Читать онлайн «Химера и антихимера». Страница 22

Обозначенная Бергом роль предварения признаков развития необычайно хорошо согласуется с подчеркиваемой нами ролью лимфоидной системы в эволюции живого на Земле. Возьму на себя смелость отметить, что высказываемые мною спекуляции об участии систем иммунитета в совершенствовании форм жизни является свидетельством правоты этого ученого. Безусловно, теория конвергенции служит важным элементом понимания альтернативных дарвиновской дивергенции путей эволюции.

Для современных дарвинистов очень важна опора на генетику. Без нее они не смогут сказать нового. Сожалею, но ученый, перед которым я склоняю голову, вынужденно оказывается среди тех, коим уделено так мало места в этом повествовании.

Не хотелось бы становиться в оппозицию генетикам (я предпочитаю пораллельное развитие). Их выводы расходятся с моим взглядом на развитие жизни. Но судить сами… Речь идет о Н.В. Тимофееве-Ресовском. Для примера сошлюсь на доклад, прочитанный 28 февраля 1980 года на заседании Московского отделения Всесоюзного общества генетиков и селекционеров им. Н.И. Вавилова, где он сказал: «… Дарвин… не создал эволюционного учения, как часто и необоснованно считают: это учение было известно задолго до него – оно фигурировало и у Аристотеля, и у Линнея и у многих других; в этом у Дарвина было много предшественников. Гениальность его в том, что он первым увидел в природе принцип естественного отбора, естественно исторический механизм эволюции живых существ…»

Теория конвергенции, на мой взгляд, более свободна от генетических пут.

Еще в прошлом веке Г. Спенсер выдвинул очень серьезное возражение Ч. Дарвину. Оно состояло в следующем. Если для продолжения рода решающим фактором является борьба за существование, то почему внутренние органы животных и человека не ведут борьбу друг с другом за общие источники питания: углеводы, белки и пр., а наоборот, прекрасно сосуществуют? Ответа нет и сегодня. Изучение строения лимфоидной системы, ее функции дает хорошую пищу для спекуляций в области эволюционной теории.

Вы уже усвоили, что лимфоидная система не гомогенна, а полиморфна. В ней выделяют не только две основополагающие структуры, отвечающие за иммунитет на клеточном уровне и в крови (так называемые Т- и В-лимфоциты соответственно), но и большое количество субпопуляций, осуществляющих усиление или торможение основных функций (клетки-помощники, клетки-супрессоры). Как и в примере Г. Спенсера, здесь тоже отмечается взаимодействие клеточных систем с целью наилучшего отправления всего организма. Нарушение этого взаимодействия в конечном счете ведет к болезням и смерти. На мой взгляд, смерть организма есть расстройство иммунной системы.

Если Дарвин позволил себе заимствовать теорию народонаселения Мальтуса для объяснения развития жизни в дикой природе, так разрешите и мне экстраполировать процесс взаимодействия клеточных популяций в иммунной системе на проявления взаимопомощи особей в процессе выживания. Как отчетливо сегодня видна необходимость кооперации для выживания человека! Когда какой-то народ пытается достичь для себя преимуществ за счет других, это влечет за собой глобальную катастрофу. Сотрудничество ради продления жизни на планете стало девизом гражданских международных инициатив.

Вместо борьбы в природе часто можно обнаружить взаимопомощь, которая бывает похожа на альтруизм. В статье Дж.С. Уилкинсона «Взаимопомощь у вампиров» («В мире науки», 1990, №4) говорится, что «не напившись крови в течение двух ночей подряд, вампир умирает голодной смертью, если только не выпросит пищу у другой особи. Система взаимопомощи обеспечивает равномерное распределение пищи у этих летучих мышей».

Примеров взаимопомощи в природе множество. Вот еще один из последних в печати («В мире науки», 1988,№2).

Скопы – крупные рыбоядные птицы, относящиеся к отряду соколообразных. Э. Грин из Принстонского университета в течение пяти месяцев наблюдал за колонией скоп, гнездящихся на небольшом острове в провинции Новая Шотландия (Канада). Эта колония, по-видимому, являлась своего рода информационным центром, оповещающим птиц о местах хорошей рыбалки. Иногда удачливый добытчик, по-видимому, активно общается с другими членами колонии: он испускает настойчивые пронзительные крики и мечется вверх-вниз над водой. Грин заметил, что скопы действуют так, только если им удалось поймать стайную рыбу. Более того, подобное поведение обычно наблюдается после долгого периода неудачной для всех скоп охоты. Не занятые охотой особи немедленно устремляются к кричащему сородичу и начинают охотится вблизи того места, где им поймана рыба.

