Читать онлайн «Томек среди охотников за человеческими головами». Страница 29

Как правило, большую часть дня туземцы проводили на верандах домов, но сейчас там не было ни души. Одни лишь струйки дыма, проникавшего через неплотную кровлю домов, свидетельствовали о том, что деревушка обитаема.

Первыми въехали в деревушку Смуга и Томек. Динго, которого Томек держал на поводке продолжал стричь ушами, к чему-то принюхивался и подвывал. Крайняя хата была построена на сваях на высоте трех-четырех метров над землей. Дверной проем, видневшийся в стене, был закрыт двумя древесными ветками, уложенными крест-накрест.

– Посмотрите, пожалуйста, между сваями, под полом дома развешаны гамаки, – обратился к Смуге, Томек. – Видимо, туземцы отдыхали на них перед нашим приходом, и спрятались, как только их о нас предупредили часовые. Возможно теперь они сидят в домах, а может быть скрылись где-нибудь вблизи среди высокой травы.

– Ты, кажется, не ошибаешься! Через щели в крышках проходит дым, – сказал Смуга.

– Влезу на веранду и загляну внутрь хаты, – предложил Томек.

Он начал было подниматься по лестнице, но его задержал Айн'у'Ку:

– Там нет папуас, твоя видит знак на дверь, ол райт! – сказал.

– Что за знак? Неужели эти две ветки, уложенные наперекрест? – спросил Томек.

– Твоя хорошо говорить, – согласился босс-бой. – Такой знак говорит: никого нет, твоя не входи, духи сторожат дом! Твоя не слушай будет очень много-много плохо, ол райт! Твоя оставить вещи в лесу и поставить такой знак, никто не тронет! Твоя понимает?

– Спасибо тебе, Айн'у'Ку за предостережение, я тебя прекрасно понял. Ветви, поставленные наперекрест означают, что входить в дом и прикасаться к предметам там находящимся нельзя. Они кому-то принадлежат и этот кто-то вернется за ними.Так?

– Твоя хорошо говорит, ол райт! Духи сторожат такой дом!

Томек соскочил с лестницы на землю.

– Что будем делать? – обратился он к Смуге.

– Может быть, нам удастся выманит туземцев из их укрытия, – ответил Смуга и позвал: – Збышек, подай, пожалуйста, табак и соль!

Караван остановился в нескольких метрах от крайней хаты деревушки. Збышек быстро выполнил приказание. Смуга сорвал с ближайшего дерева два листа, положил на камень, на один из них насыпал немного соли, на второй положил табак. Потом, вместе с Томеком они сели, скрестив по-турецки ноги, на землю и, как ни в чем не бывало, закурили трубки.

– Айн'у'Ку, скажи им, что табак и соль мы дарим старейшине деревушки, пусть он без опасений придет и возьмет их себе, – приказал Смуга.

Айн'у'Ку рупором приложил руку ко рту и стал громко говорить. Прошло немного времени и из травы, росшей на краю деревушки, показался малорослый старик. Он осторожно, шаг за шагом подошел к камню, на котором лежали подарки. Не отрывая глаз от белых путешественников, он протянул руку, взял лист с горстью соли и сразу же всыпал ее себе в рот. Потом понюхал табак, свернул его вместе с листом в длинную сигару, и спокойно произнес какую-то команду.

Томек побледнел от неожиданности. Всего лишь в нескольких метрах от них из высокой травы показались воины. Они держали в руках натянутые луки. Некоторые были вооружены копьями. Их лица были размалеваны красной и желтой красками, на шеях они носили ожерелья из собачьих зубом и раковин.

Динго присел, словно для того, чтобы броситься на туземцев, но Смуга придержал его рукой.

– Посмотри, ведь мы и не предполагали, что были здесь на волосок от смерти, – буркнул он Томеку. – Они все время целились в нас из луков...

Только теперь стала заметна разница в цвете кожи между старейшиной деревушки и остальными воинами. Кожа у старейшины была несколько светлее. Один из воинов подал ему бамбуковую трубку, в которой сверху были выжжены два отверстия. Старейшина всадил «сигару» в одно из отверстий. К другому приник ртом. Ему поднесли горящую ветку. Старейшина закурил «сигару», наполнил всю трубку дымом, затянулся и передал трубку Смуге.

Несомненно это был своеобразный способ показать гостю уважение, поэтому Смуга, сохраняя полную серьезность, тоже приложил рот к отверстию в трубке и медленно выпустил клуб дыма. Томек последовал его примеру. Старейшина улыбнулся. Воины сняли стрелы с тетив луков. Смуга повернулся к своим и дал знак, позволяя им подойти ближе. Они полукругом окружили Смугу и Томека, которые поднялись с земли.

