классового подхода, в той или иной степени искажали суть этносов, этнических и этнополитических процессов. Имперский шовинизм и противоборствующий ему национал-сепаратизм делили народы на первосортные и второсортные, а пролетарский интернационализм закрывал пространство для взаимодействия этнонаций, изнутри разделяя их на пролетариат и буржуазию. Внутриэтнонациональное и межэтнонациональное разобщение людей искажает природу этих явлений и приводит людей к противоречиям и конфликтам. Но снятие имперского догматического и классового подходов не привело эти процессы к гармонии. Опять-таки стали господствовать крайние позиции: от отрицания этноса как нации и признания только гражданской нации до абсолютизации и противопоставления этнонационального. А некоторые ушли глубоко в Этнонациональное мифотворчество, где «мой народ самый древний», «мой народ самый культурный». Не все самое ценное, принятое обществом, народами, людьми, а самое неугодное, конфликтное ложно стало перемешиваться в одну «атомную кашицу» этнонационализма и этнонационального шовинизма, которой как беленой объедаются не только массы людей, но и ведущие политики страны разных национальностей, при этом не учитывая уже достигнутый уровень исторически формирующейся общности в хозяйственной и культурной деятельности людей не только одного этноса, но и многонационального сообщества в едином государстве. Вчерашней общности мало оставалось места для индивидуальности, а в сегодняшней индивидуальности мало места для общности. Видимо, из-за тупиковости поиска пути социального самоутверждения и развития этносов, этнонаций и этничности в истории и возникла концепция Л.Н. Гумилева, согласно которой этносы полагались не социальными, а биологическими категориями, которые рождались в определенных местах земли в результате воздействия на людей некой энергетики космических лучей[96]. Л.Н. Гумилев, исходя из этого, обосновал идею пассионарности и роль фактора пассионарной энергетики в развитии этносов. Это, скорее, естественно-биосферный взгляд на этногенез. В работах Л.Н. Гумилева дан интереснейший анализ всемирно-исторического процесса рождения, зрелости и угасания народов в мировой истории. Этносфера – это географическая, а не биологическая или социальная сфера, где основную роль играют экосферные, экогеографические основы распространения и существования человека и общности людей. Л.Н. Гумилева одни обвиняли во всех грехах, а другие превращали в великого учителя – гуру. Но еще предстоит огромная работа по поиску точных естественно-географических доказательств его великих догадок. В его теории много интересных предположений, которые опять-таки используют крайности для своего догматизма и мифологии. У каждого ученого свое видение природы, этноса-нации, нации-государства. Это процесс исторический, социальный, естественно-географический, но главное в этногенезе тех или иных народов – это их социально-культурное творчество и сотворчество. Формирование этноса, этнонаций со своими природно-биологическими корнями все же есть результат прежде всего взаимодействия живых индивидов в общности людей.