Строение и функция иммунной системы свидетельствует, что кооперация лимфоцитов способствует поддержанию внутренней среды организма, а значит должна препятствовать возникновению новых видов. Но так как эволюция все-таки происходит, то она, следовательно, является роком для живых существ, а не закономерностью. И этот рок – радиация и другие иммуносупрессирующие факторы.

Если смотреть с этих позиций, то стает понятным, почему при постоянстве и длительности «борьбы за существование» видообразоване происходит сравнительно быстро.

С. Гоулд из Гарвадского универсиета и Н. Элдридж из Американского музея естествознания считают, что эволюция жизни на Земле происходила вовсе не плавно, а резкими скачками, так что виды образовывались относительно быстро в результате вспышек эволюционных изменений. Сам Дарвин писал в одном из последних изданий своего труда «Происхождение видов», что периоды времени, в течение которых вид претерпевает изменения, вероятно, короче тех периодов, когда он остается неизменным. Л.С. Бергу удалось сделать важнейшие предсказания, которые стыкуют его гипотезу с теорией иммунологического надзора: «… Отбор ничего не отбирает, он фактор не творческий, а консервативный, поддерживающий норму. Борьба за существование и естественный отбор способствуют сохранению среднего типа и не могут создавать новые формы».

Вместе с теориями Дарвина и Берга есть такая, которая называется теорией взаимопомощи. Общепризнанным представителем и выразителем ее является П. Кропоткин. Как вы убедились, ей иммунологическое знание обеспечивает немалую поддержку.

П.А. Кропоткин писал в работе «Современная наука и анархия»: «…Только в 1879 году в речи русского зоолога Кесслера мы находим ясное понимание существующих в природе отношений между борьбой за существование и взаимной помощью. « Для прогрессивного развития вида, - сказал он, приводя несколько примеров, - закон взаимной помощи имеет гораздо большее значение, чем закон взаимной борьбы»…

Мне легко было доказать и развить в 1890 году в моей книге «Взаимная помощь» идею Кесслера и распространить ее на человека, опираясь на точные наблюдения природы и на последние исследования по истории человеческих учреждений. Взаимная помощь действительно есть не только самое могучее орудие для каждого животного вида в его борьбе за существование против враждебных сил природы и других враждующих видов, но она есть также главное орудие прогрессивного развития. Даже самым слабым животным оно дает долголетие (и, следовательно, накопление опыта), обеспечивает и потомство и умственное развитие. В результате те животные виды, которые больше практикуют взаимопомощь. Не только выживают лучше других, но и занимают первое место каждый во главе своего класса (насекомые, птицы, млекопитающие), благодаря превосходству своего физического строения и умственного развития».

В этой же работе Кропоткин подвергает критике чрезмерное преувеличение со стороны Г. Спенсера роли борьбы за существование в ходе эволюционного процесса: «Мало того – и эта самая важная ошибка, - Спенсер, подобно Гэксли и многим другим, понял идею «борьбы за существование» совершенно неправильным образом. Он представлял ее себе не только как борьбу между различными видами животных (волки поедают зайцев, многие птицы питаются насекомыми и так далее), но и как ожесточенную борьбу за средства существования и место на земле внутри каждого вида, между особями одного и того же вида. Между тем подобная борьба не существует, конечно, в тех размерах, в каких воображали ее себе Спенсер и другие дарвинисты.

Насколько сам Дарвин виноват в таком неправильном понимании борьбы за существование, мы не будем разбирать здесь. Но достоверно, что, когда двенадцать лет спустя после появления «Происхождения видов» Дарвин напечатал «Происхождение человека», он понимал уже борьбу за существование в гораздо более широком и метаморфическом смысле, чем как отчаянную борьбу внутри каждого вида. Так, в своем втором сочинении он написал, что «те животные виды, в которых наиболее развиты чувства взаимной симпатии и общественности, имеют более шансов сохранить свое существование и оставить после себя многочисленное потомство». И он развивал даже ту идею, что социальный инстинкт у каждого особи более силен и более постоянен и активен, чем инстинкт самосохранения. А это уже совсем не то, что говорят нам некоторые «дарвинисты».