Теперь началась церемония встречи. Старейшина подошел к Смуге. Ткнул себя пальцем в грудь и несколько раз произнес:

– Галум'ур'и!

– Смуга, – ответил путешественник, поняв, что туземец сказал, как его зовут.

Смуга не ошибся, старейшина крепко обнял Смугу, несколько раз повторяя его фамилию. Потом рукой погладил гостя по телу и, приблизив к Смуге лицо, потерся носом о его нос. Стал что-то говорить. К счастью, язык его был понятен Айн'у'Ку, который сразу же стал переводить его слова на свой искаженный, но понятный белым путешественникам английский язык.

– Мы с радостью приветствуем вас в нашей деревне и принимаем в наше племя, – говорил старейшина. – Наша земля – ваша земля, наши дома – ваши дома, наши женщины и дети – тоже ваши. У нас нет ничего, кроме овощей и мы вам дадим их. Дадим вам еще одну свинью, чтобы отблагодарить вас за то, что вы пожаловали к нам.

Старейшина повернулся к воинам и крикнул им что-то на местном наречии. Те ответили громким криком. Видимо, этот крик выражал согласие на предложение старейшины, потому что несколько воинов сразу же побежали в буш, простиравшийся за деревушкой. Вскоре они вернулись, неся на плечах, подвешенную за ноги к длинной жерди свинью. Они с размаху бросили ее на землю к ногам путешественников. Один из папуасов ударил свинью палицей по голове, так что мозг брызнул во все стороны. Другие стали свежевать свинью бамбуковыми ножами, тогда как остальные воины стали красить тела желтой краской. Из буша вышли мальчики и девочки, приветствуя гостей зелеными ветками. Старейшина племени стал делить дары. Смуга получил корейку. Томеку достался один из окороков. Остальные белые тоже получили соответствующие порции. Носильщикам отдали внутренности и голову. Смуга хотел отдать свою порцию старейшине, но Айн'у'Ку отсоветовал говоря, что это было бы крайне невежливо по туземным понятиям. Свинья жила в этой деревушке, поэтому считалась равноправным членом деревенского общества, а съедать своих ведь никак нельзя.

– Что за околесицу он несет? – возмутился капитан Новицкий.

– Нетрудно понять скрытый смысл такого обычая, если здесь и в самом деле процветает людоедство, – ответил Смута. – Будет лучше всего, если мы отдадим им одну из наших свиней.

– Таким образом будет и волк сыт и овца цела... – согласился Новицкий.

После того, как дары были разделены, женщины принесли овощи. Они клали к ногам путешественников продукты, выращенные ими на своих участках. Это были: полосатые тыквы, стебли сахарного тростника, таро, бататы и зеленые побеги местного боба, которые после варки напоминали по вкусу спаржу. Хотя это были подарки, поднесенные в доказательство дружественных чувств, вежливость требовала взаимных подношений. Поэтому Смуга приказал Збышеку раздать женщинам по ложке соли. Папуаски были очень довольны подарками и сразу же стали прятать соль в свернутые в трубку листья. Мужчинам Смуга раздал по куску черного прессованного табака.

Началась подготовка к пиру. Мужчины разложили костер, женщины следили за тем, чтобы лежавшие в костре плоские камни накалились добела. Два пожилых папуаса занялись свежеванием свиньи, подаренной путешественниками, причем совершенно не заботились о чистоте нарезанных кусков. На дно, выкопанной в земле продолговатой ямы, женщины уложили раскаленные камни, прикрыли их ароматными листьями и бросили на них куски свинины, вместе с грязными внутренностями и овощами. Загруженную доверху яму прикрыли слоем песка.

Радушные туземцы приготовили такую же «печь» для гостей, но белые путешественники не решились воспользоваться ею. Дело в том, что по уверениям губернатора в стране фьюджи процветал каннибализм. Если это правда, то возможно на камнях, гостеприимно предложенных белым, туземцы жарили тела убитых врагов. Осторожный Новицкий, вместе с девушками приступил к приготовлению ужина. Изумленные папуасы окружили их нестройной толпой, громко делясь впечатлениями от виденного. Они впервые наблюдали как люди занимались «излишним», по их мнению, трудом по очистке мяса и овощей. Им трудно было понять, зачем белые люди берут с собой в путешествие такое количество разных предметов. Личное имущество папуаса не мешает ему даже в далеких путешествиях. Любой из них был совершенно доволен, если располагал копьем, каменным топором, разноцветными перьями, военными красками, бамбуковой трубкой, горстью табака и несколькими сладкими клубнями батата. Богачом считался тот, у кого была свинья. Ничего удивительного не было в том, что, расположенный близ деревушки, лагерь белых путешественников стал предметом общего любопытства.